Глава 8
Менестрес редко проводила за бумагами ночь напролет, но пришло сразу несколько писем, требующих ответа, поэтому она засиделась. Ее оторвал от дел почти робкий стук в дверь.
Димьен не имел обыкновения стучать столь неуверенно, а то, что это был он, не вызывало сомнений. Заинтересованная, Владычица Ночи дала разрешение войти.
Телохранитель мало того, что тщательно закрыл за собой дверь, так еще, кажется, испытал облегчение, уверившись, что в комнате больше никого нет.
Состояние вампира, его волнение, все больше беспокоили Менестрес. Она спросила:
— Что с тобой, Димьен? Ты будто сам не свой!
Вместо ответа мужчина достал свой меч и, опустившись на колени и склонив голову, на вытянутых руках протянул оружие королеве.
— Что все это значит? — удивилась Менестрес.
— Госпожа, прошу простить меня за то, что не оправдал Вашего доверия. Я не могу больше быть Вашим телохранителем!
— Что за чушь? Встань и объясни толком!
Димьен не шелохнулся, но ответил:
— Я не достоин той чести, что вы оказали мне, госпожа!
— Почему вдруг?
— Есть куда более выдающиеся, более достойные этого титула!
Пока Менестрес плохо понимала, что случилось с ее верным телохранителем, но кое-какие догадки были, поэтому она спросила:
— Это как-то связано с Деймосом?
— Да, госпожа.
— И как именно? — приходилось буквально вытягивать слова из вампира, который, кажется, полностью убедил себя, что недостоин.
— Возможно, не следовало этого делать, но мы поразмялись немного на мечах. Я раньше не думал об этом, но пришлось убедиться опытным путем: Деймос гораздо более опытный и искусный воин, чем я. И он гораздо больше достоин быть вашем телохранителем, госпожа.
— Ах, вот ты о чем, — протянула Менестрес. Честно говоря, она сначала подозревать уже нечто гораздо худшее. — Есть еще какие-то причины?
— Нет, госпожа.
— Понятно. Убери меч, Димьен, — вампир нехотя повиновался. — А теперь подойди и сядь ко мне поближе.
Мужчина выполнил и это, правда, сел прямо на пол у ног своей королевы. Впрочем, возможно, это и к лучшему. Ласковым движением Менестрес коснулась почти белых волос и сказала:
— Твое наблюдение очень ценно. Для тебя самого, в первую очередь. Но, пойми, я выбрала тебя не только за воинское искусство. Опыт дело наживное. Просто, в отличие от тебя, да и почти любого другого вампира, у Деймоса огромное воинское прошлое. Фактически, только это он и умеет, что стало одной из причин, почему ему так плохо.
— Но ему нравится эта стезя. Я видел, как горели его глаза!
— И вместе с тем, Деймос ощущает огромный груз вины.
— Но он справится. Такая сила…
— Я тоже склонна верить в это, но исцеление займет годы.
— И все-таки он принял служение вам, так не лучше ли будет…
— Нет. Прикажи я Деймосу, он не откажется, воспримет как покаяние. А что твоя служба для тебя, Димьен?
— Честь, — не задумываясь ответил вампир. — Именно вы дали мне новую жизнь, и я всегда хочу быть рядом, чтобы как-то помочь…
— Вот видишь. Это и есть ключевая причина, почему я выбрала тебя. Ты — хочешь.
— Но, уверен, желающих найдется немало.
— Я выбрала тебя.
— Просто, тогда мне некуда было идти…
— Не старайся приписать свое толкование моим действиям, — нахмурилась Менестрес.
— Простите, госпожа.
— Пустое. Но запомни вот что: искусных в том или другом — немало. Есть уникальные таланты. Но если пытаться быть выше их всех, то потеряешь себя. Каждый особенный сам по себе.
— Я вас разочаровал, — вздохнул Димьен.
— Ничуть. Ты прожил не так уж и много, поэтому просто скажу: такое бывает. Не равняйся на кого-то, не пытайся заменить Бамбура, будь собой. И если тебя так уж восхитило мастерство Деймоса, то попроси его дать несколько уроков. Возможно, он и согласится, когда поостынет. Как он к этому отнесся?
— Азарт битвы выветрился сразу же, как только сталь его меча коснулась моего горла. Отшвырнув оружие, он просто ушел. Фаул пошел за ним.
— А, тогда ладно, — искорки беспокойства в глазах Владычицы Ночи тотчас погасли.
— Это было глупо с моей стороны — втягивать Деймоса. Но он с такой жадностью смотрел на мою тренировку… Захотелось как-то растормошить, — сокрушенно посетовал Димьен.
— Рано себя корить, — ободряюще улыбнулась Менестрес. — Возможно, ему и нужна была некоторая встряска.
— Не стоит меня утешать, — похоже, вампир готов был призвать на свою голову все кары мира.
— Я лишь говорю, как есть. Ты мне нужен, Димьен.
Мужчина посмотрел на свою госпожу таким чистым и преданным взглядом, что становилось даже немного не по себе. Но Менестрес мужественно справилась с этим испытанием и одарила телохранителя поцелуем в лоб. Димьен залился румянцем, а ведь до этого его ничем нельзя было смутить, и проговорил:
— Клянусь никогда больше не разочаровывать вас!
— Мне не нужны клятвы, — улыбнулась Менестрес. — Я не разбрасываюсь друзьями.
Кажется, эта фраза окончательно успокоила телохранителя.
С Деймосом оказалось не так просто. Он вовсе не собирался бежать к Владычице Ночи и изливать ей свою душу, впрочем, как и к кому-либо еще. Вместо этого он просто направился к себе. Фаул насилу нагнал его почти у самых дверей.
Подобного сопровождения он явно не ждал. Деймос едва не захлопнул дверь перед носом вампира, но тот вцепился в нее, тихо спросив:
— Можно мне войти?
Ему, наверняка, ответили бы отказом, но тут в коридоре заслышались чьи-то шаги, и не желая что-либо объяснять прилюдно, Деймос впустил назойливого друга.
Времени оглядываться у Фаула не было — в любой момент могли выставить вон. Поэтому, успев заметить лишь аскетичность убранства, он проговорил:
— Спасибо, что позволил войти. И извини.
— За что? — Деймос был хмур, как грозовая туча.
— За назойливость. Но твое поведение обеспокоило меня.
— С чего бы тебе так обо мне беспокоиться? — голос вампира звучал резко и хлестко, как плеть.
И снова Фаул умолчал истинную причину, ответив лишь:
— Ну, это вроде как моя вина. Я вытащил тебя на эту тренировочную площадку.
— Не ты же вложил мне в руки меч! Так что не нужно отягощать свою совесть моими грехами.
— Может, я могу чем-то помочь?
Вопрос удивил Деймоса и выбил из колеи. Он посмотрел на вампира, как на сумасшедшего, так что тот даже проговорил:
— Я серьезно.
Но эта фраза заслужила лишь презрительной усмешки, на что Фаул выдал:
— Не стоит меня недооценивать. Не исключено, что именно во мне твое спасение!
— Не говори глупостей, — мрачно заявил Деймос. — Прошлое нельзя затереть, как рисунок на песке. Лучшее спасения для меня — смерть.
Так просто, без каких-либо переживаний по этому поводу. Фаул даже поежился, словно, и впрямь, почувствовал холод могилы, а потом серьезно заявил:
— Теперь ты говоришь глупости! Пройдет. Просто дай себе время.
— Пройдет? — ярость пробилась через безразличие Деймоса. — Да я чуть не убил его!
— Чуть — не считается. Это же тренировка.
— Но я хотел его убить! Почувствовать, как сталь вспарывать плоть, как хлещет кровь побежденного!
— И все-таки ты не дал волю страстям. Это просто воинский азарт. Бывает. Ведь ты воин с самого детства.
— Это не оправдание моим темным желаниям. Я не должен был брать в руки меч!
— А если бы от этого зависела твоя жизнь?
— Слабое оправдание. Тем более, я слишком живуч.
— Ты сожалеешь об этом?
— Не исключено.
— Тебе настолько плохо?
— Не знаю. Мое малодушие повинно во многих и многих смертях.
Сказав это, Деймос уставился на какую-то ему одному видимую точку, отказываясь продолжать разговор.
Фаул видел, что вампир погружается в себя, причем в такие глубины, что это может быть опасно. Прежде всего, для него самого. Таким образом Деймос может остановиться, а потом и вовсе уснуть сном, похожим на смерть. И не известно, когда он решит пробудиться. И Фаул решился действовать. Действовать так, как подсказывала интуиция.
Вампир коснулся лица Деймоса, погладил безупречно гладкую щеку, от чего тот вздрогнул, как от удара. Он уже и забыл, каково это, когда тебя касаются добровольно, по собственному желанию.
— Что ты… — хотел было спросить Деймос, но тут же длинные пальцы прижались к его губам. Фаул проговорил:
— Ш-ш. Не беспокойся. Это не больно. Я так хочу помочь тебе! Не кори себя! Твоя вина гораздо меньше, чем ты думаешь.
— Ты ничего не знаешь об этом, — возразил вампир.
— А может, знаю гораздо больше, чем ты думаешь?
— Откуда?
— Я принадлежу к клану, который чувствует острее остальных, и может помочь справиться с тяжестью прошлого.
— Каким образом?
— Еще не знаю. В каждом случае свой метод. Ты позволишь получше посмотреть на то, что так тебя мучает?
— Я… я не знаю, как к этому отнесется госпожа…
— Она лишь рада помочь тебе, пусть и с моим участием.
Деймос по-прежнему недоверчиво смотрел на вампира, явно не веря в подобные методы. Но Фаул не собирался так просто отступать. Придвинувшись еще ближе к собеседнику, он спросил:
— Так ты позволишь мне заглянуть в тебя?
— Как именно?
— Мне нужно коснуться тебя, вот так, — Фаул положил ладони на плечи мужчины, и еще мы соприкоснемся губами. Можно попробовать еще через кровь, если первый вариант для тебя неприемлем.
— Мне все равно.
— Тогда я предпочту первый. Это легче. Прошу, не пытайся меня оттолкнуть или закрыться, я не сделаю ничего лишнего.
— Ладно, — в голосе вампира все еще слышались сомнения.
— Ш-ш, все будет хорошо. Посмотри мне в глаза, Деймос, прошу.
Мужчина подчинился, и тут же был поражен диковинным сиянием радужки вампира. Наверное, такие глаза и в темноте светятся. Отводить взгляд не хотелось. Наоборот, Деймос всматривался все пристальнее.
Фаул чуть улыбнулся и сдвинул руки, так что одна ладонь легла на затылок мужчины, а другая сместилась на грудь, туда, где под пальцами гулко билось сердце. Порадовавшись, что Деймос так и не надел рубашку, Фаул начал подстраиваться под этот древний р