Она отошла от нас и вытащила из кармана расческу, отложила в сторону посох и снова шагнула к нам.
И в этот момент я на своей шкуре почувствовал то, что она имела в виду.
Глава 23
Софья Дружинина сидела в своем будуаре и думала над письмом, которое уже как сорок минут собиралась написать. Но мысли блуждали в ее хорошенькой голове, все время перескакивая с темы на темы.
Впрочем, рука, держащая перо, не дрожала, хотя и была непривычна к письму чернилами. Но это дань традициям, будь она не ладна!
Благополучно перезахоронив старушку, которая ее воспитывала почти десять лет, Софья быстро про нее забыла. Здесь, в столице империи, не принято долго вспоминать умерших. Если, конечно, они не приходят в виде призраков и не хлопают дверьми перед самым носом.
И, как оказалось, даже на такие сущности есть управа. Мыслями Софья снова вернулась к неизвестному ей Виктору Васильеву. Чем больше она собирала сведений о нем, тем сильнее в ней крепла уверенность, что он на самом деле говорит с душами.
Вот только Дружинина никак не могла понять, что за подозрительная активность началась вокруг семьи Васильевых: переход права на землю, исключение из жизни светского общества, а в конце и самоубийство главы рода! Копнув поглубже, Софья без удивления увидела в центре происходящего Селиванова.
Он славился своей жаждой получать все, что захочет. Будь то женщины, вещи или сила. Среди дам ходят слухи, что свою магию Селиванов получил, досуха выжимая других. Дескать, есть особый ритуал, позволяющий это сделать.
Но разговоры к делу не пришьешь, как говорил супруг Софьи. Однако, если знать подлинную историю семьи Селивановых, нет-нет, да можно обнаружить нестыковки по странным скачкам силы.
Так что, судя по всему выходило, что Васильевы — новая жертва этого неприятного во всех отношениях человека.
Софья искренне сочувствовала Виктору, а с другой — Селивановы не та семья, против которой хочется плести интриги. А то можно и с Изнанкой познакомиться поближе и раньше положенного срока.
Дружинина перевела взгляд на белый лист, по которому начала расползаться неопрятная капля чернил. Рука все-таки дрогнула.
Что же выбрать? Помочь или не вмешиваться?
Она отложила перо, встала, прошлась по будуару, жестко сцепив пальцы.
Азарт и желание выделиться среди своих подруг разгорались в груди под жестким корсетом. Чтобы она не выбрала, она уже запустила цепочку событий через своих приятельниц. Следующий шаг должен быть очень осторожен.
Вся картина постепенно вырисовывалась в ее голове. А еще через минуту, Дружинина уже приняла решение.
Топнув ногой в изящной туфле, Софья бросилась к столу и, достав новый лист, принялась быстро писать.
Грета менялась на глазах. Если секунду назад передо мной стояла девочка-подросток, то сейчас я видел красивую, статную женщину. Грива ее белых волос касалась самой земли, глаза сверкали золотыми искрами, а мантия превратилась в серебристую тогу. За тяжелой тканью я без труда разглядел роскошную фигуру Греты.
А сила! Сила! У меня аж дух перехватило. Магия толчками била меня в грудь, но не агрессивно, а мягко и настойчиво, мол, подвинься, мне мало места.
Воздух вокруг Греты стал таким плотным, что создавалось впечатление, что я стою в толще воды.
— Вот это да! — выдохнул я.
Потом медленно обернулся — быстрее не было сил — и увидел, что туман трусливо затаился у самого подножия скал, а родители стояли бледными тенями.
— Именно так это и выглядит, — рассмеялась Грета, наблюдая за моим ошеломленным лицом. — Думаю, твоя матушка может не хуже.
— Нет, — долетел до меня едва слышный шепот. — У меня нет земного воплощения.
Беловолосая наклонила голову к плечу, пытаясь разобрать ее слова, а потом кивнула.
— Если я где-то такое увижу, ни с чем не перепутаю, — я смотрел, как она идет обратно к валуну и подбирает свои вещи.
Как только она взяла посох и расческу, давление на грудь сразу исчезло. В тот же момент я понял, как хорошо дышать.
Вернулись звуки, ощущение ветра на лице и краски Изнанки заиграли снова.
— Невероятно, — только и мог сказать я.
— Да, — прежняя Грета уже сидела на валуне, скрестив ноги. — Артефакты бывают разные. Какие-то могут закрыть силу целиком, какие-то лишь частично.
— А внешний облик? Почему ты так по-разному выглядишь?
— А что, понравилось? — она кокетливо повела плечом.
— Еще бы!
— Вот именно поэтому в мою расческу еще и добавлена иллюзия. А то приходят, слюни пускают, смотреть тошно.
— Дурной характер шел в комплекте? — я не удержался от шпильки.
Грета в ответ только широко улыбнулась.
— Итак, что мы… я! Имеем в сухом остатке? — я задумался и обвел всех глазами. — Главой рода мне не стать. Семейный браслет потерян. Родственники в опасности. Что еще забыл?
Отец и мать на пару уставились на меня, ожидая продолжение тирады. Но я снова думал, зачем во все это ввязался?
— Нужно все же разобраться с Селивановым, — Виктор Семенович ожил первым. — Пока он ведет за нами охоту, никто не может спать спокойно.
— А родовая сила откроет тебе путь дальше, — добавила матушка.
— Звучит трудоемко и многообещающе, — потянул я. — Буду разбираться по мере получения информации. Что-то меня во всем этом смущает, но я не могу понять, что именно.
Я махнул на прощание, прикрыл глаза и вернулся в комнату медитаций.
Валерия я смог перевести, как и обещал, уже к вечеру. Он чувствовал себя гораздо лучше и вполне сносно пережил тряску кареты. Ее мне щедрой рукой выделил Владимир, впрочем, как и охрану.
Если не считать подозрительных взглядом среднего Васильева, день прошел весьма приятно. Кухарка Настасья Юрьевна расстаралась от души, и стол ломился от угощений. Дворецкий Андреян, хоть и держал лицо, но тоже рад был меня видеть, украдкой улыбаясь.
Складывалось впечатление, что вся прислуга после передачи земли Селиванову, перебралась к Владимиру. Вот только почему не к Анне с близняшками?
Как я понял, они сейчас живут в небольшом домике на берегу реки. Куда же делись все деньги моего отца? Прибыль от фабрик? Налоги?
У меня в голове никак не складывались фрагменты общей картинки. Что-то им активно мешало.
Мне нужно больше узнать о своей семье. Кажется, что за шестнадцать лет я жил с кем-то другим, общался, играл и учился среди незнакомцев.
Это раздражало и злило. И с этим нужно было что-то делать.
Я обдумывал все это, сидя в гостевой комнате позади домика охраны. Не рассчитывая задерживаться у дядьки надолго, я даже не стал раскладывать вещи, которых и так было немного. Но покопавшись в рюкзаке, я наткнулся на письма от подружек Софьи.
Совсем про них забыл! Пробежавшись глазами по тексту, я решил, что сейчас самое время для паузы в беготне наперегонки с Селивановым.
К тому же мне давно пора отпустить еще пару призраков, а то совсем навык растеряю.
Упав на мягкую кровать и накинув на себя теплый плед, я закрыл глаза, ни на секунду не переставая думать о том, что написали девушки. Начну, пожалуй, со Светланы Юрьевой и истории про проклятые драгоценности. Почему-то эта история мне показалась самой интересной.
— Вениамин, а как найти того, кого никогда не видел? — спросил я вслух, глядя на застывшую тень в углу.
— Вспомни, — в его голосе послышался смешок.
— Действительно, как я сам-то не догадался, — скривился я. — Но как это сделать, если у меня нет ни места, ни фразы последней, ни имени!
— Ты все время забываешь, что является частью сути Изнанки, — прошелестел Вениамин, собираясь в полупрозрачную фигуру. — Это всегда было с тобой.
— О чем ты говоришь? Как это всегда?
— Сам подумай. Неужели ты не замечал, что тебе легко удается сойтись с людьми? Будто ты с самого начала знаешь, что они за душой прячут?
— Возможно, — я почесал затылок и задумался. — Разве так не все умеют?
— Такое знание приходит только с опытом.
Я смотрел, как его темные завихрения снуют по комнатке, и думал. А ведь призрак прав. Нередко бывали случаи, когда я сразу понимал, когда староста мне врет, торговцы необоснованно завышали цену, или когда шпана задумывает обворовать соседские огороды.
— А почему сейчас это так не срабатывает?
— Раньше ты это делал неосознанно, а сейчас в твоей голове столько мыслей, что они не дают тебе действовать.
— Значит, нужно не думать, — угрюмо ответил я, прикрывая глаза.
Я сжимал в руках письмо Юрьевой и медленно вдыхал ароматы цветов из приоткрытого окна.
Постепенно на меня снизошло удивительное спокойствие. Звуки исчезали, проходила усталость, и даже нос перестал чесаться от обилия пыли.
Перед внутренним взором проступали черные скалы вперемешку с полосами с обоев, а вместо кровати я ощущал теплую землю Изнанки. И в то же время я все еще находился в гостевой комнате.
Мое сознание разделилось. В какой-то момент мне показалось, что я лечу под графитовым небом, и глазами ищу нужную душу. А их сотни! Тысячи! Едва заметные в алом тумане призрачные силуэты, которые поднимали головы, провожая меня взглядами.
И посреди всего это я вдруг остановился. Сердце бухнулось о ребра, закрутило живот, и по телу прошла легкая щекотка.
— Кажется, нашел, — пробормотал я.
— Так иди к ней, — привычно прошелестел Вениамин.
Переход на Изнанку прошел легче обычного, и вот я уже стоял между черными деревьями.
— Доброго времени, Вероника Павловна, — сказал я.
— Ни рубля я тебе, прошмандовка, не оставлю, так и знай! — рявкнула она и отшатнулась.
— Интересно. А расскажите подробнее.
Передо мной стояла пожилая женщина, которую старушкой и назвать-то нельзя было. Статная, в длинном платье, по старой моде с тугим корсетом и широким воротником. Как она в таком ходила вообще? Это же издевательство над телом!
— Говорю же! Ни рубля…