– А разве это возможно?
Я была удивлена. Конечно, знала, что завод располагал своей жилплощадью, но я еще слишком недолго проработала там для того, чтобы надеяться что-то получить.
Юрий Иванович снял трубку:
– Катюша, передай мне, пожалуйста Михал Петровича… Миша, здравствуй… тут такое дело… у нас есть молодой специалист, очень ценный для завода работник. По стечению семейных обстоятельств ему больше негде жить. Ты мог бы выбить комнату в одном из наших домов?.. Ну, поговори с ними, скажи, что это моя личная просьба. Ну, все, жду… спасибо, бывай!
Повесив трубку, он ободряюще улыбнулся мне.
– Ну вот, Нина, я сделал, что мог. Надеюсь, сработает. А если нет, то сам поеду в исполком разговаривать серьезно. Не волнуйся, прорвемся!
– Юрий Иванович… а вы уверены, что не будет проблем, когда об этом узнают наши сотрудники? Обо мне и так непонятно что говорят, а тут получение комнаты…
Главный прищурил глаза, рассмеялся.
– Пусть говорят! Не обращай внимания, какая тебе разница? Главное, что у тебя будет свое жилье, пусть маленькое, но свое.
Я поблагодарила и вышла. Задумалась – не была настроена так оптимистично, как он. С одной стороны, нет никакой уверенности, что мне что-то дадут, все проходит через комиссию. А если вдруг, по невероятной удаче, все-таки дадут, то тогда меня «заклюют» завистники и недоброжелатели. Этого будет не избежать.
На заводе все на виду, и я у всех на виду.
Мне уже не раз сообщала одна «добрая душа», что некоторые женщины сознательно распускали слухи, что я якобы являлась любовницей главного. Он был очень импозантным мужчиной 47 лет, высоким шатеном со спортивной фигурой, и каждая вторая мечтала, чтобы он обратил на нее внимание. О том, что я иногда выходила с ним и с иностранцами в рестораны, знали все. То ли директорский шофер не сдержал языка, посплетничал, то ли кто-то из главных специалистов, которые тоже ездили вместе с нами. Мужчины иногда болтливее женщин. Я знала, что мне завидовали, а иной раз женщины даже открыто проявляли свою неприязнь.
Кроме того, я чувствовала, что действительно нравлюсь главному инженеру. Возможно, это заметила и его секретарь, Катя – миловидная женщина его лет. Может быть, это она пустила этот слух. Хоть она и относилась ко мне доброжелательно, по крайней мере, внешне.
Главный часто делал мне комплименты и смотрел на меня восхищенным, таким чисто «мужским» взглядом. Однажды перед вечером в ресторане он заехал за мной вместе с шофером, и когда я вышла в длинном вечернем платье (пришлось надеть бледно-голубое свадебное, за неимением другого – оно мне очень пригодилось!), он рассыпался в восторженных комплиментах. Посадил на заднее сиденье рядом с собой. Поцеловал мне руку, а затем медленно приблизил свое лицо к моему.
Я мягко, но решительно отодвинулась. Меня это очень смутило, так как я совершенно не была настроена флиртовать с ним, не говоря уже о чем-то большем. Мне все это не было нужно, тем более «истории» на работе.
Главный понял. Но, будучи умным мужчиной, не встал в позу и не обиделся.
В дальнейшем вел себя как ни в чем не бывало. И, нужно отдать ему должное, больше никогда не делал ни двусмысленных жестов, ни намеков.
Но, удивительное дело, чем более целомудренно и скромно я держалась, тем больше разговоров и сплетен было за моей спиной. Это казалось мне совершенно парадоксальным.
У меня было ощущение, что всем хотелось, чтобы я обязательно оказалась его любовницей, всем хотелось уличить меня в этом! В нашей трудовой обители существовал банальный стереотип. Вначале мне было смешно, затем стало неприятно, начало раздражать. Но, как говорится, «у каждой медали есть обратная сторона».
В конечном итоге все это только повышало мои «акции». Сотрудники разделились на два лагеря: тех, кто завидовали и побаивались меня, думая, что я обладаю властью, если любовница. И другие, которые по той же причине хотели со мной дружить, заискивали передо мной. На всякий случай – может, пригожусь.
Так часто бывает в жизни – позднее я не раз убеждалась в этом.
Я хорошо представляла себе, какое «жужжание» начнется, если я и в самом деле получу комнату. Но начало было уже положено. Оставалось лишь относиться ко всему этому спокойно и, еще лучше, с юмором. Что я и решила делать.
На следующий день, когда я делала переводы с английского в бюро переводов, Юрий Иванович вызвал меня к телефону.
– Ниночка, с комнатой некоторые осложнения. Но я все же выбью ее для тебя, обещаю! Завтра поеду в исполком разговаривать лично.
Я поблагодарила и снова призадумалась. Почему он так старается для меня? Какой я «ценный» работник? Любая другая переводчица с радостью займется такой приятной и престижной работой. Неужели он все же на что-то рассчитывает? На благодарность «натурой», после того как я получу комнату?…
Но напрягаться, «ломать голову» не хотелось. «Будет день и будет пища», решила я.
Мариванна ждала меня со свежезаваренным чаем с вишневым вареньем. Замечательная женщина – она относилась ко мне как мама.
На следующий день, на работе, меня вызвал к себе главный инженер.
– Нина, я был в исполкоме. Комната тебе будет! Только нужно будет подождать пару месяцев.
– Огромное спасибо, Юрий Иванович!
– Не за что, скажешь спасибо, когда получишь. Да, вот еще, – он задумался, – я подумал, что хорошо бы тебе вступить в партию. Это было бы кстати. Знаешь, это хорошее дело, да и по работе сразу «в гору» пойдешь, «вырастешь». Рекомендацию я тебе дам. Найдем еще двоих. Вон хоть директор подпишет без проблем, и еще кто-нибудь из главных специалистов, – я поговорю с ними.
Я внутренне сжалась. Мне уже и так было не очень удобно получать комнату, a он предлагает еще и в партию вступить, с его и директорской рекомендациями!
Обычно люди ждали годами, писали заявления, указывая свои заслуги. Все знали, что состоять в партии было обязательным условием для профессионального роста. Меня, «молодого специалиста», наши работники просто разорвут на части! Условно, конечно, но работать будет очень тяжело.
Но я не могла не оценить отношение главного ко мне – он желал мне самого лучшего и старался помочь, как будто я была членом его семьи.
– Большое спасибо за такое лестное предложение! Мне очень приятно. Но мне кажется, что… эту честь я пока еще не заслужила, «не доросла». Мне нужно еще проникнуться… подумать…
– Ну-ну, подумай… скажешь мне, как надумаешь, – рассеянно ответил он.
Юрий Иванович явно не понимал, почему я не уцепилась за такую исключительную возможность «вырасти».
Время шло. В какой-то погожий день Юрий Иванович снова вызвал меня в свой кабинет.
– Нина, у меня для тебя отличная новость! Тебе выделили комнату в доме рядом с заводом! Район, конечно, сама знаешь… неприглядный, но для тебя это выход, если ты не хочешь разменивать жилплощадь мужа. В квартире живут еще две семьи, надеюсь, они окажутся приличными людьми. Можешь хоть завтра идти получать смотровой ордер!
На следующий день я получила ордер и отправилась осматривать новое жилье. Мне еще не верилось, что у меня будет что-то свое.
То, что я увидела, было очень далеко от того, что я себе представляла, от тех условий, в которых я жила с родителями в Ленинграде или даже с Гошей.
Обшарпанный дом, который не ремонтировался со времен «Иерусалима». Потертая, облезлая коммуналка на втором этаже. Замусоленная двадцатиметровая комната с единственным окном, выходящим на шоссе и железнодорожные пути.
Но все же я сразу почувствовала себя вполне счастливой – она была моей!
Стала раздумывать, как ее почистить, как переклеить обои, какую мебель я смогла бы купить на свою небольшую зарплату. Мне не хотелось о чем-то просить родителей – они и так теперь жили скромно.
Я решила в первую очередь купить кровать, это было самое необходимое.
Ну, а дальше – постепенно…
Соседями по квартире оказались пятидесятилетние муж с женой, Вера и Василий, работающие в одном из цехов завода, и две семидесятилетние сестры-старушки, старые девы.
Встретили меня не очень приветливо. Но я надеялась на то, что со временем все встанет на свои места, сложатся нормальные отношения. Это ведь естественное желание, когда люди сосуществуют «бок о бок».
Я лишь отметила про себя (это было очевидно), что муж Веры сильно «закладывал за воротник». Его лицо было красным и опухшим. Позже выснилось, что вместе с женой он «употреблял» каждый день.
Накануне моего переезда на новую квартиру я приготовила «прощальный» ужин с разными вкусностями для нас с Мариванной. К счастью, ее сынок где-то «серьезно» загулял, его не было дома несколько дней. Это было мне очень на руку. Старушка от души радовалась за меня, тому, что я получила жилье. Благословляла меня. Мы очень тепло попрощались, расцеловались. Я пообещала звонить ей.
Еще одним вопросом, остающимся у меня на повестке дня, был вопрос о том, что выбрать в подарок главному за его помощь. Он так много сделал для меня.
Я считала своим долгом отблагодарить его. Конечно, по мере моих возможностей. В магазинах не было ничего интересного, а подарок мужчине сделать еще труднее, чем женщине.
После долгих раздумий я вернулась к беспроигрышному варианту – к бутылке французского коньяка.
Не теряя времени, поехала в «Бристоль» и купила в баре изящную бутылку коньяка за бешеные (тогда) деньги – 35 рублей! После этого у меня почти не оставалось денег до конца месяца (зарплата была 85 рублей в месяц минус квартплата), но я с энтузиазмом решила, по своей устоявшейся привычке, что «не страшно» – поголодаю, похудею, фигура только лучше будет.
Бутылка была очень красивой из темно-коричневого матового стекла с черно-золотой этикеткой и с дутыми буквами на ней «MARTEL COGNAC». «Произведение искусства», тогда еще не доступное русскому производству.
Во всяком случае, бутылка была очень впечатляющей, и я верила в ее силу не оставить главного равнодушным к «кусочку Франции».