– Ты знаешь, я буквально высчитывал тебя с карандашом на бумаге! Ты ведь любила меня, но при этом не искала встреч! Как ты смогла? Откуда такая сила характера?!
Я молча слушала его поток красноречия и затем невольно задала ему вопрос, который постоянно возникал в моем сознании:
– Ты… А чем ты занимался все это время?..
– Я очень много работал! Но не забывал тебя, видишь, я снова у тебя! А тогда… тогда я подумал, что у тебя кто-то появился, раз ты стала отказываться от встреч. Поэтому ушел в сторону, не хотел мешать… Прости за недоразумение…
Конечно, такое объяснение мне показалось, скажем так, легковесным. Но обсуждать то, что когда-то произошло, уже не имело смысла – оно уже стало прошлым. Много воды утекло. А теперь перед нами находилось настоящее, и, кто знает, может быть, и будущее?
Я задумчиво помешивала в чашке чай и думала о том, что наши отношения, скорее всего, возобновятся. Женское сердце не камень. Максим говорил со мной так пылко, так искренне, так горячо смотрел в глаза, что мне захотелось снова ему поверить.
Макс начал снова приезжать ко мне. Мне казалось, что наши чувства вспыхнули с новой силой, с новой нежностью. Меня лишь немного удивляло то, что он больше не приглашал меня к своим друзьям или в ресторан Дома композиторов, куда раньше любил заезжать со мной. Но коль скоро он говорил о своей большой профессиональной загруженности, я не придавала этому значения – нам и вдвоем было хорошо. А в том, что у него было много работы, я ни на секунду не сомневалась. После фильма «Карнавал» Максим стал еще более известным и, естественно, «музыкальные» предложения должны были плыть к нему рекой.
Вскоре произошел маленький, но, как оказалось, важный эпизод, сильно поразивший меня, который я не могу назвать иначе, как мистическим.
В тот поздний вечер, проводив Максима до дверей, я вернулась в свою комнату. Почему-то подошла к настенному зеркалу, начала долго и внимательно всматриваться в свое лицо, в глаза, как будто изучая себя. И вдруг неожиданно, вспышкой молнии, голову пронзила мысль: «я беременна!». Возникла и сразу же исчезла, так же быстро, как и появилась. Я лишь немного удивилась – что это со мной? Почему такая мысль и почему именно сегодня? Затем мгновенно об этом забыла.
А через два месяца узнала, что я действительно беременна. Мне показалось это совершенно невероятным. Раньше ничего не получалось, а теперь вдруг так сразу…
И, как выяснилось позже, по подсчетам врача, беременность началась именно в тот день, когда какая-то невидимая сила подтолкнула меня к зеркалу. Почему? Как это объяснить? Не знаю. Каким образом я почувствовала это тогда, остается для меня загадкой по сегодяшний день.
Но, может быть, объяснение находится в том, что в каждом из нас живет «искра Божья». Наверно, эта искра возникла в моем ребенке в момент его зачатия и одновременно отразилась в моем подсознании. Возможности человеческого подсознания еще не изучены до конца, хотя о них уже так много писали русские и зарубежные специалисты.
Я убеждена в том, что мы все рождаемся с этой «искрой», которая затем инстинктивно позволяет нам чувствовать нюансы окружающего нас мира и помогает правильно ориентироваться в нем. Но с потоком знаний и под влиянием окружающей среды, задавленная цивилизацией, «искра» уходит глубоко в подсознание, уступая место логике, разуму, приобретенному опыту и жизненным стандартам, которые внушает нам общество. Мне кажется, что изначально все мы медиумы – в большей или в меньшей степени. Но, к сожалению, далеко не всегда умеем развить в себе эту способность, не всегда умеем прислушиваться к себе и к другим.
Позднее я рассказала об этом эпизоде Максиму, добавив: «Наверно, ты мне не поверишь!». Но, к моему удивлению, он совершенно серьезно ответил: «Нет, я верю. Такое невозможно придумать». Но не буду забегать вперед.
Известие о моей беременности явилось для меня такой неожиданной и ошеломляющей радостью, что я первое время не могла осознать и поверить в нее.
Ведь раньше мы с Максом не принимали никаких мер предосторожности, но ничего не происходило. После того, как он задал мне вопрос: «Когда ты родишь мне ребенка?», я сделала обследование, но результат был разочаровывающим. Врач считал, что у меня не будет детей. Это был тяжелый удар. Я переживала, понимая, Максим уже трижды был женат, а детей не было, поэтому ему наверняка хотелось малыша. Но я и сама мечтала о ребенке. Несмотря на отрицательный диагноз, я отказывалась верить в него. Продолжала надеяться и верить в чудо, как, наверно, любая женщина, в которой живут чувства к мужчине.
И вот, совершенно неожиданно, это чудо произошло! Дар Божий!
Для меня это была безмерная радость: «Теперь я смогу, наконец, подарить Максиму малыша, которого он просил…» – думала я.
Сделала новый тест, все еще не веря до конца, подозревая возможную ошибку.
Но тест подтвердился. Тогда я стала с нетерпением ждать приезда Максима. Представляла себе, как он обрадуется.
Через несколько дней настал долгожданный момент. Он приехал вечером ко мне. Я приготовила жасминовый чай и какие-то сладости.
Волнуясь, села напротив него в кресло и сказала, глядя ему прямо в глаза, чтобы сразу почувствовать, понять его реакцию:
– Максим… я беременна… два месяца…
Он смотрел на меня, не произнося ни слова. Выражение его лица не изменилось, даже не дрогнуло. Только странный застывший взгляд – ни счастливый, ни расстроенный, а удивительно спокойный. Ноль эмоций.
Я опешила. Не могла объяснить себе отсутствие какой-либо реакции на такое важное сообщение. Но тут вдруг он заговорил, мягко и ласково:
– Знаешь, Нинулечка, я, конечно, должен был сказать тебе об этом раньше… но не смог… Смалодушничал, глядя в твои чистые глаза… Потому что чувствовал, что ты спустила бы меня с лестницы, если бы я сказал правду… Понимаешь, мы тогда с тобой расстались – я подумал, что у тебя появился кто-то другой… А природа не терпит пустоты. Так вот, я познакомился с женщиной, с актрисой Натальей Андрейченко. Она сразу же забеременела. Мне пришлось жениться – другого выхода не было – мы с ней вращаемся в одних и тех же кругах. К тому же вмешался ее отец… Ну, в общем, мы расписались, когда она была уже на восьмом месяце. А недавно, в ноябре, у меня родился сын…
Я смотрела на него в полном ошеломлении, пытаясь вникнуть в смысл слов, который осознавала с трудом. Это было невероятно – он женился, но скрыл от меня такой серьезный факт?!
Тогда зачем снова появился в моей жизни? На что рассчитывал?
Восемь месяцев назад он подумал, что у меня появился кто-то другой? Что за чушь? Максим прекрасно знал, что я была верна ему, сам неоднократно говорил, что может стопроцентно доверять мне. А появились бы сомнения, то задал бы вопрос…
Как он смог? Значит, каждый раз, когда он приходил ко мне, заранее снимал обручальное кольцо? Так как кольца на руке не было – я не могла бы не заметить его!
Это был «электрошок». Меня затрясло. Перехватило дыхание, я начала задыхаться.
Не могла выдавить из себя ни слова – в горле застрял тяжелый ком, как у меня всегда бывало в моменты сильного волнения.
В тот вечер на мне был тот самый белый свитер, который так понравился ему в первый день нашего знакомства. Теперь я чувствовала себя в нем, как в охваченной огнем печи.
В моем сознании все снова рушилось. Снова землетрясение. Более того – конец света – все летело в пропасть. Видела все, как в тумане.
Максим заговорил снова – так же мягко и непринужденно, как и раньше. Как будто ничего особенного не произошло.
– Что ты собираешься делать? Есть два варианта. Первый: если ты хочешь избавиться от ребенка, то я помогу тебе с клиникой. Второй: если ты хочешь его сохранить, то тогда мы будем искать выход вдвоем.
Я постепенно начала приходить в себя:
– Но… если я оставлю ребенка, будет ли у него отец? Будешь ты ты ему помогать?
– Конечно! – даже обиделся Максим. – Как ты можешь во мне сомневаться?! Был бы кто-то другой, я бы еще подумал, но ты… Естественно, буду помогать, абсолютная поддержка. Единственное, о чем тебя прошу – никому ничего не рассказывать. Если об этом узнает Наталья, то перекроет мне кислород. Я не смогу работать, а значит, и помогать тебе. У нас с ней и так все… не очень. Не знаю, что будет дальше. Возможно, мы долго не протянем, разведемся… Вот тогда мы с тобой… – Максим сделал многозначительную паузу, пристально глядя мне в глаза.
Я вглядывалась в него, пытаясь понять его поступок, его мысли. Думала о его жене, которая наверняка ни о чем не догадывалась. Думала о его маленьком сыне. Думала о ребенке, который уже жил во мне.
– Нет, Максим… раз уж ты женился, то живи со своей женой. Я буду молчать, обещаю тебе. Но и ты обещай, что если родится наш ребенок, то ты его не оставишь.
Максим спокойно и серьезно подтвердил свое обещание.
– Не волнуйся, обещаю. Все как-нибудь устроится. Если тебе что-то срочно понадобится, то звони маме, она мне все передаст.
Перед уходом он с загадочной улыбкой вытащил что-то из папки. Это оказалась небольшая гибкая пластинка с его песнями из кинофильма «Карнавал».
– Чуть не забыл! Вот, она… только что вышла… «Позвони мне» по праву принадлежит тебе!
Попросил у меня ручку и надписал на обратной стороне обложки следующее:
«Нинуле, полноправной участнице создания этой музыки и фильма «Карнавал», сострадавшей всем перипетиям, – короче – Моей Музе в этой (и других) работе.
«Спасибо жизнь», за те дни, часы и мгновения радости с тобой! Плохо ли, хорошо ли тебе будет – «позвони мне, позвони!».. Твой М. Дунаевский
21.01. 1983 г.».
Затем надел пальто, медленно обмотал вокруг шеи шарф, машинально поправил очки. Смерил меня долгим, задумчивым взглядом.
– Не волнуйся, Нинулечка, все будет хорошо…
Так же нежно, как и обычно, поцеловал меня на прощание и вышел из квартиры.
Мое лицо горело огнем. Смятение мыслей и чувств, которые переполняли меня. Захлестывала боль в душе. Как он смог скрыть такое, на что рассчитывал? Что я никогда ничего не узнаю? Никогда?!