У меня прошел мороз по коже. Я слушала его и благодарила свою интуицию за то, что она не подвела меня. Ведь чуть не потеряла так много – была на грани! Хорошо, что не послушала Мишеля.
Ну, конечно же, инспектор не мог не знать! И инспектор ли он полиции на самом деле? Тот факт, что он все знал, было доказательством того, что он был из секции госбезопасности, ДСТ. Но тем лучше. Все прошло хорошо и это было главным.
Мужчина поднялся, за ним и я. Прищурившись, он очень по-доброму улыбнулся мне.
– Я провожу вас до выхода. Кстати, если у вас есть немного времени, мне будет приятно пригласить вас в бистро на чашечку кофе. Интересно было бы поговорить о русской культуре.
– Мсье, мне это было бы очень приятно, но я должна ехать за дочерью в школу. Извините.
– Ничего, я понимаю. Всего доброго! Хорошего продолжения и помните то, что я вам сказал!
Я улыбнулась в ответ. Тепло распрощавшись у выхода, пожав мне руку, он ушел.
Мишель ждал меня дома, очень волновался. Услышав, как я поворачиваю ключ в замке, он выскочил мне навстречу.
– Ну что?! Как все прошло?!
Я рассказала ему подробно все, за исключением, конечно, заключительных напутствий инспектора.
– Миша, я сказала ему правду, и так оказалось лучше. Чувствовалось, что он уже все знал. Сказал, что тот факт, что мы подали на развод, не повлияет на получение моего гражданства.
Мишель облегченно выдохнул. Затем подмигнул мне.
– Мне идти за шампанским? Нужно отметить такое событие!
– Погоди! Я пока еще ничего не получила…
Мне совсем не хотелось, чтобы у мужа был новый повод выпить. Этот вопрос стал у нас «больным».
Инспектор или тот, за кого мужчина себя выдавал, сдержал слово. Ровно через две недели мне пришло уведомление о том, что мне дано французское гражданство, что я могу начинать оформление официального удостоверения личности.
Вскоре я получила французские документы, и мы дома устроили маленький праздник. Я по традиции приготовила русские блюда. Алинка изо всех сил помогала мне, выхватывая из рук тарелки и приборы и расставляя их на столе. Она еще совсем маленькой любила, когда стол был красиво убран, и активно применяла в нашем повседневном быту свое чувство эстетики. И, конечно, без шампанского на этот раз было не обойтись.
Мы дружно чокнулись. Даже Алинке накапали в высокий узкий бокал «flute» несколько капель – чисто символически.
– Bravo! Теперь мы все втроем – русские французы! На здоровье! – смеялся Мишель.
Он хорошо держался, пил мало. Я невольно порадовалась. А вдруг и вправду он способен вылечиться сам, проявив силу воли?
Единственной проблемой в тот период оставалась та, что он никак не находил работу. Ходил на собеседования, но ему почему-то каждый раз отказывали. Впрочем, я довольно быстро догадалась почему. Во Франции очень развита система телефонных и письменных рекомендаций. Часто после собеседования кандидата «ставили на ожидание», обещая дать ответ через неделю-две. А тем временем связывались с дирекцией его прежнего места работы, наводили о нем справки.
Я понимала, что хорошую характеристику Мишелю не могли дать, и поэтому ему отказывали в должности.
Это становилось тревожным. Особенно потому, что до этого у него было достаточно крупное пособие по безработице, которое позволяло нам жить, плюс моя, пусть маленькая, зарплата. Но пособие уже начало резко снижаться и грозило дойти до такого минимума, который уже не позволил бы жить нормально. А ведь нужно было платить за квартиру, машину, няню и многое другое.
С тех пор, как мы снова сошлись, Мишель практически почти не общался со своей мамой. Как объяснил мне, она устраивала ему истерики каждый раз, когда он звонил справиться о ее здоровье.
Морисетт держала свое слово и регулярно звонила мне – расспрашивала об обстановке в доме. Она очень радовалась тому, что все было спокойно, и советовала мне дать Мишелю время исправить свои ошибки. Я тоже, в силу своего характера, надеялась на лучшее. Поддерживала его как могла, старалась внушить, что при его блестящем образовании и способностях он в конце концов найдет приличное место. Убеждала, что ему только нужно верить в себя и проявить силу воли.
Так подошло лето. Как-то Мишелю позвонил один старый друг и предложил нам приехать к нему в гости – в модный центр отдыха под Лиможем – «Club Med», где он занимал пост директора. Такие центры расположены во многих красивых местах Франции и также за границей.
Это огромные комплексы, где все предусмотрено для развлечений и отдыха. А также для поддержания спортивной формы и для знакомств. Так как люди рассаживаются там в ресторанах где хотят и с кем хотят. Одним словом, очень приятная и непосредственная обстановка, идеальная для отдыха. И для завязывания отношений.
Комплекс – как маленький городок со своими спортивными залами и с театральными сценами, с ресторанами, с прекрасной разнообразной кухней, с комфортабельными номерами.
Поскольку у меня как раз подходило время отпуска, Мишель, естественно, с радостью согласился. Вскоре мы приехали на место и прекрасно провели время в этом «райском уголке». Я завела немало новых знакомых, а также поиграла почти на всех теннисных кортах. Открывала для себя интересные снаряды в спортзалах, поплавала в бассейнах. Все было замечательно.
Единственным «бемолем» был тот, что Мишель не разделял моих увлечений. Большую часть дня он пропадал в баре вместе со своими новыми друзьями. Там это было «модно», как он мне говорил. Кроме того, он встретил кого-то из старых знакомых, которые считали, что «лучшее культурное мероприятие» это бар или ресторан. А мои слова веса больше не имели, не доходили до него.
Я грустнела от мысли, что Мишель может снова втянуться в алкоголь. Просила его много не пить, приходить поиграть ко мне на корты и поплавать в бассейне. Но он обещал мне, что держит все «под контролем» и что во время отпуска можно и даже нужно позволять себе излишества.
– Не волнуйся, Нинусечка, все будет хорошо! – каждый раз говорил он.
Я замолкала – не хотела «жужжать» как пчела.
Время прошло очень быстро. Отпуск почему-то всегда проходит слишком быстро.
Мы вернулись в Париж, и снова началась рутина. Теперь мы крайне редко выходили в театр, на концерты или в рестораны. Мишель по вечерам сидел перед телевизором, а я погружалась в свое любимое занятие – чтение, на русском, французском или английском. Мне нравилось читать в оригинале шедевры Агаты Кристи или Скотта Фицджеральда, а также лучшее у французских авторов. И, вообще, мне нужно было регулярно тренировать языки, чтобы не забывать их. Я чувствовала, что они всегда будут являться одним из важных элементов моей профессиональной деятельности.
Хоть Мишель и выпивал в Париже меньше, чем во время отпуска, но все же я заметила, что теперь он уже не мог прожить и дня без вина. На ужин выпивал традиционную бутылку красного или белого вина. Я немного участвовала за столом. Но все же мое участие было минимальным – Мишель осушал свой бокал гораздо быстрее, чем я, и сразу наполнял его снова.
Ему по-прежнему не удавалось найти работу, и из-за этого он становился все более и более раздражительным. Безусловно, понимал, что назревает финансовая катастрофа. Но, тем не менее, не хотел признаться себе в том, что сложившаяся ситуация – последствия его ошибок, которые ему нужно было осознать, чтобы избежать их в будущем. Муж упорно повторял мне, что, будучи хорошим специалистом в своей области, он запрашивал соответствующую зарплату, а фирмы не хотели платить много. Он упорно хотел видеть причину своих неудач только в этом.
– Дорогая, они все теперь стараются сэкономить на хороших специалистах! Если я соглашусь на маленькую зарплату, то мне повысят очень не скоро и ненамного. И нет гарантий, что повысят вообще! Лучше потерпеть и сразу найти хорошую! Все так поступают. Не волнуйся, что-нибудь подвернется!
Пособие по безработице уменьшалось с каждым месяцем. Я вкладывала всю свою зарплату в общую казну, за исключением того, что платила няне-соседке. Но денег неудержимо становилось все меньше и меньше. И хотя к Алине Мишель относился спокойно, не одергивал ее и грубостей себе не позволял, все же я не считала возможным отменить няню, чтобы вызволить свободные деньги на другие расходы. Не могла идти на этот риск в отношении ребенка.
Подходил конец года. Я раздумывала над тем, что подарить Алинке и Мишелю на Рождество. Но работы он еще не нашел, и наши средства оставались более чем скромными. Рождества «с русским размахом» не предполагалось – Дед Мороз не собирался баловать нас в ту зиму.
Наш большой холодильник все чаще и чаще оказывался пустым, наполненным лишь ярким светом. Мишель говорил, что у него больше нет денег.
Я покупала продукты и все самое необходимое сама. Считала совершенно нормальным помочь мужу, но чувствовала, что наша жизнь снова принимает критический оборот. Так как у Мишеля не было денег на продукты, но были на вино. Он по-прежнему обедал или ужинал с обязательной бутылкой вина на столе – не мог отказать себе в этом. Мне казалось, что если мы даже начнем голодать, у него все же где-то «в заначке» окажутся припрятанными несколько бутылок спиртного.
Своими опасениями я поделилась с Морисетт – у меня появилось настойчивое ощущение, что муж мог снова сорваться в любой момент. Она согласилась со мной, что прогнозы были не радостными.
– Нина, я тут видела в объявлениях дешевую двушку, в скромном районе. Думаю, что ты сможешь ее оплачивать. Обдумай все и если надумаешь, то звони, я отвезу тебя посмотреть. Не думаю, чтобы хозяин быстро сдал ее.
На Рождество я приготовила типично «русский стол» и красиво украсила его. Незаменимый салат «оливье», винегрет, тертая свекла под майонезом, пирожки с капустой и яйцами. На горячее фаршированный перец. Хотелось доставить удовольствие дочке и мужу.
Мы приятно поужинали и начали ждать «появления Деда Мороза». Во Франции он приходит в полночь. Пока Алинка возилась в своей комнате, я положила под елку маленькие подарки, а затем приоткрыла входную дверь и громко хлопнула ею.