это реальная жизнь, в которой нет никакой неопределенности. Когда он наступит, им не будет и тридцати – это возраст цветения, самое золотое время жизни. Наверняка у них есть свои представления об этом жизненном периоде и планы на него. Будущее они видят, конечно, в розовом свете и устланным цветами. Я почувствовал, что завидую таким молодым людям, как они. В древности говорили: новые люди приходят на смену старым подобно тому, как одна волна Янцзы набегает на другую. Это естественный закон природы, перед которым человек бессилен, и нам следует принимать его с радостью. Вселенная всегда стремится к развитию, человечество всегда движется вперед, а молодые люди всегда будут взрослеть. Перспективы нашей родины, будущее человечества и все связанные с этим надежды нужно смело вверять в руки молодежи.
Я уже упоминал о господине Фу, лучше всех сдавшем императорский экзамен, а также о всемирно известном книгохранилище Хайюаньгэ: если бы оно существовало до сих пор, то могло бы служить предметом гордости жителей уезда Ляочэн, всей провинции Шаньдун и всего Китая. Жаль, что оно не сохранилось, но если посмотреть в будущее, в достаточно далекое будущее, это чувство досады смягчается. Мы обязательно отстроим новое книгохранилище Хайюаньгэ, гораздо богаче и лучше прежнего. Все его книги станут еще более ценными и разнообразными и еще больше прославят нашу родину. Что касается победителя на императорских экзаменах господина Фу, он неплохо написал сочинение багувэнь [289], но современная молодежь намного превосходит его в своих знаниях в других областях науки. Мы должны воспитывать именно такую молодежь, первыми шагами на этом пути станут младшие и средние школы. Однако главная роль в формировании талантов всегда была у высших учебных заведений, и в нашем уезде – это Ляочэнский педагогический институт.
Первый черновик написан 18 сентября 1982 года в городе Ляочэн
Доработано 26 декабря 1982 года в Пекине, в гостинице Хуаду
Мои чувства к «Сосне пяти форм»Из «Десяти записок о возвращении в родные края»
Достопримечательности малой родины мне известны плохо, не знал я и о «Сосне пяти форм». Мы только что выехали из Линьцина, наш автомобиль лихо мчался по асфальтовому шоссе. Неожиданно водитель сбавил скорость и спросил, не хотим ли мы увидеть «Сосну пяти форм» – так я впервые услышал это странное название.
Посреди сочно-зеленого хлопкового поля величественно возвышалась старая сосна глубокого иссиня-черного цвета. Ее острая верхушка вонзалась прямо в лазурное небо, а ветви походили на длинные и гибкие руки. Наша машина ехала к этому удивительному дереву по узкой дороге вдоль поля, и мне вспомнилось известное стихотворение поэта Ду Фу «Напев старого кипариса»:
Мудреца-полководца храм, рядом старый стоит кипарис,
Древней бронзе подобный телом, корни подобны скале.
Влажная кожа дождями омыта, со́рок в обхвате рук,
Зелени копоть вторгается выше, ввысь касаясь небес.[290]
Старые сосны, как и кипарисы, достигают гигантских размеров, порой ствол не под силу обхватить даже паре человек, взявшихся за руки. Ствол «Сосны пяти форм» был полым внутри. Говорят, деревенские ребятишки часто забираются в эту пещеру, чтобы поиграть в карты или спрятаться от дождя. Места хватит даже случайно забредшему с пастбища барану. Только представьте, насколько велико это дерево!
В горах Тайшань я видел «Сосну, награжденную титулом дафу [291]», «Сосну, встречающую гостей», «Сосну, провожающую гостей», «Сосну извивающегося дракона», «Молящуюся сосну», «Сосну черного тигра», даже «Сосну справедливости» и много других. Если найти описание гор в исторических книгах по краеведению, то почти в каждой местности и на каждой горе окажется известная старинная сосна. Писателями с древности и до наших дней создано много прекрасных, пользующихся заслуженной любовью эссе о соснах, многие художники изображали их на своих свитках. Еще Конфуций говорил: «Только с наступлением холодов узнаешь, что сосна и кипарис последними теряют свой убор»[292]. Совершенно очевидно, что на протяжении многих веков сосна вызывает у китайцев неугасающий интерес.
Ботаник из меня неважный, однако мне известно, что у сосен бывает хвоя двух видов. Представьте теперь мое удивление, когда на этом дереве я обнаружил целых пять разных видов хвои! В любое время года – весной, зимой, осенью и летом – она остается зеленой.
«Сосна пяти форм» – долгожительница. Говорят, ей две тысячи лет, а это значит, что она наблюдала почти половину из пяти тысяч лет китайской истории. И пусть все эти годы она стояла на одном месте, ей ведомо многое. Сосна помнит восстание Желтых повязок [293], видела, как сюнну и другие степные народы наступали с севера, а цзиньский двор со всех ног бежал на юг [294]. Как по Великому каналу император Суй Ян-ди [295], доставший с помощью придворной служанки драконью лодку, плыл на юг в Янчжоу, и как в последние годы эпохи Суй боевые отряды поднимали восстания, чтобы захватить Поднебесную. Она глядела на бессчетные суда, курсировавшие с севера на юг и обратно по Великому каналу, которые везли в столицу гонящихся за славой и выгодой чиновников и кандидатов, мечтающих сдать императорский экзамен. Некоторые из них сияли от радости, другие сидели с удрученным видом. И, разумеется, «Сосна пяти форм» была свидетельницей восстания Сун Цзинши [296] и похода на север Небесного царства великого благоденствия [297]. Прямо рядом с ней сверкали ножи и горели костры. Эта долгожительница повидала столько событий, что и не сосчитать, перенесла немало испытаний, радовалась и печалилась вместе с китайским народом. Она – живой свидетель китайской истории. Бывали у сосны и тяжелые времена – точно так же, как у людей или целых стран. Несколько лет назад в дупле старого дерева случился пожар. Дупло вытянуто вверх, и пламя разгоралось очень быстро, поглощая бледную влажную сердцевину; плотный едкий дым заполнил все вокруг. Люди поспешили на помощь, но пламя никак не удавалось потушить. Наконец кто-то придумал через дупло заполнить ствол мокрой глиной, и так пожар был побежден. Конечно, оставалась опасность, что солидный возраст дерева не даст пережить такую сильную травму – несчастное дерево было на волосок от гибели. Однако сосна справилась; пусть сегодня на ее теле еще видны следы ожогов, но крона по-прежнему густая и зеленая, иссиня-черный ствол величественен, а острая верхушка вонзается прямо в лазурное небо.
«Сосна пяти форм» по-прежнему наблюдает за тем, что происходит вокруг, и то, что она видит сейчас, отличается от увиденного прежде. Бескрайняя Великая равнина на северо-западе провинции Шаньдун всегда была бедной землей. Когда здесь случался неурожайный год, люди кочевали к востоку от города Шаньхайгуань в надежде спастись от голода, многие из моих родственников на северо-востоке страны не выжили. После Освобождения в течение «десяти лет хаоса» жизнь тоже была очень тяжелой. Люди продолжали заниматься хозяйством, но посевов было мало и урожай скуден; многие были сломлены, бедны, никто не видел впереди никакого просвета. Сейчас мир изменился; благосостояние простого народа выросло. Огромные поля покрыты коробочками хлопчатника и издали кажутся гигантскими белыми квадратами. Сладкий картофель рассыпан там и тут словно звезды на небе или шашки на доске. Кукурузные поля следуют одно за другим. Люди хотят трудиться, в любое время дня стараются работать. Раньше их подгонял начальник производственной бригады, а сейчас они работают сами, без принуждения. Сегодня уже не увидишь, как созревшие коробочки хлопка брошенными лежат на земле. Радостное оживление царит на всей Великой равнине. Сосна, конечно же, видит эту волнующую картину, и, может быть, порой радостно вздыхает.
Мне вдруг привиделось, как ветки «Сосны пяти форм» стали расти, расти, и вот их уже невозможно охватить взглядом: одна ведет прямо к административному центру уезда – городу Линьцин, другая – к центру округа Ляочэну, третья – в Шаньдун, прямо к Цзинани, а четвертая – к столице Китая Пекину. Осталась еще одна ветка, она указывала на восток, туда, где восходит солнце. Макушка сосны поднималась так же высоко, как пики гор Тайшань, а корни были длинные, как река Хуанхэ. Это дерево неколебимо стоит тысячи лет и видело сто поколений. Течение времени, смена сезонов, жара и зной, иней и снег оставляли на сосне свои следы, но в любое время года ее хвоя остается зеленой. Люди, увидев такое дерево, невольно выпрямляются, словно ощущают в себе неизбывную силу и готовность гордо встретить любые испытания.
Размышлять о сосне-долгожительнице я мог бы еще долго, но нам пора было отправляться в путь. Расставаться с ней не хотелось. Я еще раз окинул взглядом величественное дерево иссиня-черного цвета, величественно простирающее над землей мощные ветви; его острая верхушка вонзалась прямо в лазурное небо.
Теперь мне всегда будут сниться сосны.
Первый черновик написан 19 сентября 1982 года
в гостинице при Шаньдунском университете.
Дописано 16 декабря 1982 года в Пекине.
Воспевая Сиань
Три года назад я впервые побывал в Сиане. По правде говоря, поначалу город не произвел на меня приятного впечатления. На улицах – грязь и беспорядок; я выбился из сил, пытаясь найти на дороге белую разделительную полосу. Стоило промчаться машине, как тут же поднимался столб пыли, из-за которой делалось трудно дышать, и казалось, мы находимся в самом центре этого пылевого облака. Я очень сочувствовал местным водителям и думал: «Кто может водить машину в Сиане, сможет это делать где угодно в Поднебесной». Воздух здесь очень сухой. Как выживают несчастные ивы в районе Бацяо, оставалось для меня загадкой. Один друг высказал предположение, что в этом регионе началось опустынивание. Что ж, по-моему, его слова были недалеки от истины.