– Такое бывает, – заметил Шастин. – Совершенно противоположные люди сходятся, как бы дополняют друг друга.
Они помолчали.
– А как девчонки в спорте?
– Тоже разные. Таня – спортсменка талантливая, с большим потенциалом. Была… А Наташа – середнячок. Тренируется упорно, но первый разряд для неё потолок. Жалко, конечно, придётся отчислять из сборной.
– В ГДР ты её берёшь?
– Нет, – было видно, что эта тема Семёнову неприятна. – Наташа, конечно, расстроилась, даже тренировку пропустила. А Таня приходила за неё просить. Я бы рад, но, сам понимаешь, в спорте результат нужен…
– У Трофимовой с результатом в порядке было?
– Да, Танюша у нас спринтер номер одни, – Семёнов горестно вздохнул. – Вот голову ломаю, кем её заменить.
– Наталья с ней в одном виде?
– Она метатель ядра.
– А парень у Трофимовой был?
– Был, тоже спортсмен, боксёр, кандидат в мастера. По-моему, из «Динамо». Приходил на тренировки смотреть. Только давно я его не видел.
– Когда последний раз приходил?
– В начале месяца… Нет, вру, в конце августа.
– Имя, фамилия?
– Зовут Пашка, фамилию не знаю.
– Павел, боксёр, общество «Динамо». Найдём.
Следующий день не принёс результатов. В поисках свидетелей участковые инспектора обходили квартиры. То и дело звонили из райотделов, рапортовали о задержании подозрительных лиц, схожих по приметам с Душителем. Шастин отправлял в райотделы прикреплённых к следственной группе инспекторов, те возвращались ни с чем. Майор съездил в медицинский институт, поговорил с однокурсниками Трофимовой, также впустую. Снова заехал на стадион. Подруга Татьяны на тренировку не пришла, позвонила Семёнову, сказала, что плохо себя чувствует.
Наконец, майор разыскал Пашку-боксёра. Нашел его в раздевалке клуба «Динамо». Пашка как раз закончил тренировку. Он удивился приходу следователя, но когда узнал о причине, помрачнел, и долго молчал, будто не слышал, о чем его спрашивает. Наконец, Пашка очнулся и подтвердил, что полгода встречался с Татьяной, но не видел её более месяца. О причинах размолвки говорить категорически отказался. Утром в день убийства он был дома, один, в своей однокомнатной квартире, доставшейся ему после смерти бабушки. С соседей на лестнице не встречал. Шастин взял у Клинова подписку о невыезде и отпустил.
*
Розовощёкий участковый позвонил на следующее утро, едва Шастин вошёл в кабинет.
– Нашли свидетеля, товарищ майор! Доставили в опорный пункт.
– Отлично, сейчас приеду.
Свидетель, худой мужчина в рабочей спецовке, беспокойно ёрзал на стуле, теребил в руках кепку и нетерпеливо поглядывал на настенные часы. Появлению майора откровенно обрадовался.
– Товарищ начальник, отпустите, меня сменщик убьёт!
– Он, товарищ майор, в котельной дежурит, – пояснил лейтенант. – На смену ходит к семи утра через парк.
– Товарищ начальник, меня сменщик ждёт, ему жену надо на работу отпускать, дома ребёнок маленький…
– Вас как зовут? – спросил Шастин.
– Василий.
– А по батюшке?
– Василий Степаныч.
– Вы, Василий Степанович, не волнуйтесь, мы вам официальный документ дадим, что задержали по важному делу. Про убийство в парке знаете?
Мужчина многозначительно кивнул.
– А то! Весь город шумит, маньяк объявился.
– Вот и помогите нам маньяка поймать, – поторопился участковый и наткнулся на взгляд Шастина. – Простите, товарищ майор.
– Вы каждый день через парк ходите?
– Нет, мы с Лёхой через день меняемся. День он, день я.
– Раньше убитую видели?
– Как на смену иду, она навстречу бежит.
– А позавчера?
– Вот позавчера не видел, подумал, заболела или куда уехала.
Шастин глянул на участкового, чтобы тот не смел вмешиваться.
– А кого видели? – мягко спросил он.
– Так никого, кроме этого парня в спортивной форме, – ответил Василий Степанович.
– А раньше его видели?
– Нет, точно не видел. Ещё подумал, что новый спортсмен объявился.
– И что это спортсмен делал?
– Так я же говорю, бежал. Я почти из парка вышел, тут он меня и обогнал.
– Лицо запомнили?
– Так нет, я же говорю, только спину видел.
– А почему решили, что это парень?
Свидетель задумался.
– Ну, волосы короткие и фигура такая…
Он нарисовал в воздухе воображаемую фигуру.
– Какого цвета спортивный костюм на нем был?
– Обычного… Вроде темно-синий… Или черный. Не припомню.
– Роста какого?
– Так ниже меня, невысокий, но крепкий.
Шастин повернулся к участковому, попросил карандаш и чистый лист бумаги. Бумага в опорном пункте нашлась, карандаш одолжили у соседей в домоуправлении.
– Василий Степанович, нарисуйте силуэт парня.
Свидетель недоумённо посмотрел на майора.
– Товарищ начальник, я же не художник.
– Так и я не Репин.
Свидетель взял карандаш и склонился над бумагой. Видно было, что рисовал он последний раз в начальной школе. Тем не менее, в получившейся картинке угадывался коренастый силуэт бегущего.
– Спасибо, Василий Степанович, вы нам очень помогли, – майор аккуратно сложил рисунок, убрал во внутренний карман. – Пожалуйста, в ближайшую неделю за пределы города не уезжайте, возможно, мы вас ещё пригласим.
*
Около кабинета Шастина ждала девушка. Короткие тёмные волосы растрёпаны, глаза тревожные, лицо грубоватое, с тяжёлым подбородком. Фигура – совсем не девичья.
– Вы ко мне?
– Да, я по… – девушка запнулась, на глаза навернулись слёзы, она шмыгнула носом, достала платок. Шастин взял посетительницу под локоть, провёл в кабинет, усадил на стул, налил стакан воды.
– Я по поводу убийства Трофимовой.
Подрагивающей рукой девушка взяла стакан, сделала несколько глотков. Шастин придвинул к ней вазочку с леденцами. Он где-то читал, что сладкое способствует умственной деятельности, и держал на рабочем столе небольшой запас.
– Угощайтесь.
Девушка помотала головой, достала из кармана конфету, развернула фантик, сунула конфету в рот. Бумажку аккуратно бросила в мусорную корзину.
– Я знаю, кто убил. Это он, Пашка.
Наталья Кирилова, единственная подруга Трофимовой, запинаясь и подбирая слова, рассказывала о романе Татьяны и Павла Клинова. Шастин смотрел на Кирилову и думал, что они с Трофимовой действительно очень разные. По крайней мере, внешне. Татьяна – высокая, худая, длинноногая. Кирилова – приземистая, ширококостная, с крепкой крестьянской фигурой.
Со слов Кириловой, роман начался полгода назад. Павел каждый день встречал Трофимову около института, провожал домой или на стадион, дарил цветы. Они ходили в кино и на танцы, иногда брали с собой Кирилову. Несколько раз она была вместе с Таней в гостях у Павла. В конце августа всё изменилось. Павел куда-то пропал, Татьяна нервничала, но где он и что произошло – не рассказывала. А неделю назад Кирилова случайно стала свидетелем бурной ссоры между влюблёнными. Павел кричал на Татьяну, обвинял в неверности, угрожал, даже один раз замахнулся. Только из-за присутствия Кириловой не ударил. Уходя, сказав, что убьёт. Узнав о смерти подруги, Кирилова сразу поняла, кто убийца. Два дня мучилась, боялась заявлять на Пашку, опасалась его мести. Но сегодня не выдержала, пришла в милицию.
Шастин поблагодарил за важные сведения и попросил пройти в другой кабинет, где она даст письменные показания капитана Нечаеву.
После ухода Кириловой Шастин достал из мусорной корзины фантик, прочитал название конфеты, покачался на стуле и набрал номер научно-технического отдела.
*
Пашку-боксера задержали этим же вечером. При обыске его квартиры нашли розовый шёлковый шарфик с этикеткой из магазина и плащ, пуговицы которого были идентичны найденной на месте убийства. Одна пуговица на плаще отсутствовала. Также в шкафу висел спортивный костюм цвета черноморской волны.
Полковник Мурашов светился от радости.
– Молодец, майор, не подкачал! Готовь материалы для передачи дела в прокуратуру, – начальник перешёл на «ты», что свидетельствовало об особом расположении.
– Товарищ полковник, разрешите другие версии отработать.
– Что тут отрабатывать, майор? Всё ясно, улики налицо!
– Улики косвенные, товарищ полковник. На пакете с шарфиком отпечатков боксера нет. Свидетель видел выбегающего из парка коренастого мужчину среднего роста. А Павел Клинов под метр девяносто. И потом…
– Что потом? – в голосе полковника появилось раздражение.
– Не тот психотип, товарищ полковник. Клинов – парень горячий, боксёр. Может убить в драке. Но не будет он девушку на дорожке поджидать и шарфиком душить.
Мурашов поморщился.
– Сколько тебе надо времени на доработку?
– Дня три.
– Сутки даю. Всё, иди, отрабатывай свои версии.
Вернувшись к себе, Шастин заправил в машинку официальный бланк, напечатал двумя пальцами несколько строк, расписался и пошёл к заместителю Мурашова подполковнику Рыжову. С Рыжовым они учились в школе милиции и вместе начинали участковыми инспекторами. Подполковник был хорошим опером, но, в отличие от Шастина, с начальством никогда не спорил, поэтому давно уже получил на погоны вторую звезду и отдельный кабинет. Прочитав текст на бланке, он уставился на майора.
– Юра, ты сдурел? Клинов же главный подозреваемый.
– Семён, под мою ответственность.
Рыжов отодвинул бланк.
– Иди к полковнику.
– Так он уехал рапортовать в горком.
– Подождёшь, не на целый же день уехал.
– У меня только сутки, да он и не подпишет.
– Конечно, не подпишет.
– Семён, я часто тебя прошу?
– Нечасто, – согласился Рыжов. – Но каждый раз такое, за что можно из органов вылететь…
Выйдя из кабинета с подписанным постановлением об изменении Павлу Клинову меры пресечения, Шастин связался со службой наружного наблюдения, затем позвонил на центральный стадион Семёнову и уселся за стол писать бумаги. Всё равно пока делать было нечего, только ждать. Ждать Шастин не любил, но хорошо знал, что ожидание – обязательная часть следственной работы.