– Ой ли? – Я повернулся к домовому и заломил бровь. – Мне, значит, по-твоему, место в могиле?
– Мм… – Старичок смутился. – Ну… кхм… – Он призадумался, склонив голову набок, но уже скоро кашлянул в кулачок и выдал: – Тут дело такое, хозяин, – у тебя судьба иная была.
– Ну, это все объясняет и оправдывает, – с иронией хмыкнул я.
– Очень удобная позиция, – оскалилась Даша. Она сильно нервничала, это было легко заметить по бегающему взгляду, покусанной губе и некоторой напряженности. – Это нельзя, а то можно… потому что «потому» заканчивается на «у». С такой логикой у нас в стране в последние годы кино снимают, – нервно хихикнула девушка.
– Тихо вы! – прикрикнула на нас Варвара, которую эта праздная болтовня, видимо, здорово отвлекала. – Или молчите, или идите на кухню! Не мешайте! Если я ошибусь – всем худо придется!
Мы с Дашей послушно заткнулись, живо распознав в голосе ведуньи серьезность, и только Белоус не желал униматься:
– Я же тебе только добра желаю, хозяюшка. Не надобно…
– Ну-ка, цыц! – одернула его Варя, бросив на домового недобрый взгляд. – Я ценю твою заботу, Белоус. Но я уже все решила.
– Строптивая да своевольная, прямо как бабка твоя, – только и вздохнул домовой. – Ладно, коли решила, так действуй. Но помни – я предупреждал!
Варвара не ответила на реплику старичка, вновь сосредоточившись на приготовлениях. Положив на умывальную раковину широкую доску, она вырезала на ней витиеватые символы, которые позже засыпала прахом цыганской ведуньи, не забывая при этом читать из старой книги певучее заклинание.
Продолжая петь, Варвара чинно водрузила в центр приземистую неказистую свечку с толстым коротким фитилем. Наверное, схожим жестом мастер-кондитер устанавливает на праздничный торт пресловутую вишенку. Странное, конечно, сравнение, но мне на ум отчего-то пришло именно оно.
Еще раз пристально оглядев творение рук своих, ведунья наконец выдохнула и скомандовала:
– Всё. Гасите свет!
– Сказала, как отрезала… – стараясь не стучать от страха зубами, безрадостно промямлила Дарья.
– Последняя возможность. – Встав рядом с дверью, я демонстративно приоткрыл ее, давая девушке шанс к отступлению. Но, к моему удивлению, волчица решила остаться.
– Нет уж, – заявила она, обняв себя руками, – я с вами до конца. – И, помедлив, добавила: – Каким бы он ни был. Вырубай, пока я не передумала.
– Буратино, ты сам себе враг. – С этой цитатой, которая, впрочем, могла относиться в равной степени к каждому из нас, я закрыл дверь и выключил свет, погрузив ванную комнату в кромешную темноту.
И в тот же миг стало тихо. Каждый из присутствующих невольно затаил дыхание, и даже неуемный Белоус перестал расхаживать по дну ванны. Во мраке я не мог различить его кряжистой фигурки, но уже успевшие стать привычными шлепки босых ног стихли.
Молчаливая пауза не успела затянуться надолго. Прошло всего несколько секунд, как ярко вспыхнула свеча, и Дарья от неожиданности вскрикнула. Не знаю, Варвара ли как-то зажгла пламя или же оно появилось само, но мне стало не по себе.
Ведунья вновь зашептала странные слова, а огонек начал извиваться в такт ее голосу, постепенно меняя свой естественный цвет на золотой. Когда Варвара смолкла, угомонилось и пламя – оно ослепительно ярко вспыхнуло напоследок и сразу же потухло.
Снова нависла гнетущая тишина. Она длилась и длилась. Я уже всерьез собирался поинтересоваться у Варвары, можно ли нам расходиться, как вдруг прикусил язык: заполненные прахом цыганки символы начали тлеть, подернувшись раскаленным жаром!
Белоус ахнул. Дарья же крепко помянула нечистого, когда от праха повалил дым, что в темноте источал свет, схожий с лунным, – призрачный и прозрачный. И даже когда прах перестал тлеть, дым так и продолжил витать в воздухе: он неровно колыхался, извиваясь перед зеркалом, а потом просто исчез…
Точнее, исчез не просто, а оставив после себя лик седой пожилой женщины, что устало и раздраженно смотрела на нас с гладкой поверхности зеркала. Ее тусклый взгляд смещался от лица к лицу, пока не остановился на мне.
– Ты, значит, похитил мой прах… – прошептала она голосом, похожим на протяжный вой ветра.
– Простите. Пришлось, – справившись с первоначальным испугом, я виновато улыбнулся.
– Странно… – дух цыганки словно не услышал меня, а на ее лице отразилось недоумение, – странно, что ты до сих пор жив. Проклятие должно было убить тебя.
Мы с Варварой переглянулись.
– Это вы о восставших мертвецах? – на всякий случай уточнил я.
– Нет. Мертвые – стражи, но не проклятие. Оно должно было на месте убить любого человека, который прикоснется к урне с прахом. Но ты… – Бесцветные глаза прищурились, будто смотрели не на мое лицо, а прямиком в душу. – Ты темный! – Дух цыганки отшатнулся. – Тогда все понятно. Но призвал меня не ты… а она!
– Я, – кивнула Варвара, выдержав пристальный взгляд духа. – Прости, что потревожила твой дух, ведунья. Но мне пришлось это сделать, так как твоя ученица навлекла на нас беду.
– Богдана… – сквозь зубы прошелестел призрак. Лик старой цыганки изменился – теперь вместо усталости он выражал гнев.
Но все же я подметил скрывающуюся в глубине глаз Сапфиры печаль – что бы она ни говорила, ей было жалко свою ученицу.
– Эта неразумная жадная дура! Глупая несмышленая девчонка! Я предупреждала ее! Говорила ей! – стенала цыганка. – Сколько сил, сколько лет были потрачены мною впустую на ее обучение! А она… Предала меня, свой народ и саму себя.
– Она покончила с собой, – сообщила цыганке Варвара, на что та лишь горько улыбнулась:
– Думаешь, я не знаю? Но что это изменило? Дурочка просто обрекла свою душу на вечные страдания, а то, что она совершила, – никуда не делось. Богдана всегда искала легкие пути, не изменила себе и в последний раз: вместо хотя бы попытки искупления она просто лишила себя жизни. Но вы ведь потревожили мой покой не для того, чтобы выслушать мое мнение, так?
– Так, – кивнула Варвара. – Мы хотели бы задать вам несколько вопросов…
– А с чего вы взяли, что я на них отвечу?
Признаться, такой вопрос поставил меня в тупик. Я-то наивно полагал, что все произойдет, как в фильмах: мы призовем дух, а он, чтобы поскорее вернуться в загробный мир, выложит нам все, что знает. Но, судя по суровому взгляду Сапфиры, это работало явно не так.
– Мы хотим исправить то, что сделала ваша ученица, – произнесла Варвара.
– Не моя забота, – покачала головой цыганка. – У Богданы была своя голова на плечах. Я же всячески пыталась вразумить ее, но она не желала слушать. Хотите что-то менять – делайте это сами.
– Но как же… – По прозвучавшему в голосе Варвары смятению я понял, что никакого запасного плана у нее не имелось.
Кажется, не я один считал художественные фильмы достоверным источником. Но винить девушку было не в чем: опыта в призыве духов она не имела, да и в цыганской книге наверняка не описывалось ничего подобного, ведь их ведуньи призывали своих наставниц – по сути, не чужих людей.
В нашем же случае все происходило совершенно иначе: для Сапфиры мы были, по сути, никем – пустым местом, случайными людьми. С чего ей помогать нам при таком раскладе? По доброте душевной?
Я взглянул на духа: добрую сердобольную старушку не напоминает вовсе. Даже близко не похожа. Но тем не менее Сапфира не спешила пропадать или обрывать разговор, она будто бы чего-то ждала. Дозволения Варвары? Не похоже.
Значит…
– Что ты хочешь взамен на свою помощь? – прямо спросил я.
– Ай, какой удалой да бойкий! – Уголки губ цыганки поползли вверх. – Напрямик любишь ходить, а не вокруг да около плутать? Да, яхонтовый?
– Есть такая привычка.
– Понимаю, – кивнула Сапфира. Некоторое время мы играли с ней в гляделки, после чего она улыбнулась еще шире. – Вижу, что ты слово свое держишь. Вижу, что смелый и храбрый. Не будь ты темным, я бы и предлагать не стала – не взялся бы ты за такое, а так… может, и сможешь старухе угодить. Что скажешь?
– Отвечу, как только услышу, чего ты хочешь. – Я выдержал взгляд цыганки и глазом не моргнув. После целой армии восставших мертвецов призрак немолодой женщины теперь казался мне не таким уж и страшным.
– Знаешь, почему за Богданой пришли?
– Ее раскусили, – предположил я. – Прознали про то, что она не честна полностью…
– Не-э-эт… – протянула Сапфира. – Думай дальше. Ты же не глупый парень.
– Она стала не нужна, – озвучил я вторую очевидную догадку, которая напрашивалась сама собой: ведь зачем колдунам требовалась Богдана? Для перевода книг. Если ее решили покарать столь жестоким образом, значит, в услугах цыганской ведуньи больше не нуждались. – Но почему?
– Сам ответишь али подсказать? – Цыганка подняла бровь.
– Потому что нашлась замена? – предположила Варвара, чем заслужила одобрительный взгляд духа.
– Да, – грустно сказала Сапфира, – такая же нерадивая, как и ее наставница, эта девочка пошла по ее же пути. И это печально. Рада казалась мне способной, но избрала не тот путь…
– Не уверен, что смогу наставить ее на путь истинный… – с сомнением протянул я, прикидывая в уме, какие проблемы может принести поспешно данное обещание. Пока что мой опыт общения с цыганскими ведуньями не мог называться иначе как печальным. Что произойдет, если я дам Сапфире слово помочь очередной преемнице древних сил? Ничего хорошего, это точно.
Но просьба цыганки оказалась совсем не такой, как я ожидал.
– Тебе не надо будет этого делать, темный, – тихо сказала она. – Я помогу вам только после того, как ты дашь мне слово, что убьешь Раду при первой же возможности. Я не желаю, чтобы она очернила имя нашего народа еще больше, нежели ее наставница! Это необходимо прекратить!
От такой просьбы у меня в горле пересохло. Вот так просто пообещать, что убьешь незнакомого человека, причем не в пылу боя, а расчетливо и хладнокровно? У меня в голове не укладывалось, как так можно. А если эта Рада еще ребенок? Хотя едва ли колдуны стали бы вести дела с детьми. Но все же…