Роук вышел из машины. Вокруг царили сумерки, у далекой линии горизонта наливалась пронзительным янтарным светом полоска зари. Он подошел к перилам, облокотился о поручень и посмотрел вниз.
Вровень с площадкой высились аккуратно подстриженные кроны знаменитых на всю Обитаемую Галактику деревьев Бао. Основная сельскохозяйственная культура Дабога, плод генной инженерии, сорт растительности, выведенный первым поколением колонистов, на основе скрещивания земной ивы с одной из исконных форм жизни планеты.
Нужно сказать, что результат получился отменным, учитывая жесткую проверку временем. Прошло без малого полторы тысячи лет, а сельскохозяйственная ценность продолговатых плодов, по форме и размеру напоминающих мяч для игры в регби, не только не падала, а наоборот росла. Этому феномену, конечно, имелось свое разумное объяснение. В век высоких технологий синтетическая пища практически полностью вытеснила натуральные продукты. Уровень урбанизации развитых миров не предполагал наличие достаточного жизненного пространства, пригодного для культивации древних как мир способов ведения сельского хозяйства. Исключением из правила, насколько знал Роук, являлись пять миров. Хотя, наверное, Элио и Дион не в счет, – мысленно поправился он. Столица Конфедерации выгодно отличалась от других планет своими лесопарковыми зонами, окружающими мегаполисы, Дион, являлся фешенебельным галактическим курортом и здоровая экология была неотъемлемой частью туристического бизнеса, значит оставался Флиред с его знаменитым Диахром, затем планета Рори, где произрастали зеркальные деревья, и, наконец, Дабог.
Из такой статистики аграрных миров нетрудно сделать очевидный вывод. Плоды дерева Бао пользовались популярностью в дорогих ресторанах, где исключалось использование эрзац продуктов.
…Мысли галакткапитана прервал далекий, постепенно приближающийся звук.
Рассвет уже полностью вступил в свои права, ветер понемногу утих, на листве деревьев дрожали крохотные капельки росы, меж могучими стволами плавали зыбкие полосы тумана, а в безоблачном небе уже появился край солнечного диска.
Золотистый свет заливал окрестности.
Трудно представить, что этот мир был сожжен дотла в Первую Галактическую.
Ровно столетие над испепеленными равнинами Дабога властвовала ядерная зима, казалось тут больше никогда не возродиться цивилизация, но ошибались те, кто прочил планете, первой принявшей на себя удар Земного Альянса, статус вечного памятника той жесточайшей войне.
Люди вернулись сюда, как только над серыми, скованными ледяным панцирем равнинами, сквозь свинцовые тучи начали регулярно пробиваться солнечные лучи.
Хроника тех лет нагоняла на Роука откровенную жуть.
Он видел нестройные, местами накрененные в разные стороны ряды черных, лишенных листвы и мелких ветвей деревьев, которые чудом устояли под ударами орбитальных бомбардировок.
Мертвые аллеи тянулись на сотни километров, с приходом тепла над Дабогом шли непрекращающиеся дожди, и серый снег, смешанный с пеплом таял, стекая мутными потоками в новоявленные океаны.
О мужестве защитников Дабога не слагали легенды, – в отличие от наидревнейших эпох после той войны остались строгие документальные свидетельства, запечатлевшие все – от первых ударов «акции устрашения» до последних минут блокады, когда спустя пять лет после наступления зимы из подземных бункеров непобежденной планеты были насильно эвакуированы похожие на теней люди.
…
Три «Беркута» шли клином.
Он появились у горизонта, словно призраки той страшной войны.
Галакткапитан почувствовал, как вдоль позвоночника скользнул холодок. Знать и видеть суть не одно и то же. Роуку на миг показалось, что само время сжалось, отступая назад, и к нему приближаются те самые аграрные исполины, которые стали прототипом для самого страшного, не превзойденного до сих пор вида планетарной техники – боевых серв-машин.
Их история началась именно здесь, задолго до первых столкновений между Земным Альянсом и Колониями. Аграрные шагающие машины были спроектированы колонистами и использовались ими в напряженной, протекающей на зыбкой грани выживания борьбе с топкими джунглями и исполинскими жизненными формами исконной биосферы.
…Они приближались.
Роук чувствовал, как мягкими толчками почва Дабога принимает поступь многотонных машин. Первый «Беркут» уже находился всего в сотне метров от площадки, где стоял галакткапитан. Кроны деревьев пластично, податливо гнулись, пропуская ветви сквозь закрепленную под рубкой гребенку уборочного приспособления; в сторожкой утренней тишине характерный звук сервомоторов сливался в ноющий гул, от которого дрожала листва, мощь, исходящая от серв-машин была пугающей, неуместной, излишней, хотя опытный взгляд галакткапитана сразу же отметил, что силуэт головного «Беркута» не несет никакого намека на вооружение.
Он усмехнулся в ответ собственным мыслям.
Так думали и те, кто вторгся сюда более тысячи лет назад.
Концепция серв-машин не имела аналогов среди техники Земного Альянса, никто не полагал, что эти реликты, дооснащенные двухсотмегаваттными лазерами, спроектированными для горно-проходных работ, способны за несколько часов выбить назад на орбиту десантно-штурмовые подразделения захватчиков, превратив в груды бесформенного металла всю боевую технику, включая штурмовые модули и планетарные танки.
Нет, прошлое не возвращалось, оно не покидало Дабог. – Вот о чем подумал галакткапитан, невольно отступив от символических перил.
Головной «Беркут» вплотную подошел к площадке.
Роук призывно взмахнул рукой, привлекая внимание пилота.
Ему показалось, что машина нехотя, ворчливо повернула торс, затем раздался затухающий вой сервоприводов, и сбоку открылся овальный люк, через который на площадку спрыгнул пилот.
Роук угадал. Это была она, – Патрисия Сай.
Густые каштановые волосы окутали ее плечи, стоило женщине снять шлем. Секунду она смотрела вдаль, где в туманной дымке утренних испарений продвигались два других «Беркута», и лишь после этого повернулась к галакткапитану.
– Чем обязана? – Сухо спросила она, окинув Роука оценивающим, настороженным взглядом.
– Нам нужно поговорить, миссис Сай. Я представляю объединенный штаб флота Конфедерации.
– Вот как? – Ее глаза сузились. – Вы выбрали неподходящее время и место для визита, капитан. У меня совершенно нет желания общаться с кем-либо.
– И, тем не менее, я прошу. – Он сделал ударение на последнем слове. – Это очень важно.
Она не долго раздумывала, как поступить.
– Хорошо. Я готова вас выслушать. – Патрисия облокотилась о перила. – Но предупреждаю – если речь пойдет о «Беркутах», наш разговор закончиться так же быстро, как и начался.
– Ваши машины вне обсуждений, хотя… – Роук не удержался, – они выглядят слишком мощными для плантаций.
– Это память, капитан. Не меркнущая память.
Ричард кивнул, мысленно соглашаясь с ее утверждением.
– Я знаю, что такое память. – Неожиданно произнес он. – Именно поэтому я тут. Мне поручено провести переговоры, в ходе которых вероятно будет раскрыта одна из важнейших государственных тайн содружества миров.
Глаза Патрисии Сай настороженно блеснули.
– Мне не нужны тайны, капитан.
Роук выдержал ее взгляд.
– Я знаю, вы недолюбливаете Конфедерацию. Возможно, мы сами виноваты в этом. Но серв-машины были и остаются самым грозным оружием современности. От этого никуда не денешься.
– Самое страшное таится в душах и помыслах людей. – Спокойно ответила Патрисия. – Вы и никто другой, – она имела в виду военно-космические силы в целом, – на протяжении тысячи лет совершенствуете своих «Фалангеров» и «Хоплитов», мы же не имеем к данному вопросу никакого отношения. Наши предки спроектировали «Беркутов» исходя из условий внешней среды Дабога. Потом, война подхватила и извратила суть концепции, и я до сих пор не понимаю, почему мы в глазах Конфедерации потеряли право сохранять свою техническую культуру, помнить историю и использовать наследие предков?
– Никто не застрахован от перегибов и ошибок, мисс Сай. – Мягко произнес Ричард. – Я хорошо знаком с историей и понимаю, что перед поколением жителей Дабога, принявших на себя первый удар Альянса, можно лишь преклонить голову. Вы абсолютно правильно заметили, концепция серв-машин была подхвачена конструкторами Альянса, после первых сокрушительных поражений на Дабоге, но они не могли сконструировать киберсистему полностью аналогичную прототипу.
– Почему? – Патрисия повернула голову, посмотрев на галактлейтенанта.
– Здесь сыграл свою роль способ нейросенсорного контакта между человеком и исполнительными системами. – Пояснил Роук. – Ваши «Беркуты» управляются посредством множественных локальных зон контакта с нервной системой человека. В комплексе это похоже на усовершенствованный виртуальный костюм, где отдельными приводами машины управляют импульсы обратной связи, исходящие от нервных окончаний. Мозг при таком контакте исполняет привычную координирующую роль, то есть, процесс мышления остается прерогативой человека. При такой схеме действительно необходимо искусство пилота – важно ощутить машину как продолжение самого себя…
Патрисия кивнула. Нежданный утренний визитер действительно понимал, как работают аграрные роботы Дабога.
Ободренный ее жестом Ричард продолжил:
– А теперь давайте взглянем на ту же проблему управления с позиции, традиционной для Земных технологий двадцать седьмого века. Каждый гражданин Альянса еще в роддоме получал имплант, соединенный с корой головного мозга. Зачем в таком случае лишние зоны контакта, если к моменту создания аналога серв-машин в распоряжении конструкторов Альянса уже имелись апробированные системы, напрямую передающие команды человеческого разума к исполнительным механизмам?
– Выходит, «Фалангеры» и «Хоплиты» лишь роботизированные комплексы, в схеме которых человек не более чем временное дополнительное устройство? – Обдумав слова галактлейтенанта, спросила Патрисия.