Солдаты, которых я видел пятнадцать лет назад в Женеве, и чиновники на Женевской конференции – все они гнули одну линию. Никто из их не представлял истинные интересы простых американских граждан – они представляли лишь американские товары. Необходимо отделять первое от второго, только тогда картина будет полной и достоверной. После того как я это понял, мое настроение улучшилось, а сомнения, которые меня одолевали, исчезли. Теперь, вспоминая Женеву, я думаю только о пейзажах сказочной красоты, о белых лебедях, медленно плывущих по глади озера, о синем, зеленом и лиловом, а также о гостеприимных здешних жителях. Эти прекрасные воспоминания будут всегда со мной, всегда-всегда.
Первоначальный текст – 4 июня 1961 года
Дополнения – 13 февраля 1992 года
Ода Ташкенту
Почему я воспеваю Ташкент? Он так близок мне, но при этом так мало знаком…
Записки о Ташкенте я прочитал еще в начальной школе, тогда же с интересом рассматривал рисунки и фотографии с изображением улиц этого города. Он представлялся мне жемчужиной, оазисом, затерявшимся посреди бескрайней пустыни. Город в моем воображении окружали бахчи и виноградники, среди зеленой листвы надували бока дыни длиною в несколько чи и гладкие полосатые арбузы. Виноградники среди песков казались изумрудными островками, прозрачные ягоды свисали янтарными гроздьями. Стада верблюдов бродили между этими оазисами, бросая длинные черные тени на раскаленные песчаные дюны. Постройки в традиционном мусульманском стиле возвышались на фоне безоблачного лазурного неба. Повсюду можно видеть остатки полуразрушенной древней архитектуры. Голубая и зеленая черепица, покрывающая купола мечетей, сверкала в лучах заходящего солнца…
Я взахлеб читал «Записки о Западных странах [эпохи] Великой Тан» Сюаньцзана и знаю, что в седьмом веке он совершил путешествие в Индию, чтобы там погрузиться в изучение буддизма. Путь пролегал через Центральную Азию, монах пешком преодолел тысячи ли, побывав в том числе и в Ташкенте. В его текстах сохранилось яркое и подробное описание этого города – но даже оно не смогло изменить моих фантазий о том, как выглядит Ташкент. Как только я слышу это название, сразу на ум приходят пустыня, верблюды, виноград, арбузы и разноцветные сверкающие купола.
И вот наконец я оказался в настоящем Ташкенте, о котором грезил так долго. Но он ли это? Мог ли я думать, что город, который представлялся мне близким и понятным, вдруг окажется чужим? Ташкент, живший в моем воображении, совершенно не совпадал с тем, что я увидел в реальности. Сколько различий между мечтой и действительностью!
Как только я сошел с самолета, меня тут же окружили советские друзья. Вокруг мельтешили люди с фотоаппаратами, диктофонами и громкоговорителями, то и дело сверкали вспышки, я даже не мог понять, сколько камер меня снимает. Пространство наполнилось звуками музыки, смеха, человеческих разговоров, щелчками и треском аппаратуры. В этом балагане я украдкой пытался рассмотреть аэропорт, очень большой и современный. Здесь свободно садились и взлетали огромные Ту-104. В ультрасовременном зале ожидания с потолка свисали большие красные полотнища, на которых было написано приветствие: «Добро пожаловать на конференцию писателей стран Азии и Африки».
Наша машина приближалась к городу. Мы ехали по широкой чистой асфальтированной дороге, с обеих сторон возвышались деревья, в их тени прятались аккуратные пешеходные дорожки. По обеим сторонам от трассы я видел многоэтажные дома, почти такие же, как в Москве. Между ними можно было заметить постройки в национальном стиле. Глядя на них, я думал о «восточной экзотике» и осознавал, что нахожусь в одной из союзных республик на востоке СССР.
Чтобы поприветствовать участников конференции писателей стран Азии и Африки, древний город Ташкент нарядился в праздничное одеяние. Улицы украшали тысячи красных полотнищ с приветственными словами на китайском, русском, узбекском, арабском, японском, английском и других языках. Кругом были пожелания сплочения народов Азии и Африки, вечной дружбы между нашими странами. Город подсвечивали тысячи, а может, и десятки тысяч ламп – кто знает, сколько их было на самом деле! Алеющие светильники висели на деревьях по обеим сторонам дороги и на уголках крыш. Даже днем эти фонари отбрасывали свет, а ночь превращали в день. С любой улицы, куда ни посмотришь, один за другим, ряд за рядом, круг за кругом – фонари. Кажется, что их больше, чем звезд на ночном небе.
Это совсем не та картина, которую мне рисовало воображение.
Однако это и есть настоящий Ташкент, большой красивый город, открывающийся моим глазам, такой знакомы и в то же время чужой. В душе все смешалось.
И тем не менее, я сразу влюбился в Ташкент, повелев своим мечтам рассеяться, как от хорошего порыва ветра. Не важно, насколько сильно их очарование – тот Ташкент, который разворачивался передо мной, был несказанно лучше!
Разве я мог не влюбиться в него? Сколько ни говори – не передашь словами всю его прелесть. Кажется, что здесь солнце светит особенно ярко, стоит лишь ступить на эту землю, и сразу погружаешься в бескрайний океан солнечного света. Под бледно-голубым небом большинство домов выкрашены в белый цвет, иногда встречаются вкрапления светло-желтого, светло-серого или светло-красного, в архитектуре почти нет ярких цветов – красного или зеленого. Здесь почти не идут дожди, небо всегда чистое. Все это словно наполняет здешнее солнце особой силой. И тысячи лет будет так.
Повсюду цветут розы, и как же они отличаются от обывательского представления об этом цветке! Особые розы Ташкента более всего похожи на пионы, распускающиеся на невысоких кустарниках. Крупные, цветущие гроздьями среди шумных рынков, у белоснежных домов и фонтанов, в тихих городских парках, вокруг огромных бронзовых статуй, – везде их тонкие ветки сгибаются под тяжестью пышных бутонов. На рассвете и в сумерках они благоухают особенно сильно, придавая городу неповторимый аромат.
Виноградников здесь еще больше, чем розовых кустов. Почти у каждой семьи, перед каждым домом под белым солнцем, бросает на землю черную тень виноградная лоза. Говорят, здесь растет больше тысячи сортов винограда, и каждый – высочайшего качества. Мы приехали в Ташкент как раз в сезон. У каждой двери, в каждом дворе можно было увидеть спелые гроздья – желтые, красные, фиолетовые, зеленые, длинные, круглые, большие, маленькие, разных оттенков, разной формы, словно вязанки разноцветных драгоценных камней.
Можно пытаться сравнить этот виноград с самыми вкусными фруктами, которые вы ели за свою жизнь, – допустим, сказать, что его вкус напоминает медовые фэйчэнские персики, которые растут в провинции Шаньдун, или мандарины уезда Наньфэн провинции Цзянси, или личи высшего сорта гуалюй из гуандунского города Цзэчэн, или шатяньские помело. Сказать, что он похож на все фрукты, которые вы когда-либо пробовали и какие можете вспомнить, действительно можно. Узбекский виноград и правда немного похож по вкусу на все эти фрукты, но многим и отличается. Мы исчерпали всю нашу фантазию и воображение, но в итоге могли только сказать, что он ни на что не похож, только на себя.
Как только мы приехали в Ташкент, виноград стал нашим другом. Мы встречали его повсюду за те три недели, что провели в городе, и всегда он приносил нам радость. К завтраку, обеду и ужину на стол ставили тарелки с виноградом. Его красные, фиолетовые, желтые, зеленые кисти походили на самоцветы и неизменно становились украшением стола. В комнатах для отдыха во время конференции тоже повсюду были расставлены пиалы с виноградом. В мою комнату каждый день приносили полную тарелку душистых ягод: мне казалось, что эта чаша бездонная, и виноград в ней не заканчивается. Участвуя в приемах, первое, что мы ели, – конечно, виноград. В колхозах, куда мы приезжали, организаторы встречи срезали гроздья спелых ягод с лозы и вкладывали нам в руки. Ташкент – это настоящая виноградная столица.
Думая об этих маленьких плодах, я вспоминал историю и уносился мыслями в далекую древность. Еще в период Хань китайские путешественники принесли этот прекрасный фрукт из Центральной Азии. Я невольно задумался о том, как более двух тысяч лет назад виноградная лоза проросла на востоке, пройдя путь по бесконечной безлюдной пустыне, протянувшейся на тысячи ли. Мысли мои скользили по Шелковому пути, пересекали всю Азию вместе с караванами, державшими путь на Запад и гружеными китайским шелком. Вскоре этому чудесному материалу предстояло попасть в руки западных мастериц и превратиться в нарядные одежды на радость всем жителям далеких стран…
Однако вскоре размышления вернули меня в настоящее, когда между нами и всеми народами Советского Союза процветает нерушимая дружба и братство. Так и бурлили мысли в моей голове, накатывая одна на другую. Кто бы мог подумать, что эти красные, желтые, фиолетовые, зеленые «самоцветы» обладают такой волшебной силой, что заставили меня так живо вспомнить о событиях, произошедших более двух тысяч лет назад…
Неважно, насколько прекрасна местная природа, насколько сладкие местный арбузы и виноград, насколько очарователен и близок нам Ташкент. Все-таки самое незабываемое не в природе и не во фруктах, а в людях.
Что я могу сказать об этом народе? Как и другие народы Советского Союза, узбеки очень радушны и гостеприимны. Для них конференция писателей стран Азии и Африки стала праздником, а делегатов из разных стран они принимали как родных братьев и сестер. Каждый день местные жители наряжались в яркие национальные костюмы, были радостны и воодушевлены. Мне не довелось свести с ними близкого знакомства, но совершенно очевидно, что к проводимой конференции они относились очень серьезно. Во время этого замечательного фестиваля на улицах города царила атмосфера праздника.
Чтобы разместить делегатов всех стран, в самом центре города напротив Государственного академического Большого театра имени Алишера Навои специально выстроили огромную гостиницу – здание в национальном стиле. Интерьеры, напротив, были ультрасовременные: светло-желтый цвет стен, верхний этаж в форме павильона давали ощущение воздуха и пространства, вместе с тем были просты и изысканны. Строительство контролировал сам председатель президиума Верховного Совета Узбекской ССР.