– Это правда, – нехотя признался Джереми. – Хотя, нужно признать, я ни единого раза не пожалел, что она предала меня и выбрала другого… брата.
Захмелевший разум несколько мгновений воспринимал и анализировал сказанное, и в результате у меня вырвалось на выдохе:
– Ох, черт!
– Теперь моя очередь! – усмехнулся Джереми, снова доливая нам вина. – Что ты собиралась мне сказать у театра? Только честно, Алиса!
И я, сделав еще пару больших глотков вина и набрав воздуха в грудь, ответила:
– Я хотела сказать, что нашла способ разорвать связь, созданную артефактом!
Сказала и только благодаря выпитому вину и мнимому самообладанию не втянула голову в плечи и не зажмурилась. Но не дождавшись бури и грома, пустилась в пояснения, слегка путаясь в словах:
– В одной из книг… был обратный ритуал… но…
– Ты не рассказала о нем сразу… – перебил мое и без того путанное признание Джереми, и я как никогда остро почувствовала его разочарование. – Почему?
Как объяснить свои страхи так, чтобы не показаться нечистоплотной и навязчивой.
– Так уж сложилось! – вскинула я подбородок, развела руками и едва не расплескала остатки вина. – И вообще, сейчас моя очередь задавать вопрос.
Только имела ли я право сейчас продолжать эту игру? Почему-то стало тошно, захотелось поплакать или попросту сбежать куда подальше. И я даже пожалела, что не выбрала место у окна или двери. Правда, сейчас уже вряд ли получилось бы безболезненно исчезнуть.
Я хотела знать, что он на самом деле чувствует. Что прячет за вечным раздражением? Зачем играет с моими чувствами, вырывая душу с корнем?
– Ты готов прямо сейчас разорвать связь?
– Это то, что ты действительно хочешь знать? – раздосадованно уточнил Джереми Холт.
– Да! – кивнула я. – Почему тебя это удивляет?
– Н-ну, не удивляет… – протянул задумчиво он. – Но если ты так жаждешь от меня избавиться – то да, я готов разорвать связь.
Ну вот! Я незаметно перевела дыхание, но горло почему-то перехватило. Чему удивляться? Он ведь и хотел от меня избавиться с самого начала. И я от него тоже… хотела…
– В таком случае я тоже готова! Идем и сделаем это прямо сейчас, – вскочила я, но коварное вино вскружило голову, и пол качнулся, намереваясь сбить меня с ног.
Ох, осталось только пасть в прямом смысле этого слова. Но Джереми молниеносно подхватил меня под локоть, и равновесие все же удалось удержать.
– Прямо сейчас от тебя избавляться опасно, мне кажется, – усмехнулся он и каким-то неуловимым тягучим движением оказался рядом со мной так близко, что я чувствовала его тепло. Ощущала на коже его дыхание.
Проклятье, как же все-таки не хочется…
– Сегодня тебе придется смириться с нашей связью! – прошептал он так близко к моим губам, что я почувствовала привкус вина в его дыхании, а мое собственное сбилось. Или я просто боялась дышать, чтобы не пропустить чего-то важного. Не испортить эти последние моменты нашей близости.
И все же жутко хотелось, чтобы он снова меня поцеловал. Как тогда, в библиотеке. И стыдно было самой себе в этом признаваться…
– Ох, Алиса! Что же ты со мной делаешь? – выдохнул Джереми таким тоном, словно я причиняла ему сплошь одни неудобства, и отточенным движением подхватил меня на руки.
Наверное, мне должно было стать страшно, неудобно… Но я почувствовала себя так, словно окунулась в теплое море, снова в ушах затикали часы. А я просто качалась на волнах, вдыхая запах лимонника и наслаждаясь убаюкивающим теплом, положив голову на надежное мужское плечо.
И только когда Джереми внес меня в спальню, я встрепенулась, понимая, что не совсем готова к тому, что случается за ее закрытой дверью.
Но он тут же опустил меня на пол, рук, впрочем, не разжимая. Было страшно, что он меня не отпускает и что может отпустить, ибо тогда я могу не удержаться на ногах, и отнюдь не от выпитого вина.
Для верности я вцепилась в его пиджак и только после этого подняла взгляд. И, несмотря на полумрак, я видела каждую черту его лица, малейшее изменение мимики, выражение глаз… Или, может, просто думала, что вижу, а не деле со мной снова играл артефакт, взбудораживая мои и без того обостренные чувства?!
Кто бы мне ответил в тот момент?
Но одно я могла сказать наверняка: сегодня я не хотела его отпускать. Хотела, чтобы он был рядом, хотела чувствовать его тепло и чтобы нас окутывал запах лимонника и моря. Хотела, чтобы он снова меня поцеловал… Ведь завтра наши дороги разойдутся.
Может, это была вторая причина, по которой я не могла заставить себя разжать пальцы, отпустить его. Не могла выставить его за дверь. И пусть после этого моя жизнь рухнет, я готова была сделать шаг в пропасть ради мгновений полета.
Сердце пропустило удар, когда он медленно склонился к моим губам. Стянулись в животе тугим узлом страх и предвкушение, и я невольно облизала пересохшие губы… и…
– Мне лучше сегодня тебя оставить, Алиса, – хрипло сказал он у самых моих губ, и меня захлестнуло разочарование. Мое или его – какая разница? – Чтобы после нам не пришлось жалеть…
Жалела я только о том, что он, вместо того чтобы меня поцеловать, нес какую-то чушь несусветную.
– Проклятье! – чуть не рыча, ругнулся Джереми и порывисто отстранился от меня. Отчего я покачнулась и плюхнулась на кровать. – Видит Вечный, ты сведешь меня с ума! – И крикнул уже в коридор во весь голос: – Ребекка!!! Ребекка, черт побери!
От его крика я поморщилась, но говорить ничего не хотелось. Стало жутко стыдно: что он обо мне теперь подумает? С другой стороны, завтра мне будет совершенно наплевать на это. Мы станем чужими людьми, я верну ему кольцо, вернусь… или не вернусь в мастерскую мистера Санда. Может, отправлюсь домой и выйду замуж за Альбертика, признавая свою неспособность жить самостоятельно… И какая, к чертям рогатым, разница, что он обо мне подумает?! Пусть катится, куда ему там хочется на самом деле. К Эмили Вайтс. К другой такой же. Нужен он мне больно!
– Да, мистер Холт! – вскочила в комнату запыхавшаяся Ребекка в съехавшем набок чепце. Служанку явно выдернули прямиком из постели, о чем свидетельствовала ее ночная одежда, прикрытая сверху теплой шалью. – Что случилось?
– Ничего не случилось, – просвистел в ответ Джереми, сжав кулаки. – Помоги мисс Фейл приготовиться ко сну. – И едва слышно пробормотал сам себе: – Я вряд ли способен находиться рядом с ней и не натворить чего-то… непоправимого. – И уже громче бросил через плечо: – Хорошей ночи, Алиса!
– И тебе! – вяло пожелала я уже захлопнувшейся двери.
– Ох, мисс Фейл! Как же так случилось-то?! – оживилась доселе растерянная Ребекка. – Сейчас я вам помогу!
И она тут же принялась распускать завязки уродливого бордового платья, ценного только тем, что его подарил мне папа. Ловко стягивала рукава, на удивление легко помогая мне подняться. Я практически не почувствовала, как и когда она вытащила все шпильки из растрепанной прически и распустила волосы.
Вскоре я уже была в одной нижней рубашке, но, когда служанка решила сменить ее на ночную, я заупрямилась. Все же стыдно раздеваться перед чужой женщиной. Тем более после того, свидетелем чего она успела сегодня стать…
– Он меня ненавидит, – зачем-то пожаловалась я Ребекке. – Он просто меня ненавидит.
– О! Оставьте такие мысли вчерашнему дню, – тепло сказала на это милая женщина. – Когда встанет солнце, беды рассеются вместе с ночными кошмарами.
– Так говорила мама, – протянула я, и в который раз за этот вечер мне захотелось расплакаться. – Мне ее не хватает… даже спустя столько лет. Несмотря на то что я совсем взрослая…
– Ох, мисс! Скажу вам как женщина, видавшая в жизни многое и прожившая уже больше половины своего века: матери не хватает всегда.
От ее слов на глаза навернулись слезы. Проклятье! Ну вот почему мне так не везет в жизни?
– Вы считаете меня…
– Молодой, немного неопытной, запутавшейся и очень уставшей девицей, которой нужно выспаться, – закончила вместо меня Ребекка. – Укладывайтесь, мисс Фейл, оставьте угрызения совести на завтра.
И хоть я предполагала, что буду страдать, рыдать и много думать о случившемся, уснула я невероятно быстро.
А снилось мне море, легкий бриз и… Джереми. Он едва касался кончиками пальцев моей щеки, губ. Пропускал между пальцев пряди волос. И лишь однажды обронил – тихо, словно боялся быть услышаным:
– Вот, значит, как оно – любить! – и он легонько коснулся губами моих губ. Едва. Невесомо.
И мне почему-то захотелось улыбаться. Кружиться и петь! Пусть все это было во сне, а не по-настоящему, и все, что он мне говорил, было только плодом моей фантазии – я хотела это слышать. Хотела сказать ему тоже, что люблю… Пусть даже и во сне! Зато завтра мне не придется прятать глаза…
– Хороших снов, маленькая Лиса! – прошептал Джереми.
И только после этого я провалилась в глубокий, лишенный сновидений сон.
Глава 24
Проснулась я резко, словно меня грубо выдернули из сна в реальность. И последняя не принесла мне ничего хорошего.
В свое время я смеялась над Стефаном, когда он наутро после Зимних гуляний готов был душу демонам заложить, лишь бы не испытывать похмелья. А вот правду говорят – посмейся над чужой бедой, жди ее к себе домой.
Воспоминания о Стефане добавили к дурному самочувствию еще и дурное настроение, грозящее стать и вовсе ужасным, если не случится полного исцеления и невероятно хороших новостей.
Ощущение было такое, словно я неделю провалялась в жуткой лихорадке и только что пришла в себя после горячечного бреда. Голова раскалывалась на части и кружилась, во рту пересохло и немного горчило, в висках бил копытами табун лошадей… или топталось стадо буйволов.
В общем, я больше не пью вина! Никогда и ни за что!
Кое-как наощупь я достала с прикроватной тумбочки колокольчик и легонько его тряхнула. Проклятье! Почему маленький колокольчик звенит, как храмовый колокол в воскресный день?! Кошмар же просто!