Обычно я стараюсь не отставать: при восхождении на гору шел в голове нашей группы и на обратном пути тоже оказался первым. Пока все прочие потихоньку подходили к месту сбора, я уже сидел на каменной ограде под деревом и отдыхал. Многие, заметив меня, говорили: «Старина Цзи! Ты все правильно делаешь! В гору тебе не подняться, а посидеть и отдохнуть здесь, должно быть, так хорошо!» Каково же было их удивление, когда я в ответ говорил, что уже побывал на горе и успел спуститься. Мои друзья попросили девушку-экскурсовода угадать мой возраст. Она начала с шестидесяти. Кто-то сказал: «Слишком мало», – и девушка, как на аукционе, стала постепенно повышать ставку. Вскоре добралась до семидесяти. Она медлила, колебалась и, слушая подсказки, дошла до восьмидесяти. Несмотря на шумные увещевания всех вокруг «Так не годится, надо еще поднять!», назвать цифру выше девушка не решалась. Когда я признался, что мне уже восемьдесят один год, она округлила глаза и замолчала, но ее растерянность быстро прошла, и наш гид снова заулыбалась.
Этот небольшой этюд стал завершением нашего путешествия в город-призрак. Мы попрощались с девушкой-экскурсоводом и вернулись на судно, где нас уже ждал праздничный ужин. Прогулка по городу-призраку, окончившаяся всего лишь полчаса назад, стала меркнуть в наших воспоминаниях, и вскоре от нее осталась только неясная тень. Еда была отменная, шутки следовали одна за другой, а лампы сияли так ярко, что если бы кто-то, стоящий на вершине горы, посмотрел на наш круизный лайнер, медленно разрезающий гладь Янцзы, то увидел бы один ярко сверкающий сгусток света.
17 октября 1992 года
Путешествие по Малым трем ущельям
Позор мне, необразованному и ограниченному, несмотря на столь почтенный возраст! В 1955 году я уже бывал в Трех ущельях, однако до недавнего времени знал о существовании только Больших трех ущелий, а Малые три ущелья были мне неизвестны.
Краем уха я слышал это название и предполагал, что Малые три ущелья образовались после строительства плотины Гэчжоуба, когда уровень воды в реке Янцзы поднялся. Поехать туда мне и в голову не приходило.
Однако наша жизнь совершенно непредсказуема и порой случается то, чего и вообразить нельзя. В сентябре-октябре этого года китайская газета «Жэньминь жибао» и японская газета «Асахи Симбун» организовали совместный Международный форум «Азия смотрит в XXI век». Для проведения этого мероприятия был организован круиз по реке Янцзы на роскошном лайнере «Эмэй» – так участники форума смогли и обсудить важные дела, и посмотреть на Три ущелья. Подобная экскурсионная программа все еще не вызывала у меня интереса, я лишь полагал, что идея в целом неплохая.
Миновав известный на весь мир пик Шэньнюйфэн, наш лайнер стал на якорь в уезде Ушань. Мы пересели в небольшие лодки и поплыли по реке Данинхэ к Малым трем ущельям, встречу с которыми я предвкушал с осторожным любопытством.
Здесь меня удивило одно необычное природное явление. Дело в том, что в верхнем течении Янцзы происходит серьезная эрозия почв, воды реки, поначалу прозрачные, вскоре желтеют, словно это Хуанхэ [357]. Динин же, напротив, долго остается чистой и прозрачной. Там, где две реки соединяются, прозрачные и желтые воды текут бок о бок, и их граница отчетливо видна.
Пересекая Большие три ущелья, мы проплыли немалое расстояние, нас окружали прекрасные и величественные пейзажи, а я все не мог избавиться от мысли, что Малым трем ущельям вряд ли удастся превзойти эту красоту. Но я ошибся – увиденное в Малых трех ущельях поразило меня, хотя сравнивать эти ландшафты не совсем правильно. Течение здесь отличается от обильных и быстрых вод Янцзы, в нем нет той силы, о которой писал Ду Фу: «И тянутся вдаль от родимого края просторы Великой реки»[358]. Водная поверхность была гладкая, как зеркало, сквозь прозрачную толщу воды просвечивало дно. В отличие от Больших трех ущелий, скалы справа и слева по борту тонули в пышных и ажурных зарослях, а вершины гор не скрывали облака или туман. Деревья оказались рядом с нами, иногда они прямо-таки нависали над нашими головами. Казалось, достаточно протянуть руку, и можно будет отломить небольшую веточку. Раньше я полагал, что фраза «скалы высотой в тысячу жэней» – это лишь фигура речи. Но здесь горная гряда поднимается на огромную высоту и напоминает летящие вверх стрелы. Их мощь настолько велика, что у меня мороз пошел по коже. Я невольно охнул от восхищения: какие чудеса создала природа! Зелень деревьев вызывала удивительные ассоциации, словно нефритовый зеленый из твердой субстанции превратился в жидкую, в сочащийся зеленый – и это не преувеличение. Сидя в маленькой лодке, я чувствовал, как переливающиеся изумрудные капли падают прямо на наши головы, в лодку и чистую бирюзовую воду, проникают в каждый уголок этой прекрасной зеленой вселенной.
Однако море зелени, в которое мы окунулись, вовсе не было однородным – каждый изгиб русла открывал все новые и новые виды, один прекраснее другого. Нашим гидом была молодая симпатичная девушка, она вдохновенно рассказывала об особенностях местного ландшафта, называла яркие и звучные имена, которые получили здешние особенно живописные утесы или крупные деревья. Многие из них традиционно связаны с известными мифами и преданиями или с редкими животными: пещера панд и пещера водного занавеса; обезьяна, вылавливающая из воды луну; Павильон Гуаньинь, сидящей на лотосе… Девушка образно и выразительно рассказывала эти старые легенды, а нам оставалось только смотреть по сторонам и восхищаться богатой фантазией местных жителей.
Вокруг нас были не только чудеса природы, но и творения человеческих рук, – например, тропинки из деревянных дощечек, по которым можно добраться до вырубленных в скалах пещер. Эти доски воткнуты в отвесную скалу и держатся на ржавых металлических скобах. Говорят, что длина некоторых таких троп достигает четырехсот метров: с одной стороны сплошная гладкая каменная поверхность, с другой – глубокая пропасть, а перил они не имеют вовсе. Они сохранились с глубокой древности, когда босые и голодные рабы поднимались наверх без всякой страховки, чтобы удовлетворить прихоть своего хозяина.
Также очень интересными мне показались висячие гробы; на юго-западе Китая есть много мест, где встречается такой вид захоронения. Сегодня нам сложно представить, как гроб с покойником поднимали на такую высоту. Вероятно, это специфический обычай местных жителей.
Неожиданно рассказ девушки-экскурсовода был прерван взволнованным криком: «Обезьяны! Обезьяны!» Действительно, несколько животных резво прыгали с ветки на ветку в зеленой чаще на правом берегу, их серо-желтая шерсть выделялась на фоне изумрудно-зеленых деревьев, и обезьяны были хорошо видны. У меня слабое зрение, но тут случилось чудо: я, похоже, смог разглядеть каждую шерстинку на их телах.
Тут же в памяти возникло стихотворение танского поэта Ли Бо:
Я покинул Боди,
что стоит средь цветных облаков,
Проплывем по реке мы
до вечера тысячу ли.
Не успел отзвучать еще
крик обезьян с берегов —
А уж челн миновал
сотни гор, что темнели вдали.[359]
Какая бесподобная картина!
К сожалению, крики обезьян в Трех ущельях теперь слышатся все реже, и наши потомки, вероятно, уже не смогут насладиться сценой, описанной в стихотворении Ли Бо, подумал я с грустью. Но эта неожиданная встреча в Малых трех ущельях вдруг наполнила мое сердце надеждой.
Все на борту оживленно и радостно обсуждали увиденное. Красоты природы, окружавшие нас, словно получили новую, совершенно особенную прелесть. Нефритовый цвет скал стал насыщеннее, вода – прозрачнее, а маленькая лодка будто на крыльях летела по гладкой, как стекло, реке, разрезая отражающиеся в воде белые облака и горные вершины. Казалось, что мы покинули мир людей и мчимся по воздуху в царстве бессмертных.
Судоходная протяженность реки Данинхэ велика – целых сто двадцать километров. Мы преодолели лишь половину из них и повернули назад, так и не увидев, где заканчиваются Малые три ущелья. На обратном пути бойкая девушка-экскурсовод присела отдохнуть, поскольку рассказала нам все, что знала. Лодка неслась по воде на очень большой скорости. Некоторые пассажиры разговаривали, другие, прикрыв глаза, отдыхали.
Вдруг японские ученые снова оживились, вскочили с мест, радостно замахали руками. Оказывается, в лодке, идущей нам навстречу, они заметили бывшего премьер-министра Японии Ясухиро Накасонэ, который тоже приехал в Три ущелья на экскурсию. Эта мимолетная встреча была совершенно неожиданной. Две лодки – одна поднимается вверх по течению, а другая идет вниз – проплыли друг мимо друга. Мгновение – и они разминулись. Однако спокойствие было нарушено, китайские и японские гости, секретари парткома уезда и их коллеги, сопровождавшие нас в путешествии, – все воодушевились, завязался разговор, и наше маленькое судно вновь заполнили радостные голоса и смех.
Мне вспомнилось, как однажды в газете «Жэньминь жибао» я прочитал хайку господина Накасонэ «Лодка, идущая по Малым трем ущельям» в переводе Линьлинь:
Вода, поднявшаяся по осени, разделила горную цепь,
Отражающийся от воды свет – словно нефрит.
Наши спутники, красные скалы, неподвижно застыли,
Глядя в ясное осеннее небо.
Очевидно, что господин Ясухиро Накасонэ, очарованный видами китайской природы, из политика превратился в поэта и написал такие проникновенные строки.
Но вернемся в нашу лодку. Когда мы увидели японского премьер-министра на пути к Малым трем ущельям, привлекательность этого места в наших глазах возросла еще больше. Все стали сравнивать японские и китайские пейзажи. Япония славится великолепными горами и реками, можно сказать, вся страна – это один большой парк. Известны японцы и своим тонким чувством прекрасного и бережным отношением к природе: каждая японская семья, владеющая хотя бы крошечным клочком земли, стремится обработать его и превратить в чудесный сад, обязательно вырастить сосну, пусть даже карликовую, и, конечно же, какие-нибудь цветы – на радость хозяевам. Гора Фудзияма, озеро Хаконэ и многие другие известные места способны покорить сердце любого туриста. Но Япония – островное государство, со всех сторон омываемое океаном, на этой земле сложно представить такие места, как Большие и Малые три ущелья.