Алина по-прежнему продолжала писать свои песни – музыку и тексты, и давала концерты со своей группой Markize. Как я уже говорила, сделала перепевку на папину «Позвони мне, позвони», в своем рок-стиле. Выпустила альбом, который был успешно принят публикой и сразу оказался наверху списка-рейтинга альбомов этого жанра. Начала писать второй. Позднее записала несколько синглов и видеоклипов. Все сделала сама и также с помощью друзей-техников.
Дочь всегда сочиняла музыку и тексты и делала аранжировки «по наитию», так как музыкального образования не имела. Ее это очень «тормозило», поэтому, когда кто-то посоветовал ей частную школу по вокалу и композиции, у нее появилась мечта: поучиться в ней – хотя бы один год. Занятия должны были быть интенсивными. Алине объяснили, что уже года учебы было бы достаточно, чтобы она получила нужный запас знаний. Год обучения в школе стоил 5 тысяч евро.
Я не могла помочь ей – у меня были небольшие средства и дома на руках больная мама. Ей предстояли две операции, которые мне нужно было оплатить. Была и масса других расходов, начиная с квартплаты и заканчивая кредитами.
Поэтому единственный раз в жизни я посоветовала дочери обратиться с просьбой к отцу.
– Попробуй поговорить с ним. Поскольку папа не помогал нам материально, пока ты росла, возможно, он не откажет тебе в таком важном вопросе – вопросе твоей будущей профессии.
Алина дозвонилась до отца, все объяснила. Спросила, мог бы он ей помочь, «в порядке исключения». Только лишь один год.
Максим внимательно выслушал и ответил, чтобы она перезвонила на следующий день – он должен был «спросить согласие жены».
Назавтра, когда дочь позвонила снова, ответ был таким:
– Алина, к сожалению, ничего не получится… Я разговаривал с Мариной – у нас нет денег. Но тебе и необязательно учиться. Ты уже сложившаяся артистка, теперь тебе нужно просто много работать!
Алина, конечно, расстроилась, но не обиделась. Нет так нет.
Время шло, и спустя два с половиной года после подачи документов о признании отцовства, дочь в очередной раз спросила у отца, дозвонившись ему на сотовый:
– Папа, так что же с нашим делом? До сих пор нет решения суда? Почему так долго?
И тут Максим поведал ей, что у него «большие проблемы». Что Марина «категорически против этого», то есть признания Максимом своей дочери официально, что у них «чуть не дошло до развода».
При этом отец посоветовал дочери «не расстраиваться». Пообещал, что все «уладит».
Он и уладил все. По-своему. После четвертого визита Алины в Москву Максим просто… снова порвал с ней все отношения. И снова без объяснений.
Меня это очень огорчило – за дочь, но не очень удивило. Где-то в глубине души я предчувствовала это, давно сознавала ряд «несостыковок» в отношении отца к дочери. И это подтвердило слова Марины, брошенные ею когда-то Алине: «Максим никогда не сделает того, чего я не захочу!» Судя по всему, он действительно делает только то, что говорит ему жена. Идет по пути наименьшего сопротивления.
До этого я думала, что эта, четвертая поездка дочери в Москву никогда не состоится.
Алина рассказала мне, что часто звонила отцу и просила о встрече, а он все отказывал, оттягивал, отвечал ей очень неопределенно. Дочь была убеждена, что это было из-за его загруженности в работе. Поэтому продолжала исправно звонить ему на его мобильный телефон. А я так же исправно продолжала оплачивать ее «приличные» телефонные счета.
Алина мечтала снова увидеться с папой, пообщаться воочию, спросить совета.
Она никогда не оставалась у них с женой в доме надолго и держалась скромно, стараясь никого не стеснять. Поэтому надеялась, что они будут продолжать видеться каждый год, что ее приняли как члена семьи.
Но отец оттягивал с ответом, откладывал, не объясняя причин. Алина недоумевала – обстановка становилась непонятной. В конце концов, Максим все же согласился, чтобы дочь приехала к нему на неделю – на празднование ее 25-летия. Но не на 10 августа, ее день рождения, как это предполагалось вначале, а позднее – в октябре 2008 года.
– Мама, папа сказал, что это не важно! Что мы отпразднуем мой день рождения в Москве задним числом! – радостно пояснила мне дочь, сообщив о своем будущем отъезде.
В октябре Алина улетела к отцу. В четвертый и, как потом оказалось, в последний раз. Но на месте больше не шло речи о праздновании ее дня рождения.
По приезде Максим сообщил ей печальную новость: два месяца назад, в августе умерла Лия. Алина очень расстроилась и очень жалела, что не узнала об этом раньше. Также что не присутствовала на похоронах, чтобы попрощаться с тетей, которую любила и которая любила ее.
Спросила у отца, почему он не сказал ей об этом вовремя? Она бы обязательно прилетела на похороны. Максим ответил: «Не хотел расстраивать тебя…».
Странно. Как можно скрыть такое серьезное событие, как смерть родственника, причем близкого? Что-то подсказывало мне, что причина была иная – присутствие Алины на похоронах тети явно было нежелательным.
За год до этого, в предыдущий, третий приезд дочери в Москву, по просьбе Лии отец привез к ней племянницу. Овдовевшая, долго и тяжело болевшая Лия переехала из своей большой трехкомнатной квартиры на Кутузовском проспекте в новую двухкомнатную, поблизости от дома Максима. Тетя тогда сказала Алине при отце:
– Алиночка, я составила завещание на свою квартиру – на папу: он единственный, кто у меня остался в Москве. Но мы с ним договорились, что когда меня не станет, он подарит ее тебе.
Алина помнила это, но в разговоре с отцом не осмелилась напомнить ему, видя, что сам он обошел этот вопрос стороной. По-видимому, тот эпизод выпал у Максима из памяти точно так же, как и многое другое, что было связано с дочерью и со мной.
Все же отец предложил дочери подарить ей что-нибудь на ее двадцатипятилетие. Пусть не машину и не квартиру, как обещал когда-то, но профессиональный микрофон c компьютером, которые пригодятся ей для работы – она ведь певица.
Алина обрадовалась – ей уже давно был нужен качественный микрофон в замену старенького изношенного. Максим сказал, что у одного из его знакомых давно два таких «лежат без дела». Профессиональные и мало использованные, как он пояснил.
Дочь поблагодарила отца, но напомнила, что микрофоны без гарантии это крайне рискованно – в случае поломки их не вернешь, и ремонт будет стоить дорого. Резонно предложила ему другой вариант. В Париже можно было заказать совершенно новый микрофон той же марки и c гарантией на два года. Который к тому же обошелся бы дешевле тех двух «подержанных».
На том они и порешили. При отъезде Максим дал Алине аванс для заказа и пообещал, что остальные деньги вышлет ей на все, когда вернется из Лос-Анджелеса, куда он на днях уезжал на два месяца, вместе с женой.
Вернувшись домой, дочь заказала микрофон, внесла аванс (триста евро) и стала ждать. Через два с половиной месяца, когда пришел микрофон и нужно было его выкупать, Алина написала отцу электронное письмо. Он тогда только что вернулся из отпуска.
Но тут неожиданно отец отказал ей. Сказал, что все отменяется – и микрофон и компьютер – у него больше нет денег на ее подарок. В России кризис, и его «банковский счет заблокирован». И у него «есть семья, которую нужно кормить» – неработающая жена и две девочки. И другие расходы… Одним словом, отец посоветовал дочери отказаться от микрофона.
Конечно, мы понимали, что у Максима были большие расходы на содержание семьи, а также на шофера с машиной для жены и девочек, няню, домработницу и… Но дочь поразило то, что по тону письма, которое было очень холодным, неприятным и уклончивым, отец фактически давал понять Алине, что она больше не входит в состав его семьи. Дочь была совершенно ошеломлена. Сильно расстроилась, не понимая, почему два месяца спустя отец вдруг так резко изменился к ней. Задала вопрос: «Почему, папа?…». А по поводу микрофона лишь пояснила, что по договору с фирмой при отказе аванс автоматически пропадает, остается фирме. Таковы условия, так как они выполняют работу по заказу и доставке микрофона из-за границы.
На ее вопрос отец дал «сногсшибательный» ответ:
– Пропадет так пропадет! Пусть это станет тебе уроком, чтобы не быть эгоисткой!
Дочь пришла в полный шок. «Эгоисткой?..» За что?! Попросила его объяснить «уроком чего именно» это должно было ей послужить, и «в чем именно заключается эгоизм»? Но отец не только ничего не объяснил, но и вообще перестал отвечать на ее электронные письма и на эсэмэски. По-прежнему не понимая, что с ним произошло, дочь принялась звонить ему. Долго дозванивалась на мобильный, и однажды ей это удалось – отец ответил «алло».
– Папа, здравствуй, это я, Алина! – закричала она. В ответ раздались… короткие гудки.
Попытки поговорить, перезванивая ему, потерпели фиаско – он больше вообще не отвечал.
Естественно, Алина отказалась от микрофона. Денежный аванс пропал, но не это главное. Главным было то, что она опять осталась без отца – он снова рывком выпал из ее жизни. Новый неожиданный шок. A дочь, как и любого человека, тянет к своим корням. Ведь наши истоки – это наша главная жизненная опора, и вовсе не в материальном смысле.
Безумно расстроившись, в панике, Алина в сотый раз, как когда-то, перебирала в памяти их встречи и разговоры. Искала причину. Ho, как и раньше, не находила ее.
Почему отец написал ей такие обидные и несправедливые слова? Она не сделала ничего плохого по отношению ни к нему, ни к другим членам семьи, никогда не искала конфликтов и ничего не требовала.
И разве она тоже не является членом папиной семьи? Чтобы он, хотя бы откровенно, по-отцовски, по-доброму объяснился с ней?
– Мама, я абсолютно ничего не понимаю, что произошло! Ничего! – Алина была в отчаянии, в голосе звенели слезы.
Так почему же? За что? Этот вопрос непрестанно мучил ее. А неизвестность хуже самой горькой правды. Мои уговоры снова не помогали. Со своей стороны я уже все поняла, учитывая прежний опыт, и попыталась объяснить Алине, но она не верила мне.