Они лежат повсюду. Черные, мертвые, скорченные. Поджавши лапки, беспомощно растопырив усы. Их здесь сотни. Или тысячи.
В этот страшный миг Гэри понимает: нельзя, чтобы Тамми узнала. Женщина, которая верит, что все живые существа в одном из перерождений были ее матерью, никогда не сможет мыться в душе, где умерло несколько тысяч тараканов.
Вот что значит «решать глобально на уровне всего дома». Наверно, в назначенный день они оповестили жильцов и… и что? Пустили газ?
Вот оно — окончательное решение проблемы тараканов.
Гэри делает вдох и начинает собирать мертвые тельца насекомых.
Наверное, думает он, они пытались спастись. Они шли по этому кафельному полу, по черно-белой, расчерченной на клетки пустыне в надежде на спасение. Шли и умирали.
Извините, одними губами говорит Гэри и дергает рычажок сливного бачка.
Ночью он лежит рядом с Тамми, обняв так, как невозможно обнять жену даже в самой лучшей гостиничной кровати, сладким, родным, домашним объятием. Лежит и вспоминает первую ночь в Гонконге, сбивчивый шепот, неумелые ласки, ощущение чуда. Тогда, всю ночь то и дело просыпаясь от невозможного счастья, он спрашивал себя: как такая женщина может быть с ним, с таким, какой он есть — плешивый, некрасивый, немолодой?
Он повторял вопрос все эти годы — и теперь знает ответ: неважно как, важно, что она с ним, важно, что любит его.
Он прижимается к Тамми, вдыхает знакомый запах и снова вспоминает первую ночь, поднятый тапок, устрашающее насекомое. Шепотом, чтобы не разбудить, спрашивает:
— Тамми, а правда буддисты верят, что все живые существа спасутся?
Тамми поворачивается, целует долгим, неспешным поцелуем, а потом роняет в ухо горячим шепотом:
— Да. Все спасутся. Когда-нибудь все спасутся.
Через час они заснут, уставшие и счастливые, но посреди ночи Гэри проснется. Осторожно освободившись от объятий, пойдет в душ и, стоя на пороге, щелкнет выключателем. И тогда на секунду он заметит какое-то легкое движение — словно мелькнула тень, словно кто-то бросился к стоку душа, мелко перебирая лапками, кто-то, кто выжил, кто спасся.
А может, ему только показалось.
Ведь Гэри близорук, а кто посреди ночи надевает очки, идя в туалет?