Денис приобнял барыню.
— Ничего. Всё хорошо, Варвара Ильинична. Всё наладим, всё поправим, ото всех отобьёмся.
Варвара привстала на цыпочки и поцеловала Дениса в щеку.
— Спасибо тебе, Ваня. Другие-то меня бросили, да сами попрятались. Один ты у меня защитник.
Денис с удивлением обнаружил, что в его душе что-то шевельнулось. Что-то незнакомое. Нежность какая-то…
Он тряхнул головой. Надо сосредоточиться. Впереди много работы. Пока всё идёт нормально. Всё идёт так, как задумано.
— Варвара Ильинична, вы в анатомии разбираетесь? Потрогайте ключицу, я боюсь перелома.
Гагарина потрогала своё плечо.
— Не знаю.
— Дайте я…
Он через ткань глухого платья пощупал кости. Когда коснулся средины ключицы, Варвара поморщилась.
— Боюсь, что у вас трещина в кости. Надо поберечь руку. Нужен платок.
— Какой?
— Большой, женский.
— Глаша! Глафира!
Та зашла.
— Принеси платок, что на сундуке у меня лежит.
Денис сделал повязку через плечо, поддерживающую руку.
— Придётся вам вот так походить некоторое время. Хотя бы дня три. И постарайтесь рукой не шевелить.
Варвара во время этих процедур всё время внимательно смотрела на Ивана. Когда тот закончил она с подозрением спросила:
— Ваня, а откуда ты всё это знаешь?
— Я потом, когда-нибудь, расскажу.
— Почему — «потом»?
— Сейчас ещё не время.
— А когда будет время?
Денис закрыл глаза, постоял так некоторое время, поулыбался.
— Варвара Ильинична, позвольте, я сам определю, когда оно придёт. Хорошо?
Варвара тоже многозначительно помолчала, но согласилась:
— Хорошо.
Умная женщина.
Позавтракали в столовой.
Уже привычная пшённая каша с маслом и чай с сахаром.
— Чёрт, мясо надо, — думал Денис. Но чего-то требовать, или даже просить, пока было рано.
«Ладно. Поехали дальше. Что тут ещё можно сделать?» — думал он садясь за письменный стол.
Общая картина ясна. Нехватка квалифицированных кадров. Это очевидно и естественно. Привлекать со стороны? Влетит в копеечку. Это одно. А второе — где взять поле деятельности для этих «спецов»? Косить и пахать вручную — много ума не надо.
Личный состав поместья не восхищает. Двенадцать душ по ревизским сказкам. Деревня в четырнадцать дворов. Три хозяйства вообще без мужиков. Вдовы солдатские. Люди и так выжимают из себя последние силы.
Значит — механизация и интенсификация труда. Простейшие механизмы и приспособления. Над этим придётся работать. Изобретать.
Следом тянется производственная и материальная база. Заказывать инструмент и технику на стороне, наверняка, накладно. Да и отдавать свои идеи, впрочем, пусть даже и не свои, совершенно ни к чему. Интенсификация всего хозяйства страны приводит к падению цен на продукцию. И в ситуации со всеобщей механизацией, нам самим придётся производить больше, а получать столько же. А это неразумно.
Значит, надо делать производство здесь, на месте. Пусть и примитивное. Но, переход от ручного труда к труду с малой механизацией даст чудовищный скачок производительности. И, на первых порах, этим можно и ограничиться.
Соблюдение секретности — это следующая статья. И тут надо работать и работать. Надо создавать службу безопасности. А может быть, даже и маленькую армию. Вон, Ливанов что сотворил.
Нет. Смерть собачки его не беспокоила. Тут нужны хорошие настоящие собаки. Сторожевые. А покойная Марго — это так… Баловство.
Потом пришла интересная мысль. Он пододвинул карту. Мда-с…
Вышел в коридор и пошел в сторону кухни, откуда доносился голос Гагариной.
— Варвара Ильинична, можно вас на минутный разговор?
Хозяйка, вытирая свободную руку о передник, пошла за ним в кабинет.
— Скажите, а каким путём вы ездите в Архангельск. К примеру…
— Едем сначала до Лешуконского. Там брод. И потом лесным трактом, через Карпогоры…
— И сколько занимает путь?
— Недели две туда и столько же обратно.
— Господи, в какой глухомани мы живём!
— Ох и не говори, Ванечка. А чего ты хотел?
— Я думал паром сделать и брать за перевоз. Это деньги. Только выходит — на той стороне дорог нет?
— Нет, Ваня. На той стороне наши заливные луга. Покосы и огороды.
— Тогда паром отменяется. Буду думать дальше… Кстати, а кузница в селе есть?
— Есть. Как без кузницы. Вон, даже лошадь подковать…
— Уже кое-что. А кузнец кто?
— А кузнец — дядька твой. Касьян Портнов. Но он — так себе кузнец, между делом.
— Понятно. Ладно, буду думать дальше.
До обеда внезапно для себя выяснил, что село совершенно не использовало картофель. Это большое упущение в хозяйстве, и он намеревался это положение исправить.
Кроме того пашни не удобрялись. Огороды — да, пашни — нет. Почему? Ладно, химических удобрений ещё не существовало, но навоз-то в наличии. И с этим недоглядом тоже надо было что-то делать. То есть необходима навозная яма, которая будет концентрировать подкормку естественного происхождения для растений.
И сразу же пришёл на ум генератор биогаза. Это тоже необходимо будет обмозговать.
Денис накидывал план будущих работ.
После обеда подался в кузницу и осмотрел помещение, инструменты и горн.
Тут же образовалась проблема — кузницу следовало делать капитальной, а не просто навес. Кроме того запас железа следовало пополнить, исходя из его планов создания пароконного плуга, роторной сенокосилки и конных граблей. Это для начала.
Вернулся через пару часов в кабинет и до вечера обсуждали с Францем, Захаром, Глашей и, конечно же, Варварой Ильиничной, его планы.
На этом импровизированном совещании он понял, что его новшества встретят сопротивление в крестьянской среде. Но это не причина отказываться от «прогрессивных технологий». Постепенно все поймут выгоды от малой механизации и прочей новизны.
Ужинали печёным сомом с гречневой кашей.
После позднего ужина Денис посидел ещё маленько за бумагами и собрался идти домой. Но Гагарина его остановила.
— Ваня, я прошу тебя остаться на ночь. Глаша постелет тебе в кабинете.
Удручённо села на стул.
— Знаешь, Иван… Я устала бояться. Я устала каждую ночь ложиться спать с пистолетом под подушкой. Здесь такая глухомань и я всего боюсь. Зимой волки лютуют… Теперь, когда Марго нет — боюсь особенно. А ты… Мне кажется, что ты можешь меня защитить. Оставайся ночевать в кабинете.
Спорить он не стал. То ли спать на деревянных полатях, то ли на мягком диване.
Да он, собственно, и надеялся на такое предложение. Были у него некоторые планы, некоторого характера, на некоторых особ.
Когда все разошлись, хозяйка заперла дом, закрылась в своей спальне, и усадьба затихла, Денис тихо прошёл в библиотеку. Там не стене висела испанская гитара-шестиструнка. Он намеревался её испробовать.
Тихонько настроил инструмент и тронул струны перебором.
Его умение играть на гитаре, и его мягкий, вкрадчивый, лирический баритон, сразили не одно женское сердце. А сейчас бариона как не бывало. Тенор!
— «Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала
В расплавленных свечах мерцают зеркала
Напрасные слова я выдохну устало
Уже погас очаг. Ты новый не зажгла…»
Он тихонько пощипывал струны и негромко выпевал слова романса. Но прекрасно понимал, что та, которой предназначалось это выступление, прекрасно его слышала.
Буквально после первого куплета дверь тихонько открылась и в библиотеку просочилась Варвара Ильинична в ночной рубашке и накинутой на плечи большой цыганской шали.
Денис, изобразив смущение, замолчал.
— Ванечка… Пой дальше… Пожалуйста, — прошептала Гагарина.
И он продолжил:
— «У вашего крыльца не вздрогнет колокольчик…»
Прошёлся по своей программе романсов.
А закончил простенькой, деткой — Тридцать три коровы.
Варвара смотрела на него, распахнув глаза. Она прижала кулачки к груди и прошептала:
— Ваня… У тебя божий дар… Ты заставил меня плакать и смеяться. Скажи мне — кто ты?
— Пойдёмте спать, Варвара Ильинична. Завтра у нас будет трудный день… Простите, что я вас разбудил.
Аккуратно поставил гитару на кресло и пошёл к двери. Варвара удержала его за плечо и долго и внимательно смотрела ему в лицо.
Денис склонился и осторожно поцеловал женщину в губы.
Варя не отшатнулась и не оттолкнула. Наоборот, подняла лицо, чтобы ему было удобней, и Денис стал нежно прикасаться к нему губами.
Страсть накалялась. Женщина начала отвечать на его поцелуи. А когда он провёл руками по её спине и опустил их ниже поясницы, Варя округлила рот буковкой «о», задышала тяжело со всхлипом, задрожала.
Подняв женщину на руки, Денис понёс её в спальню. Она распаленно шептала.
— Ваня… Ванечка…
И он ей отвечал также распаленно.
— Что, Варенька? Что, родная моя?
Ответа не было.
Он продемонстрировал ей добрую половину из своего арсенала опытного любовника. Варенька пару часов металась в эпилепсии страсти. Стонала, кричала и билась как рыбка, вытащенная из воды.
Подростковая гиперсексуальность тела Ивана, и мудрая искушённость мозга Дениса, творили чудеса интима.
В конце-концов Варя на полукрике уснула. Просто — выключилась. Умаялась, бедная. Она лежала, мокрая от пота, с пылающим лицом, с лёгкой улыбкой на губах и ровно дышала во сне.
— Так, — думал Денис, — большая часть дела сделана… Но, какая женщина! А! Какая страсть! Гейзер! Вулкан!!.. За такую не жалко и плёткой по спине получить… И умереть за неё не жалко.
Он, встал, накрыл Гагарину легким покрывалом и ушёл в кабинет на узенький диван досыпать остаток ночи. Спина болела неимоверно.
Утром пришедшая Глаша загремела кастрюлями и сковородками. Денис проснулся и, напялив рубаху и лапти, поплёлся оправляться и мыться.