– Мама, папа не забыл нас! Просто у него были проблемы! Мы скоро увидимся!
Она ушла в свою комнату и принялась что-то напевать. Что-то из мелодий папиных песен с дисков, которые он привез ей. Через месяц после телефонного звонка пришли сразу два письма от Максима, как он и обещал. Одно Алине, другое мне. Они были очень хорошими, теплыми, но с легким привкусом грусти. Вот отрывки из них:
«Алиночка, дорогая моя девочка! Я хотел тебе написать длинное письмо, чтобы объяснить, почему так долго мы не виделись с тобой и почему я не звонил тебе. Жизнь очень сложна, намного сложней любой книги или фильма. Это все бывает очень трудно описать словами. Поэтому я решил: давай не будем говорить о том недалеком прошлом, которое доставило столько неприятностей и грусти (поверь, я страдал от отсутствия тебя не меньше, чем ты!), нам обоим, и вместе с нами твоей маме тоже. Я вычеркиваю эти два года из своей жизни, как самые унылые и плохие, потому что я был без тебя, без твоей любви. Предлагаю и тебе забыть о своих обидах, ненастных днях и страданиях, которые я принес тебе за эти два несчастных года нашей разлуки. Впереди у нас встречи, я уверен – интересная жизнь, путешествия, творчество и отдых, работа и развлечения. Будем этим жить, нашим будущим. Мы с тобой прошли испытание временем и поняли: нам друг без друга очень плохо, так ведь? Главное теперь – мы есть! Если будем расставаться, то ненадолго, говорить, писать, звонить – «ниточка наша» не может теперь порваться! К тому же, «ниточка» эта оказалась, к великому счастью, очень крепкой, раз она не порвалась до сих пор. Не будем больше испытывать ее на прочность. Я, как и обещал, в начале июня заеду к тебе в Париж. Но это будет короткое свидание. Зато в августе!.. Нам предстоят с тобой настоящие каникулы! Я снова мечтаю поиграть с тобой в теннис, посмотреть что-нибудь интересное, походить по театрам и циркам. Я ужасно, просто ужасно соскучился по тебе и считаю дни до нашей встречи! Моя маленькая любимая девочка! Я ужасно горд и счастлив тем, что ты у меня есть. На всю жизнь!
Целую тебя, нежно прижимаю к себе, Твой ПАПА».
И мне:
«Ниночка, милая, я написал Алине почти все, что и тебе хотел сказать (ведь ты ей, наверное, будешь читать письмо вслух – она сама вряд ли сумеет). Добавить к этому могу лишь то, что глубоко тебе признателен и благодарен за Алину, за твою удивительную твердость духа, за твою уверенность в конечной победе справедливости и счастья и твою тонкую и умную борьбу за это. Твое благородство и понимание жизненных ценностей – чрезвычайно редко встречающиеся ныне качества. Я по-прежнему уверен, что несмотря на все трудности и испытания судьбы Бог возблагодарит тебя за это. И одна из таких благодатей, Божественных даров уже начинает проявляться – это, несомненно, наша дочь! И надо сделать все, чтобы Дары Божьи не пропали понапрасну. Ты для этого делаешь все, что можешь, а теперь мы объединим усилия!..»
«…И конечно же дочь! Это такой сильный козырь, что не имеет права быть разменной монетой ни с твоей, ни с моей стороны…»
«…Я действительно так соскучился по Алине, так истосковался, что уже было решил: все, конец, никогда больше не увижу, не услышу…»
«…Надеюсь, что все эти неприятности позади, и я с радостным нетерпением жду нашей встречи. Я истинно счастлив от того, что мы все опять можем быть вместе. Спасибо! Целую, твой MAX».
Я медленно прочитала Алине папино письмо. Оно очень взволновало и растрогало ее. Серьезно задумавшись, опустив глаза, она молча взяла его и унесла в свою комнату. Мне казалось, что Максим написал нам эти письма совершенно искренне. Да и как могло быть иначе? Подобными вещами не играют. Особенно, когда это касается ребенка.
После теплой приветливой весны 1997 года наступило жаркое лето. Подошел конец учебного года. В июне Алина сдала экзамены в колледже и в консерватории.
И неожиданно радостное событие – Максим сюрпризом заехал нам на два дня, возвращаясь из Америки в Москву. Встретились как обычно – легко и празднично. Я не стала задавать вопросов о том, что произошло в его личной жизни – сочла, что это было бы бестактно. Захочет – скажет сам. Мы втроем сосредоточились лишь на настоящем моменте встречи и на будущей поездке в Москву. Максим торжественно вручил нам авиабилеты на август, который был уже не за горами.
В июле Жак повез нас с Алинкой в отпуск, в Канны. Он стал для нас очень близким человеком, который всегда был готов прийти к нам даже среди ночи, если бы понадобилась его помощь. Но все же Алина всегда сохраняла с ним некоторую дистанцию и называла его на «вы» и по имени. Она как-то сказала мне, что не смогла бы называть его папой – «папа лишь только единственный» – ее родной. Мы объездили на машине, казалось, весь Лазурный Берег и сделали массу приятных и удивительных открытий. Вдоволь позагорав и накупавшись, вернулись домой и начали активно готовиться к поездке в Москву.
В день отъезда Алина проснулась «ни свет ни заря». Находилась в радостном волнении с раннего утра, а в самолете не могла дождаться, когда мы, наконец, приземлимся. Четыре часа оказались очень длинными, а ей не терпелось поскорей снова увидеть папу, бабушку, дедушку и еще, конечно, свою родину – Москву. Она уже давно просила меня свозить ее туда, но у меня не было возможности. Теперь же дочку ждало много встреч и впечатлений!
Максим встретил нас в аэропорту на своем большом черном «Мерседесе» и повез сначала к моим родителям. Радости не было конца. Бабушка с дедушкой зацеловали внучку. А на следующий день мы с Максом отправились в длинную прогулку по городу, по Москве, по историческим местам. На машине это было быстрее и проще. Мне было очень интересно увидеть все изменения, которые произошли за последнее время. А перемены были разительными. В стране, после падения Берлинской стены, начал быстро развиваться капитализм. Даже улицы теперь пестрили всевозможными рекламными щитами и вывесками. В центре новые красивые дома, отреставрированные церкви, величественный памятник Петру Первому, соблазнительные рестораны – все радовало глаз. Алинка смотрела на все широко открытыми глазами, прильнув к окошку машины. Москва – ее родина, и дочь заново познавала ее с большим вниманием и любопытством, открывая ее для себя, как в первый раз. Со времени нашего отъезда из Москвы она помнила лишь детскую площадку с деревянными крокодилами. Теперь же она осознанно постигала свой город.
После прогулки по Арбату и затем катанья Алинки на лошадке на Воробьевых горах мы отправились к двоюродной сестре Макса.
– Лия очень просила, чтобы мы приехали как можно скорее. Она сгорает от нетерпения познакомиться с Алинкой, – объяснил Максим.
Лия с мужем проживали на маленькой улочке, примыкающей к Кутузовскому проспекту. Как только мы вошли в квартиру, она сразу заключила Алинку в свои объятия. В глазах слезы. Она, как говорил мне ранее Максим, очень «болела» за племянницу, хотела попытаться заменить ей бабушку, Зою Ивановну. В просторной уютной квартире был накрыт нарядный и «вкусный» стол. Мы сели ужинать, и начался длинный задушевный разговор. Лия уже знала Алину заочно по фотографиям и по видеокассете, которую ей показывал Максим. Расспрашивала ее об учебе и успехах, о планах на будущее. Вечер прошел в теплой семейной атмосфере – как будто мы знали друг друга вечность. На прощанье Лия расцеловала Алину, сказала ей, что любит ее. Мы договорились, что скоро увидимся снова – на дне рождения дочки, в Снегирях.
Максим объяснил нам, что договорился со своим близким другом, артистом театра и кино Николаем Караченцовым, встретиться – поиграть всем вместе в теннис. Мы взяли ракетки и поехали на корт. Там уже ждали три человека. Максим представил нам Николая. Он сразу понравился мне – приятный, простой и открытый мужчина, без тени снобизма. По всему чувствовалось, цельный человек. Он очень расположил меня к себе своей доброжелательностью и очень добрыми, но грустными глазами. Когда-то он также до глубины души поразил меня в спектакле, рок-опере «Юнона и Авось» известного композитора Алексея Рыбникова. Огромный талант, огромная душа. Для меня он – «в одной связке» с моим любимым и гениальным артистом и бардом Владимиром Высоцким. Алинке Николай тоже очень понравился – «интуитивно», как она позднее сказала мне.
Максим и Николай поиграли по очереди с Алиной, а затем в паре начали матч с другими партнерами. Вернее, против них. Мы с моей девочкой, естественно, принялись усиленно болеть за «своих». Видимо, мы не зря так сильно старались, так как ребята выиграли!
На следующий день один из друзей Максима – бизнесмен и владелец сети «Билайн», Олег, пригласил нас провести день в Нахабине, в Подмосковье, где находился спортивный и развлекательный комплекс отдыха «Meridien». Он отдыхал там со своей семьей. Огромный комплекс был построен по высоким европейским стандартам. Гостиница, теннисные корты, рестораны, бассейны и многое другое напоминали маленький французский клуб для проведения отпуска.
Поиграв все вместе на кортах и поплавав в красивом мраморном бассейне, украшенном кадками с живыми цветами, пока Макс играл в теннис, мы с Алинкой обследовали всю территорию комплекса, особенно аттракционы для детей. А к вечеру дня всей веселой компанией отправились ужинать там же в ресторан с романтичным названием «Лебединое озеро». Почему он так назывался, я не поняла – никакого намека на озеро или на лебедей там не было. На стенах висели картины с зимними пейзажами. Зал был большим и неуютным, несколько напоминающим французскую столовую, разве что со столами, накрытыми белыми накрахмаленными скатертями. Но зато я сразу отметила про себя отличный сервис. Было видно, что официанты прошли хорошую школу – обслуживали быстро, качественно и бесшумно. Мне очень понравились друзья Макса, и мы сразу нашли общий язык с его женой, которая предложила общаться и в дальнейшем. Для меня всегда было большим удовольствием знакомиться с новыми и приятными людьми.
Вернулись в Москву через день. Снова были прогулки, а вечером Максим повез нас в Театр Вахтангова на спектакль «Принцесса Турандот». Сказал, что очень любит этот театр и при каждой возможности ходит на их спектакли. Спектакль был отличным – классика, которую всегда приятно пересматривать в различных актерских составах. А тем более с Юлией Борисовой и Василием Лановым в главных ролях. Мы все получили большое удовол