дей мысленно переспали с жёнами своих друзей? Ладно, мысленно… Многие согрешили и в реальности. А тут – одиннадцать тысяч фунтов золота. Нет, никому нельзя доверять. Даже родственникам. Иметь с кем-то семейные узы – это не значит быть полностью лишённым зависти, злобы или корысти по отношению к сестре или брату. Я уж не говорю о других, более дальних родственниках…»
Мысли вновь воротили Морлока в прошлое. «Я увлёкся придумыванием убийств. И в этом достиг несравненных успехов. Потом перешёл к созданию взрывных устройств, и тут меня постигла неудача – я лишился трёх пальцев на правой руке во время неосторожного обращения с новым видом взрывчатки. Что поделаешь? Пришлось отрезáть на перчатке три пальца и просто их выбрасывать, а потом я заказал себе особую пару – всего с двумя пальцами на правой руке. Когда кожаная перчатка обтягивает обе кисти, мало кто обращает внимание на количество пальцев на правой. Особенно если её не выпячивать… Надеюсь, удача не покинет меня. Жаль только, что я обронил талисман – мою счастливую восьмиугольную золотую монету. Но ничего, надеюсь, она обернётся тысячами фунтов чистейшего золота».
Неожиданно скрипнула дверь. «Я вроде бы закрывал её», – припомнил Морлок. Он обеспокоенно повернулся. Перед ним стоял человек в кепке.
– Не ждал? – спросил он, усмехаясь, и вынул пистолет.
– Кто вы? Что вам нужно? – дрогнувшим голосом проронил хозяин дома.
– Это твой серый «Рено» с номером 2Н2638 стоит под окном?
– Да, это моя машина.
– Значит, ты мне, дружок, и нужен.
– Но я не превышал скорость!
Незнакомец захохотал в голос и спросил:
– Ты принял меня за копа?
– Простите, а кто вы тогда?
– Собирайся, пора ехать, – подняв воронёное дуло самого удачного изобретения Джона Браунинга – пистолет М1903 – заметил незваный гость.
– Куда?
– В Нью-Йорк.
– Зачем?
– С тобой хочет встретиться серьёзный человек – дон Луиджи Моретти, глава почтенной итальянской «семьи». И документы на золотишко заодно прихвати, чтобы потом за ними не возвращаться.
– Позвольте узнать, как можно к вам обращаться?
– Зови просто – Тони.
– Тони, не хотите ли пропустить стаканчик ржаного «Ред Топ»?[82] У меня тут и сигары есть, правда, «Роки Форд». Угощайтесь, – он протянул коробку.
– Ядрёна макарона! Давай!
– Тогда прошу, садитесь.
Гость убрал пистолет и плюхнулся в кресло. Он взял сигару, медленно прикурил от спички и сказал:
– Что ж ты так? У тебя одиннадцать тысяч фунтов золота, а сигары покупаешь по пять центов за штуку. Ладно – я. Мне простительно. Я недавно с фронта вернулся.
Хозяин пристально посмотрел на Тони и заметил:
– А я вас знаю. Ваше фото было в «Нью-Йорк таймс». Вы служили в войсковой разведке и взяли языка – немецкого генерала. Вот фамилию вашу запамятовал, – он наморщил лоб и вдруг изрёк обрадованно: – Кавалли! Точно! Энтони Кавалли! Я прав?
– А у тебя хорошая память, малыш. Смотри, чтобы она тебя как-нибудь не свела в могилу, – огрызнулся Тони.
Сделав вид, что не заметил грубости, хозяин протянул стакан левой рукой и сказал:
– Позвольте выпить с героем войны.
– Давай. Опрокинем и поедем. А то я смотрю, ты больно разболтался.
Тони осушил стакан, крякнул от удовольствия, слегка затянулся сигарой и спросил:
– Я, понятное дело, гнил в окопах, кормил вшей и воевал с кайзером. А вот ты? – Он указал на правую руку собеседника. – Инвалид, можно сказать. Понятное дело, в армию таких не берут, хоть ты и машиной приноровился управлять. Но как ты умудрился заработать столько деньжищ, чтобы купить одиннадцать тысяч фунтов золота? Расскажи мне. И налей ещё.
Морлок разместился напротив, вновь плеснул виски в стаканы, но себе налил на донышке.
– Так получилось. Можно сказать, случайно. Я играл на Нью-Йоркской бирже.
– На бирже, говоришь? – прищурившись, спросил Тони и одним махом выпил второй стакан.
– Только золото, о котором вы говорите, я не могу никак забрать с таможенного склада в Бруклине.
– Что значит «не могу»?
– Мой бывший компаньон пытается доказать, что оно его. И собирается подать на меня в суд.
– А парни судачили, что оно твоё. И документы, говорят, у тебя есть… Давай набулькай ещё скотча. Уж больно хорош.
– Угощайтесь. Наливайте сами сколько хотите. Я пью мало. Выпивку держу для гостей.
– Слово хозяина – закон, – хихикнул Тони и вновь уменьшил содержимое бутылки на три унции[83].
– Мне нужна помощь, Энтони, – глядя в глаза собеседника, выговорил Морлок. – И за эту помощь я готов хорошо заплатить своему визави.
– Вот об этом и покалякаешь с почтенным доном Моретти. И о визави ему поведаешь.
– Вы меня неправильно поняли, Энтони. Я готов отдать пять с половиной тысяч фунтов вам.
– Пять с половиной тысяч фунтов чего?
– Зо-ло-та, – по слогам выговорил последнее слово Морлок.
Подбородок гангстера чуть было не упал на грудь.
– Мне? – переспросил он.
– Вам! А кому же ещё!
– Это как? – Тони смерил Морлока недоверчивым взглядом, отставил стакан, и его рука невольно потянулась к браунингу.
– Не валяй дурака, Тони, – нагло заявил хозяин. – За твою помощь я расплачусь с тобой полутора миллионами долларов. По моим подсчётам, на таможенном складе в Бруклине золота на три миллиона триста двадцать две тысячи семьсот семьдесят девять долларов и пятьдесят девять центов. Я отдам тебе ровно половину. – Он поднял глаза к потолку и выпалил: – Один миллион шестьсот шестьдесят одну тысячу триста восемьдесят девять долларов и семьдесят девять центов.
Тони молчал. Потом тряхнул головой и спросил:
– Не пойму, ты меня дурачишь?
– Ни в коем случае. Я же не бесплатно отдам. Взамен попрошу оказать мне услугу.
– Ну-ну, и какую же? – склонив голову набок, ехидно осведомился гангстер.
– Нужно ограбить таможенный склад. Погрузить ящики в грузовик и привезти сюда. Через неделю – раньше вряд ли выйдет – ты получишь названную сумму. А если тебя устроит, можешь сразу забрать себе половину слитков.
– Хорошенькое дело – грабануть склад! – возмутился Тони. – Там же охрана! Ты предлагаешь их всех укокошить?
– Ну почему всех? Одного-двух. Остальные со страху разбегутся.
– Но я один не справлюсь. Одиннадцать тысяч фунтов! Шутка сказать! Да и ящики небось тяжеленные, – он швырнул остатки сигары в пепельницу.
– А одному и не надо. Найди в Гарлеме несколько отморозков. Скажи им, что в ящиках типографские наборы шрифтов. Мол, заказчику они зачем-то нужны, вот он и готов заплатить по пятьсот долларов на рыло, чтобы вывезти их с таможенного склада, его номер мне известен.
Энтони покачал головой:
– За пятьсот могут не согласиться. – Он почесал затылок и добавил: – Да и грузовик надо угнать. Только немецкий «Фомаг» подойдёт, он хоть и на десять тысяч фунтов рассчитан, но одиннадцать потянет. Видел такой на фронте. За руль я сам сяду. – Он поднял вверх указательный палец. – И заметь: денег за это с тебя не возьму. Но всё равно, меньше пяти грэндов никак не выйдет.
– У меня нет пяти тысяч долларов. И взять их негде, – кусая губы, пробормотал Морлок.
– А сколько есть?
– Две тысячи триста пятьдесят…
– Странный ты гусь, – подозрительно сощурил глаза Энтони и спросил: – Говоришь, на Уолл-стрит одиннадцать тысяч фунтов золотишка намыл? А? Что-то не верится…
– Твоё дело – верить или не верить.
– Ладно! – махнул рукой мафиози. – Давай сколько есть. В крайнем случае рассчитаемся с задержкой. Ничего, подождут.
Энтони поднялся и заходил по комнате.
– Значит, так – сказал он. – Ты никуда отсюда не высовывайся. По всему Нью-Йорку тебя пасут люди дона Моретти. – Он посмотрел на Морлока. – Я ведь случайно наткнулся на твой «Рено» на углу Пятидесятой улицы и Шестой авеню, когда ты отъезжал от тротуара. Полтора часа за тобой гнал по шоссе. И, как видишь, не зря…
– И давно меня ищут?
– Сразу после того, как ты припёрся на таможенный склад. О тебе тут же сообщили дону… Давай деньги и жди меня здесь. Я смотаюсь в порт. Выясню у наших людей, где твой груз и как он охраняется. Найду надёжных ребят. Присмотрю грузовик для угона. Надеюсь вернуться уже с добычей.
– Хорошо.
– Что хорошо?
– «Хорошо», в смысле договорились, – нервно сглотнув, пояснил хозяин.
– Я говорю – деньги давай, а ты мне – «хорошо»… Или уже передумал?
– Нет-нет, я сейчас… Только… – Морлок замялся, – ты не мог бы выйти и подождать меня на улице?
– Ладно, – слегка нахмурился Энтони, – выйду. Но смотри без фокусов, а то пристрелю, как куропатку.
Когда закрылась входная дверь, Морлок прошёл в другую комнату, залез под кровать и, вытащив из пола кусок доски, явил на свет металлическую коробку из-под детского печенья. Там хранились все его сбережения. «Ну что ж, – подумал он. – Вот я и нашёл выход из трудного положения, вернее это выход нашёл меня». Он улыбнулся собственному каламбуру, поднялся и направился к выходу, в неизвестность.
II
С самого утра лейтенант Нельсон торчал в нелегальной забегаловке Speakeasy, расположенной в Нижнем Ист-Сайде. Вдоль стен стояли три стародавних, запрещённых ещё в 1909 году «Либерти Белла»[84] и один «Джукбокс» («Музыкальная шкатулка»)[85]. Полицейский курил и смотрел, как детектив Райт отыскивал в разных углах сырого полуподвального помещения стреляные гильзы, в то время как судебный медик составлял протокол осмотра трупа, а фотограф продолжал щёлкать камерой «Кодак».
– Да брось ты, Джим, собирать их. Какая разница, сколько раз палили? Как ты привяжешь стреляную гильзу к оружию, если у нас никто не ведёт подобной систематизации? То же самое и с пулями. Мы их выковыриваем из стен лишь для того, чтобы сосчитать.