кого полка, и начнёт переливаться огнями театр Пахалова… В парковых кронах деревьев, точно в волшебном лесу, заухает филин и жалобно прокричит кукушка, отмерив кому-то последний год жизни. До самой полуночи будут гореть огни в Коммерческом клубе, а в Общественном собрании кто-то к утру проиграет всё состояние… Господи, вернётся ли назад спокойная и размеренная жизнь некогда богатого южного купеческого города? И ворочусь ли я в родные места?»[78].
От здания Флетайрон-билдинг, известного в народе как «утюг», до отеля «Галифакс» было рукой подать.
Едва частный детектив вошёл в холл гостиницы, как к нему направился портье. В руках он держал четыре пухлых жёлтых конверта.
– Сэр, корреспонденция для вас. Доставил курьер из Агентства газетных вырезок.
– Благодарю, – кивнул Ардашев.
На ужин в этот вечер Клим Пантелеевич так и не попал. Он был настолько занят просмотром газетных материалов, что вспомнил о еде лишь в полночь, когда опустела последняя коробочка ландрина.
III
Валентино Манчини – капо-габолотто[79] семьи Томмазини – поднял телефонную трубку:
– Слушаю.
– Здравствуйте, мистер Валентино, это Мейер Вульф из Агентства газетных вырезок, я вас не отвлекаю от дел?
– Что тебе нужно?
– Я хотел вам сообщить важную информацию.
– Говори.
– Вчера у меня были заказчики. Двое. По виду и произношению – иностранцы. Откуда-то из Европы. Они заплатили за сбор вырезок из газет обо всех номинальных и фактических собственниках Бруклинского порта. Отдельно справлялись о семье уважаемого дона Винченцо Томмазини. Мы, конечно, выполнили их пожелание и послали курьера, но я не мог не предупредить вас.
– Чем ещё эти двое интересовались?
– Сказали, что им понадобятся вырезки о любых событиях, произошедших на Сорок второй улице и Пятой авеню 5 октября этого года.
– Зачем им это?
– В этот день убили профсоюзного лидера докеров Бруклинского порта Мэтью Хилла. Их это убийство очень интересовало.
– А чего ещё они хотели узнать?
– Погоду…
– Не понял…
– Они хотели узнать, какая была погода 5 октября.
– Зачем им это?
– Я не знаю.
– А что ж не спросил у них?
– У нас это не принято.
– Что значит «не принято»? Спросить не мог, что ли? Вот бестолочь… Ну, ладно. Давай их адреса.
– Бланк заполнен только на одного клиента. Это мистер Ардашев, он остановился в отеле «Галифакс», комната номер пятьдесят шесть.
– Так, отлично, записал. Держи меня в курсе.
– Не сомневайтесь, мистер Манчини.
– Бывай.
Валентино Манчини почесал подбородок и взял со стола пачку в белой обёртке с золотой надписью: «Честерфилд». Закурив и выпустив в потолок струю дыма, он задался вопросом: «Под каким лучше соусом подать эту новость дону, чтобы он оценил мой ум и преданность? В этом вопросе торопиться не следует. Надо пораскинуть мозгами».
Глава 14Солнце, тень и фотография
Войта пришёл на завтрак, но ограничился лишь яйцом всмятку и стаканом апельсинового сока. Его роскошные усы поникли, он был бледен, жалок и смотрел на Клима Пантелеевича виноватым взглядом загулявшего кота, вернувшегося к утру.
– Вижу, что вы вчера здорово покуролесили с Баркли, – заключил Ардашев.
– Его беда в том, что он не может останавливаться. Он был наглый и заносчивый, как пьяный попугай. Пытался затащить к нам в кабинку каждую официантку и вёл себя безумнее мартовского зайца. Мне пришлось быть не столько телохранителем, сколько нянькой. Хотелось надеть на него смирительную рубашку или наручники. Лишь к утру он утомился и погрустнел. Тогда я, пользуясь моментом, сумел уговорить его уехать.
– Вы сопроводили его до самого дома?
– Сдал в руки жене. Из её уст вылетело что-то в виде благодарности. Но, говоря откровенно, она настоящая стерва. И держит муженька в ежовых рукавицах.
– С чего вы взяли?
– Он пригласил меня к себе выпить ещё по стакану виски, но она устроила такую истерику, что от одного только воспоминания об этом меня начинает бить нервный озноб.
– В котором часу за вами придёт машина?
– Баркли сказал вчера, что он проспит до обеда и заедет за мной не раньше часа дня.
Клим Пантелеевич промокнул губы салфеткой и сказал:
– В таком случае предлагаю прогуляться. Свежий воздух вам пойдёт только на пользу.
– С удовольствием. А далеко?
– Нет. На угол Пятой авеню и Сорок второй улицы. Мне надобно осмотреть место убийства лидера профсоюза докеров Бруклинского порта. Как вы знаете, это случилось 5 октября – в день прибытия «Балтимора». А по дороге я вам поведаю несколько занятных деталей. Рано или поздно они приведут нас к Морлоку.
– Кстати, а вам доставили газетные вырезки?
– Из-за них я вчера даже пропустил ужин. Нам надо купить в автомате леденцы. Их продают в симпатичных железных коробочках в холле отеля. Я уже и пятнадцать центов заготовил. Все запасы ландрина у меня закончились.
Двумя минутами позже выяснилось, что монпансье в небольшой круглой коробочке с надписью: «McAviney Candy» имеют не менее приятный вкус, чем «Георг Ландрин».
Погода наладилась. Солнце, протиснувшись между небоскрёбами, отражалось в витринах магазинов и слепило прохожих. Флаги США, висевшие на правительственных зданиях, не колыхались. Бабье лето пыталось доказать, что оно в самом разгаре, и тепло, хоть и ненадолго, победило дождь, слякоть и стылый ветер.
– Коллега, а вы помните пятое письмо Морлока, в которое он вложил статью из «Сан-Франциско дейли репорт», где рассказывалось о том, что Баркли принял в свой банк золото, прибывшее контрабандой из Владивостока на американском судне?
– Да, там утверждалось, что на самом деле это была часть русского золотого запаса, украденного Чехословацким корпусом у русского адмирала Колчака.
– Вот-вот. И на той вырезке на обратной стороне газетных полей красовались буквы, оставленные карандашом, с и b. Припоминаете?
– Да-да.
– И на всех газетных вырезках, что мне прислали, на том же месте стоят эти же самые буквы. Как я понимаю, они означают «Clipping bureau» – «Стол вырезок».
От удивления Войта остановился.
– Выходит, Морлок собирал информацию на Баркли, обратившись в Агентство газетных вырезок?
– Именно!
– Этим и объясняется его осведомлённость о Баркли?
– Безусловно.
– Но тогда он, так же как и мы, заполнял формуляр?
– Точно!
– И если мы его получим, мы сможем его найти? – Войта потёр ладони и выговорил: – Наконец-то капкан захлопнется, отрезав мышке голову.
– Я бы не стал обольщаться на этот счёт. Во-первых, нам его не дадут. Тайна клиента – один из девизов Агентства газетных вырезок, указанных в рекламном буклете, а во-вторых, Морлок умён и мог указать в формуляре любую фамилию и вымышленный адрес.
Бывший полицейский поправил шляпу и, вздохнув, изрёк:
– Всегда поражаюсь, шеф, вашему умению сначала дать надежду и обрадовать своего помощника, а потом – хрясь его мордой о стол… Мол, нечего тебе было раньше времени бить в литавры… А нам долго ещё идти?
– Мы уже на месте. Давайте заглянем во двор… Так… Видите пожарную лестницу?
– Угу.
– Примерно в половине второго дня по ней и забрался киллер, пристреливший Мэтью Хилла… Потом он сунул МП-18 в сумку, слез и свернул за угол Пятой авеню… И там, напротив витрины магазина одежды New Lifestyle, его ждал угнанный Pierce-Arrow с вмятиной на левом заднем крыле. Бросив сумку на переднее сиденье, он сел за руль и преспокойно укатил. Убийца недавно вернулся с фронта. Небольшого роста, худощавый, со шрамом на левой щеке. Думаю, он один из членов мафиозной семьи Луиджи Моретти, пытающейся прибрать к рукам порт, которым пока управляет другой мафиозный итальянский клан – Винченцо Томмазини.
– Лейтенант Нельсон сообщил вам об этом?
– Он тут ни при чём. Это плод моих вчерашних рассуждений, из-за которых я остался без ужина.
Выставив перед собой ладони, Войта сказал:
– Подождите, подождите! 5 октября вы находились вместе со мной на «Роттердаме». Откуда вам известно время убийства?.. Хотя, – он задумался и тут же нашёлся, – допускаю, что время вы узнали из газетных вырезок. Ладно. И про угнанный автомобиль марки Pierce-Arrow вы тоже прочли там же, и про вмятину тоже, но откуда вы знаете, что он бывший военный и имеет шрам на левой щеке?
– Дорогой Вацлав, в газетах нет ни слова о том, когда точно было совершено убийство, как и нет информации относительно марки автомобиля, на котором уехал киллер, и тем более ничего не сказано о вмятине на левом крыле. Думаю, что никому, кроме меня, не известно, где эта машина была припаркована до того, как преступник поднялся по пожарной лестнице. Я вам скажу больше – у меня есть вполне чёткое фото злоумышленника. На нём виден его шрам. Имеется и фото автомобиля с вмятиной.
– Откуда?
– Из газетных вырезок. Помните, какой был у нас заказ в агентстве?
– Вы сказали, что вас интересует материал об убийстве лидера профсоюза докеров Бруклинского порта Мэтью Хилла, а также информация о любых событиях, произошедших на Сорок второй улице и Пятой авеню 5 октября этого года. И какая в тот день была погода.
– В дополнение к этому я затребовал информацию из газет касательно настоящих и номинальных хозяев Бруклинского порта и непосредственно о семье дона Винченцо Томмазини, потому что лейтенант Нельсон проговорился нам, что застреленный профсоюзный босс был человеком Томмазини.
– И что? Агентство на подносе преподнесло все эти сведения? – Он покачал головой. – Ни за что не поверю.
– Для того чтобы сделать выводы, о которых я вам рассказал, мне пришлось систематизировать весь присланный мне мусор и отсеять ненужное. И мне повезло – я кое-что отыскал. Давайте сядем на лавочку, и я расскажу вам всё по порядку.
Устроившись перед магазином одежды с огромной вывеской New Lifestyle, Клим Пантелеевич принялся объяснять: