У дома мы еще долго прощались, обнимались. Тепло и радушно. Решили скоро организовать новую встречу.
У нас оставалось еще несколько дней до возвращения в Париж. Мне хотелось побольше побыть дома с родителями. Папа стал совсем стареньким, очень сильно похудел, осунулся, с трудом передвигал ноги. Мне было очень больно видеть его в таком состоянии. Но, к сожалению, ничего изменить не могла. Витамины и лекарства, которые я регулярно присылала и привозила из Франции, ему уже не помогали. Увы, нет лекарств против старости.
За два дня до отлета я позвонила Лие. Она очень обрадовалась моему звонку и пригласила нас с Жаком в гости. Я привезла ей из Франции подарок, так как знала, что обязательно заеду к ней. Докупив цветы и шампанское, мы приехали на такси. Лия очень гостеприимно приняла нас вместе с мужем Александром. Поужинали, сделали фотографии. Тетя много расспрашивала о племяннице и передала ей в подарок книгу – что-то из русской классики. Перед уходом дружно решили, что теперь будем искать возможность почаще общаться всем вместе – они, Максим, Алина и мы с Жаком.
Подошел день отъезда. Трудный момент прощания.
Жаку очень понравились мои родители, особенно папа. Он изо всех сил пытался как-то объясниться с ним, разговаривал с ним на языке жестов. И ласково гладил его по голове – как ребенка. Так как папа и вправду становился как ребенок – совсем слабым и беспомощным, – у меня каждый раз сжималось сердце, когда я наблюдала за его неловкими движениями, видя его слепые глаза. Он уже не выходил на улицу и почти не передвигался – после недавней парализации. Я старательно гнала от себя тяжелые тревожные мысли.
Вернувшись в Париж, вручила Алинке сувениры от ее папы и показала видеокассету. Дочка пришла в восторг. Просмотрела запись, наверно, раз пятнадцать. Бросилась звонить папе – благодарила, мечтала о встрече. Он заверил ее, что «скоро, очень скоро мы увидимся!».
Но внезапно он перестал звонить. Совсем. Исчез – как «в воду канул». Без какого-либо объяснения. Алина очень сильно разволновалась. Переживала, представляя себе, что с папой что-то случилось. Другого объяснения не находила. Звонила ему на квартиру бабушки Зои, где он проживал последнее время, но там никто не отвечал.
А Лия и Женя, которым мы позвонили, отвечали мне, что у них тоже не было вестей от Максима. Но они не удивлялись его молчанию, так как и раньще общались нерегулярно. То же самое сказал мне и Женя, у которого я поинтересовалась о Максиме. Максим давно не звонил ему, и они нигде не пересекались.
Мы же с Алиной абсолютно ничего не понимали, что могло произойти. До этого он часто звонил нам. Мне нужно было как-то успокоить дочь. Я говорила ей, что наверняка папа сильно загружен работой. Делает срочный заказ – ему «ни до кого, ни до чего». Хотя сама я, конечно, в это не верила – при желании всегда можно найти две минуты на звонок.
Так или иначе, мы обе очень надеялись, что с Максимом не случилось что-то серьезное – со здоровьем. Молились за него.
В январе 1999 года мы послали ему поздравительную открытку и фотографии, но заказной пакет вернулся обратно.
Алина расплакалась. Вообразила себе, что папа, скорее всего, в больнице. Без конца просила меня обзвонить их все – в Москве и даже в Лос-Анджелесе. Но это было очень сложно делать из Франции. Я все же верила в то, что Максим жив-здоров – что-то мне подсказывало это. Плохие новости доходят быстрее, чем хорошие. Мы с дочерью продолжали ждать. Так прошло несколько месяцев, а новостей от Максима по-прежнему не было.
В том же году не стало моего папы. Это печальное известие потрясло, «перевернуло» нас с Алиной. Я даже не могла разговаривать без слез. Жак успокаивал меня как мог. Чтобы помочь мне, поехал с моим паспортом в туристическое бюро за билетом в Москву.
Я прилетела в Москву за день до похорон. Все это было очень тяжело. Просила у папы прощения «за все винное и невинное», и мне казалось, что он слышит меня. После кремации в кругу моего двоюродного брата Сергея (спасибо ему за помощь!) и друзей мама устроила поминки. Только после этого я осознала, что больше никогда не увижу папу. Я стольким обязана ему… Огромное спасибо за все! Светлая и нежная память…
До отъезда у меня оставалось еще несколько дней. Я поддерживала маму, пыталась успокоить как могда.
На время моей поездки дочка оставалась у Жака. В этих печальных хлопотах я чуть не забыла, что обещала выполнить ее поручение – дозвониться до папы, Максима. Набрала его номер. Он сразу снял трубку!
Объяснив ему, по какому поводу я в Москве, спросила, почему он больше не звонит дочке и не ответил на наши поздравления. Рассказала, как за него волнуется Алинка. Максим разговаривал со мной приветливо, но на этот раз как-то очень сдержанно, лаконично. Сложилось впечатление, что что-то его стесняло. Ничего не объяснил, сказал только, что к вечеру заедет ненадолго к нам домой – «поговорить».
Вечер прошел, но он не приехал и даже не позвонил. Я расстроилась – что теперь сказать дочери? Но звонить Максиму снова, настаивать не могла. Он прекрасно знал, что я ждала его, и должен был элементарно предупредить, если у него возникла помеха. Но он так и не перезвонил до моего отъезда. Это было очень странно, я недоумевала.
В тот приезд я решила не встречаться ни с кем из друзей и даже с Женей – хотела посвятить все свое время маме. Только позвонила ему и рассказала об уходе папы. Женя принес мне свои соболезнования, сказал, что хорошо понимает мою боль. Вскользь упомянул о том, что у него самого появились проблемы со здоровьем, поэтому не может пригласить меня в гости. Но ничего конкретного не пояснил.
Оставив маму на попечение ее подруги, я улетела обратно в Париж.
Но за два часа до того, как должно было прийти такси, чтобы ехать в аэропорт, вдруг позвонил Женя. Сказал, что хочет передать мне, для Алинки, недавно вышедшую книгу о ее дедушке, Исааке Осиповиче Дунаевском, написанную Дмитрием Минченком. Все материалы предоставил ему Женя. Таким образом, он участвовал в этой работе и даже написал «Послесловие» с характерным ему тактом. Эта книга вышла в серии изданий «Человек-легенда».
Женя предложил ждать меня на улице, по которой будет проходить такси. Тогда я еще не знала, насколько тяжело он уже был болен. При этом он почти час простоял на улице под дождем, ожидая меня! Такси на минуту остановилось, мы с Женей обнялись. Он вручил мне книгу и просил поцеловать за него Алину. Сказал, что «подлечится» и приедет в Париж. Тогда «увидимся, поговорим». Тему Максима я не поднимала. Взяла сверток, поблагодарила и поехала дальше, в аэропорт.
В самолете открыла книгу, начала читать и просматривать фотографии. На первой странице было написано: «Алине и Нине на добрую память от Жени Дунаевского (Гени), 1999 г.».
Жак с Алиной встретили меня в парижском аэропорту «Charles-de-Gaulle» c огромным букетом алых роз.
Первым вопросом дочки был: «Ты дозвонилась до папы?»
Сказала правду – да, дозвонилась, но папа не заехал и не перезвонил. Было бессмысленно лгать – зачем?
– Алиночка, не расстраивайся! Раз папе не до тебя, то не нужно навязываться. Подожди немного, пока он сам вспомнит о тебе. Он обещал, что позвонит, значит, позвонит – когда найдет время. Главное – с ним все в порядке, он жив и здоров.
Но время шло, а никаких новостей от Максима по-прежнему не было. Дочь ходила по квартире грустной и задумчивой, «дежурила» у телефона. Мучилась в неизвестности, без конца говорила мне об отце и задавала вопросы, ответить на которые было не в моих силах.
Теряясь в догадках, я через какое-то время снова позвонила Жене. Объяснила, как извелась Алинка, как волнуется за папино здоровье. Спросила, видит ли он иногда брата. Женя на минуту замолчал.
– Скажи девочке, пусть не волнуется. У него все хорошо. Говорят, он недавно снова женился – в седьмой раз! Правда, я не знаю деталей – меня на свадьбу не пригласили, Максим мне тоже уже давно не звонит. Знаю только, что жена на тридцать лет моложе. Откровенно говоря, я очень сомневался – сообщать вам эту новость или нет. Но раз Алина так сильно волнуется…
«А ларчик просто открывался»… Мне все стало ясно, в том числе почему он не перезвонил и не заехал в Москве. Максим снова женился и ему не до дочери. Но, может быть, теперь, после свадьбы и медового месяца, он скоро снова вспомнит о ней? Приедет с женой в Париж, познакомит нас? Мне было бы приятно познакомиться с его женой.
Но вот только почему он даже не сообщил нам о своей женитьбе? Мы ведь всегда искренне желали ему личного счастья, он прекрасно знает это…
И все же у меня полегчало на душе – у него все хорошо. Здоров и счастлив. Рассказала новость дочке.
– Алинуся, у папы все прекрасно. Волноваться за него нет никаких оснований. Женя сказал, что он недавно женился. Если хочешь, можешь позвонить ему, поздравить от нас обеих.
Алина мгновенно подскочила к телефону, принялась набирать номер отца, который знала наизусть. На другом конце сняли трубку. Включился громкоговоритель. Раздался женский низкий голос.
– Алло?
– Здравствуйте! Попросите, пожалуйста, папу! Это Алина!
– Какая Алина? – голос в трубке стал холодным и жестким.
– Алина, дочка Максима! Я звоню из Парижа!
Раздались короткие гудки.
– Связь оборвалась! Видно, линия перегружена, – огорчилась Алина, – сейчас перенаберу.
Она снова старательно набрала номер.
– Алло, это Алина! Из Парижа! Позовите, пожалуйста, папу!
Но она даже не успела закончить фразу, как снова раздались короткие звонки.
Я догадалась, в чем дело, и сказала дочери прекратить звонить.
– Все, Алина, хватит! Ясно, что папина жена не хочет разговаривать с тобой.
Но дочь отказывалась поверить в это. Принялась уверять меня, что этого не может быть, ведь она не делает ничего плохого. Что все дело в плохой связи.
Она снова набрала номер, принялась ждать. На этот раз ей очень вежливо и приветливо ответил автоответчик – предложил записать сообщение. Алина так же вежливо попросила папу перезвонить ей.