«Внебрачный отец Максим Дунаевский отрекся от внебрачной дочери Алины»?
Пишу это с ноткой юмора. Парадоксы всегда вызывают улыбку…
И, как уже можно было предположить, после нашего эфира, показанного по телевидению 13 и 14 марта 2012, в свет поползли и «темные силы».
Артистка кино, Оксана Сташенко, присутствующая в «экспертах» на записи, яростно и предвзято атаковавшая Алину в студии, принялась рьяно распространять о нас с дочерью лживую информацию и на своем артистическом сайте. «Шепотом на кухне», по ее собственному выражению, она призывала участников форума, сочувствующих Алине, не верить тому, что они увидели по телевидению! Так как якобы наши «страшные оскорбления» и «корыстные заявления» были вырезаны. Но вот она-то все видела и слышала!
Утверждала, что мы с дочерью «купили» Первый канал и «оскорбляли великую фамилию», и что Алина делала себе «пиар» для продажи миллионов экземпляров своих музыкальных дисков и огромного обогащения!
И тому подобный «кухонный» бред.
Вероятно, мы бы никогда не узнали об этом, если бы не фанаты моей дочери и просто сочувствующие люди, которые обнаружили эту, прямо скажем, нелепую и недалекую пропаганду против нас Оксаны Сташенко. А насчет «подкупания» Первого канала, соображает ли она, что очень рискованно бездоказательно заявлять подобное? Вероятно, в буйстве ей в голову не приходило, что в моих руках могут оказаться скриншоты ее фальшивых утверждений. Кое-кто из тех, кто присутствовал в студии, увидел эту галиматью на сайте артистки. Там же с возмущением написал ей об этом, стыдя ее. Хозяйка сайта испугалась, удалила сообщения, а автора «забанила». Но все же этот человек успел сделать скриншоты написанного и прислал их нам.
А однажды нам с дочерью даже поступили анонимные угрозы. После этого я собрала все документы – сделала копии со всего архива, которым располагаю – видеоролики, скачанные на флешки с кинокамеры и с телефона, скриншоты с Интернета, и передала оригиналы на хранение своему адвокату. Также оставила «полезную» информацию доверенным лицам. На всякий случай.
К моему удивлению, в акцию против нас были втянуты даже дети. Десятилетняя (в то время) дочь Максима и его жены, Полина, и семнадцатилетняя Мария тоже принялись распространять ложную информацию об Алине и обо мне, обвиняя в погоне за наследством.
Я с трудом верила своим глазам, когда мне снова прислали скриншоты, сделанные с их комментариев на Youtube (Полина) и «Спрашивай. ру» (Мария). Враждебные, грубые высказывания не только на страницах социальной сети, но и, в случае Полины, в комментариях к видеоролику передачи «Пусть говорят», выложенной кем-то на Youtube. И даже в комментариях под роликами выступлений Алины на ее концертах!
Агрессивные выпады, оскорбления нам с Алиной и тем, кто пытался вразумить ее. При этом девочка подчеркивала, что она – «дочь Максима Дунаевского», то есть ей было все дозволено (я не голословна, у меня имеются скриншоты).
От этого просто «вянут уши», особенно зная, что такое пишут подростки. Ложь и настойчивые рассуждения о деньгах и будущем наследстве Максима Дунаевского, о том, что оно достанется им, а не Алине. Разговоры о наследстве при живом отце?! Тут во мне невольно поднялась волна сочувствия Максиму.
Позднее Полина продолжала атаковать Алину на других страницах соцсети. Даже на странице И. О. Дунаевского «В Контакте», в комментариях к песне «Колыбельная», исполненной Алиной к его 150-летию как дань памяти и почтения. В итоге Алина все удалила, так как было бы недопустимо оставлять такое на страничке Исаака Осиповича. Тогда Полина продолжила свои нападки в личных сообщениях. Алина попыталась откровенно объясниться с ней, как старшая сестра с младшей. Объяснила ей вкратце, что произошло, надеясь, что девочка, которой тогда уже исполнилось 12 лет, сможет понять ее. Как становится тяжело на душе, когда от тебя вдруг отворачивается родной отец.
Но безуспешно – младшая сестра по-прежнему была настроена очень агрессивно. Ответила Алине, что понимать ее не собирается, так как: «Вот меня-то папа никогда не бросит! Меня-то он любит!». Переписка сломалась на последнем послании Полины. Цитирую сделанный мною скриншот (прим. автора: орфография сохранена):
«Я тебе желаю всего самого ужасного, честно! ВСЁ, ТЕРПЕНИЕ КОНЧИЛОСЬ! И ПОБЫСТРЕЙ БЫ КОНЧИЛОСЬ ТЕРПЕНИЕ У ТВОЕЙ СУДЬБЫ! Прощай!».
Алина вошла «в ступор» – не могла представить себе ничего подобного со стороны младшей сестры. Не стала отвечать ей. Да и что можно ответить на такое? Не в ее характере, ни в воспитании желать сестре того же, опускаться до такого же тяжкого греха. Она просто заблокировала Полину, чтобы она не смогла писать снова.
У меня пошел мороз по коже, когда я прочитала эти страшные слова. Тем более, что они исходят от 12-летнего подростка! Уже сознательный возраст. Но судить не стану – на все суд Божий.
Мне искренне жаль детей, которых родители не оставили в стороне от взрослых дел. Которых растят в ненависти к людям. И даже к родной сестре, пусть только по отцу, как в случае Полины. Дети – это лакмусовая бумажка атмосферы в семье. Нетрудно догадаться, что они писали и пишут именно то, что слышат от своих родителей. От мамы?
Что же касается мамы девочек, то именно она зашла настолько далеко, что перешла все возможные и допустимые пределы этики и морали.
Через несколько месяцев после нашей передачи у Андрея Малахова в журнале «Караван историй» появилась обширная статья под названием: «Марина Дунаевская: Максима никому не отдам!»
Мои московские друзья переслали мне ее. Зная историю нашей с дочерью жизни, они были глубоко шокированы той изощренной ложью, которую там в своем интервью распространяла о нас жена Максима.
Без зазрения совести она «состряпала» пасквиль – приписала Алине и мне несуществующие грехи, никогда не произнесенные нами слова, при этом без зазрения совести облекая их в прямую речь. Несуществующие действия, красочно описывая вымышленные ею же события!
Прочитав его, я узнала о нас с дочерью много нового – того, чего мы сами о себе не знали!
Я уже давно поняла, что моя дочь не пришлась «по вкусу» Марине, но никогда не могла предположить, что она способна пойти на такое. Иными словами, мне стало однозначно ясно, что жена Максима задалась целью публично опорочить нас.
Если, в случае Максима, я вначале пыталась предположить, пусть и с большой натяжкой, на возрастной склероз – «забыл-перепутал», то касательно Марины такое было невозможно. Очевидностью напрашивался злой и циничный расчет.
Свое желчное сочинение Марина иллюстрировала нашими с дочерью фотографиями, очевидно, специально обработанными, так как наши лица на них были деформированы. В нашем архиве таких не было. Закон предполагает разрешение на «имидж», то есть на официальную публикацию фотографий третьего лица. А нарушение этих правил пресекается законом.
Претензий к журналу быть не может, так как конечный результат одобряет автор интервью – так было и в моем случае. Марина Дунаевская, как автор своих слов и действий, дала заведомо ложную информацию и затем одобрила ее для печати.
Располагая доказательствами, я обратилась по телефону к одному московскому адвокату – рассмотреть возможную подачу жалобы. Но в тот период не могла вырваться в Москву. Адвокат ответил мне: «Я понимаю ваше негодование, но вы сможете сделать это и позже, если захотите. А пока советую: напишите книгу воспоминаний, расскажите, как все было на самом деле».
Таким образом, дав лишь короткое опровержение в том же журнале высокопрофессиональной журналистке Елене Михайлиной («Нина Спада: Максим Дунаевский вычеркнул дочь из жизни»), я решила последовать совету – начать писать воспоминания о своей жизни, рассказать все, что было на самом деле.
Марина Дунаевская помогла мне «созреть» для этого – она зашла слишком далеко. Именно ее злостный вымысел – обширная сеть хитросплетений, толкнул меня на написание моей автобиографии.
Сочинение жены Максима явилось банальной местью, воплощенной в монументальную клевету. Местью за то, что мы с дочерью пришли на передачу Андрея Малахова, за то, что сказали правду. Хоть и сказали-то лишь мизерную часть того, что произошло, отвечая на вопросы ведущего.
Не хочется долго останавливаться на этом «дурно пахнущем» опусе – его можно разбирать часами, аргументированно опровергая каждую фразу. Думаю, он сам красноречиво характеризует своего автора. Но все же я вынуждена сказать несколько слов.
Прежде всего, мне было дико констатировать, что жена Максима взялась за такую нелепую миссию, как описывать мои личные отношения с ее будущим мужем, состоявшиеся свыше тридцати лет назад! Как будто она была их свидетелем! Интересно, Марина тогда ходила еще в детский сад или уже в первый класс?
Не постеснялась она также затронуть мою жизнь и с моим мужем Мишелем во Франции и даже его смерть! Это равносильно тому, как если бы я со слов третьих лиц принялась описывать историю ее знакомства с Максимом или ее отношения с папой ее дочери Марии (кстати, тоже внебрачной – по тому, что я прочитала в одной из статей, до Максима Марина замужем не была).
К вопросу о «низменном» – о деньгах. Этого я вообще не хотела касаться, но вынуждена – он «красной нитью» проходит по сочинению Марины.
Совершенно очевидно, что вопрос денег и наследства мужа волнует ее больше всего. Теперь мне ясно, что именно в связи с этим она попыталась очернить Алину, приписывая ей поведение, слова и замыслы, которые присущи именно ей – самой Марине. В психологии это называется «трансфер» – отражения себя в другом.
Безусловно, Алина никогда не вела с ней никаких разговоров о наследстве и даже никогда не произносила этого слова! Об этом говорила только сама Марина и впоследствии ее две дочки в социальных сетях.
Кто поверит в то, что дочь, приехавшая, наконец, к отцу после семилетней разлуки, вследствие его женитьбы на той же Марине, станет так глупо и грубо вести себя? Создавать конфликты из-за «куртки» или чего бы то ни было, рискуя испортить отношения с отцом?