Еще раз проверив, все ли было на месте, я зашла в спальню, осторожно закрыла дверь на ключ и легла рядом с дочкой. Прислушиваясь к ее дыханию, принялась ждать.
Свою ручную сумку на длинном ремешке я сразу повесила на себя, чтобы не забыть ее в спешке. Засунула в рот жевательную резинку для успокоения и для того, чтобы не заснуть. Мне ни в коем случае нельзя было спать, нельзя было пропустить подъем Мишеля, иначе все может провалиться и нам уже будет не уйти. А что тогда произойдет, что устроит Мишель, одному Богу известно.
Я больше не имела права допустить промах.
Чтобы не расслабиться и не уснуть, стала напевать про себя любимые песни, время от времени поглядывая на часы. Но напряжение росло, отстукивало в висках. От бессонной ночи очень болела голова. Мне почему-то вспомнился фильм о войне, когда русские голодные и изможденные солдаты сидели в промозглом окопе, ожидая фашистского налета. Откуда такие мысли?
Увидев, наконец, свет сквозь щели в ставнях, я поняла, что снаружи рассвело.
В квартире было очень тихо. Мишель перестал храпеть. Я насторожилась.
Напряженно ждала, когда он закашляет. Это будет мне знак.
Все должно быть хорошо, внушала себе. Все будет хорошо, все получится.
Иначе просто не может быть!
Вдруг Алинка зашевелилась, стала просыпаться. Потянулась на кровати.
Я посмотрела на часы: десять часов двадцать минут.
Приложив палец к губам и поцеловав теплый дочкин носик, я прошептала:
– Тшшш… киска, не разговаривай громко. Только шепотом…
– Почему?
– Так надо. Это будет наш секрет. Сейчас нужно быстро одеться! Только очень тихо!
Алинка послушно протянула мне ручки, затем ножки. Я бесшумно одевала ее, постоянно прислушиваясь, а она молчала, поняв, что это важно.
Мое напряжение постепенно проходило – все шло по плану, и Мишель, судя по всему, еще не проснулся.
Мы уже стояли перед окном, я потихоньку открывала ставни. Комнату залил яркий свет.
Перевесив дочку через подоконник и медленно спустив на землю, я перекинула сумку и рюкзачок. Затем свое пальто. И, наконец, быстро перелезла сама. Если бы кто-нибудь видел нас в этот момент, то подумал бы, что мы – воришки-цыганки, обокравшие квартиру. Но парк перед домом был пустынным.
Решив все же не оставлять окно открытым, я начала притягивать к себе обе половинки. В этот самый момент мне послышался тяжелый кашель. Снова резко сжалось и заколотилось сердце. Хотя, может быть, это была игра моего воображения, слуховая галлюцинация? Ведь именно этого я боялась и постоянно ждала.
Но времени раздумывать не было – накинув пальто и подхватив сумку, я крепко взяла Алинку за ручку, и мы двинулись в путь – скорей подальше от этого дома.
Первое января. Новый год! И кругом ни души! Наверно, люди еще отдыхали в теплой постели после ночного празднования. Вероятно, спали или мечтали о том, что этот год принесет им хорошего. Я тоже загадала желание – мечтала о том, что в новом году у нас с дочкой все станет, наконец, хорошо.
На улице было очень свежо – холодное зимнее утро. Мое тонкое пальто не спасало от ледяного ветра, который своевольно «гулял» под ним.
Но одновременно над нами светило солнце, пусть такое холодное, но оно сразу подняло мне настроение. Как будто оно явилось нам благословением в нашей новой жизни.
Я уже больше не торопилась, шла нормальным шагом. Алинка семенила рядом. У меня вдруг сразу стало легко и радостно на душе. Мы выбрались из ловушки! Теперь Мишель уже ничего не смог бы сделать!
В порыве нахлынувшей радости я наклонилась к дочке, нежно поцеловала ее.
– С Новым годом, киска моя!
– С Новым годом, моя мамочка! – весело прощебетала Алинка.
Ей, наверно, казалось, что мы отправляемся в далекое путешествие, полное интересных приключений. И это было недалеко от истины.
Так мы подошли к стоянке такси. На ней уже находилась одна машина.
– Видишь, Алиненок, эта машинка ждет нас с тобой!
Алинка доверчиво смотрела на шофера, а он ласково улыбался ей в ответ. Распахнул перед нами дверцу.
– Bonne année, Madame et Mademoiselle!
– Bonne année, Monsieur!
Удобно расположившись на заднем сиденье, я прижала дочку к себе, чувствуя ее тепло, которое постепенно начало отогревать меня. С тихой радостью думала о том, что теперь у нас начиналась радикально новая жизнь.
Я тогда сказала Мишелю, что «обратно не приползу». Теперь вдруг очень ясно осознала, что именно так оно и будет. Больше никогда не вернусь к нему – ни при каких обстоятельствах! Что бы в нашей дальнейшей жизни ни произошло.
Bel Air, или Хождение по мукам
Таксист привез нас по адресу.
Я расплатилась и осмотрелась вокруг. До этого приезжала сюда лишь один раз, вечером, в темноте. Теперь место казалось совсем незнакомым. Угрюмым и тревожным, несмотря на солнце. Казалось, оно еще больше обличало все его негативные стороны. Старый обшарпанный дом. Перед домом маленькая детская площадка со сломанными качелями. Крошечная песочница, наполненная фантиками от конфет и прочим мусором.
Рядом другие такие же обшарпанные дома. Водонапорная башня и огромный пустырь. Все выглядело мрачно, неприветливо.
Район назывался Bel Air, то есть «красивый вид». «Какой парадокс!» – подумала я.
Наше новое жилье находилось на первом этаже. Коричневая деревянная дверь с облезлой краской выглядела очень негостеприимной. Но задумываться об эстетике или комфорте не приходилось. Мы вошли, и я внимательно огляделась.
Квартира была совершенно пустынной. Даже на кухне не было какого-либо электрооборудования или техники, простой газовой или другой плиты, как это обычно было в съемных квартирах – я знала это по рассказам. В них обычно был необходимый минимум.
Закопченный потолок, местами грязные обои. Ввинченная в потолок одинокая лампочка. Общее ощущение холода и заброшенности. Видно, хозяину было не до ремонта, поэтому и сдавал ее за маленькую плату. М-да… квартирка по деньгам…
Мне было очень странно и непривычно. Пронизал холод, и я не поняла, было ли мне на самом деле холодно или похолодела от увиденного. Но решила не отчаиваться – это все же лучше, чем ничего. Теперь у нас есть кров. Конечно, нам будет трудно, это точно, но нет безвыходных ситуаций. На любую проблему есть свое решение.
– Доченька, теперь мы будем жить здесь. Привыкай!
Алинка села на пол разбирать свой рюкзачок. Я дала ей пачку печенья и бутылочку с водой и наказала оставаться ждать меня, пока выйду звонить по телефону-автомату.
У меня была договоренность с Морисетт, что как только мы приедем на новую квартиру, то я сразу позвоню ей. Моя добрая подруга сказала, что у ее соседки в подвале есть вещи, которыми она больше не пользуется.
– Она отдаст все мне, чтобы не выбрасывать, а я привезу тебе. Вот так у тебя будет что-то необходимое на первое время, а потом ты сама купишь новое, – успокаивала меня Морисетт.
Недалеко от дома я увидела телефонную кабину, обрадовалась. Не нужно будет ходить далеко. Достала телефонную карточку и набрала номер Морисетт. Он был занят. Я принялась перенабирать.
Вдруг дверь кабины резко распахнулась. Передо мной стоял африканец огромных размеров и с высокомерным видом смотрел на меня сверху вниз.
– Давай, выходи! Хватит болтать! – грубо скомандовал он. Я опешила.
– О чем вы? Я еще не разговаривала, я только набрала номер!
Мужчина неожиданно рассвирепел:
– Все, хватит, я сказал! Выходи! Мне нужно звонить!
– Мне тоже! Оставьте меня в покое!
Возмутившись, я захлопнула дверцу. Но крупногабаритный африканец снова резко распахнул ее и зло уставился на меня в упор налитыми кровью бычьими глазами. Затем больно ухватил меня за предплечье и сильным рывком вытащил меня из кабины, как пробку из бутылки. А сам ввалился в нее. Больше не обращая на меня никакого внимания, он начал набирать номер.
Я обомлела. Такого хамства во Франции никогда не видела! Люди на улицах вели себя вежливо. А этот – хулиган! Я была вне себя от возмущения. Но решила с ним не связываться – неизвестно, чего было ждать от подобного типа. Возможно, он расист – ненавидит белых женщин. Наверно, и мужчин тоже, но женщину ведь легче обидеть. Я уже неоднократно слышала о таком – расизме против белых. Друзья Мишеля с юмором называли таких, как этот субъект, «новой французской аристократией».
Я оглянулась в надежде увидеть полицейского, но никого не заметила. А обычно полицейские машины регулярно курсировали по улицам. Но явно не в этом заброшенном месте.
Я перешла на другую сторону улицы, решила переждать, когда он уйдет. «Ну и райончик здесь! Неплохое начало!» – подумала с иронией.
После того как кабина, наконец, освободилась, я снова набрала номер Морисетт.
На этот раз она ответила мне. Посоветовала идти в квартиру и ждать – она должна была зайти к соседке за вещами и затем приехать ко мне.
Я вернулась домой. Алинка сидела на полу со своей единственной куклой и заботливо кормила ее печеньем, что-то ласково приговаривая.
Через два часа приехала Морисетт на служебной машине от мэрии – маленьком грузовичке. В нем находилось два матраца. Вдвоем нам удалось вытащить их из кузова и втащить в квартиру.
– Нина, к сожалению, мне не удалось привезти тебе все, что предполагала. Соседка ошиблась, она забыла, что многое уже выбросила. Я привезла только матрацы и еще кастрюлю, две тарелки, два стакана и нож, ложку и две вилки. Но ты не волнуйся! Я буду продолжать спрашивать у всех знакомых, если у них есть что-то ненужное. А завтра на работе спрошу и у коллег. «С миру по нитке» наберем тебе что-то из мебели, газовую плиту, холодильник!
Сесть было негде. Морисетт походила пять минут вокруг нас с дочкой, грустно покачала головой, вздохнула и уехала. Я присела на матрац рядом с Алинкой, задумалась, как жить дальше. Решила не слишком расстраиваться. Конечно, у нас не было ничего своего. Без кухонной плиты и холодильника жить трудно. Но все же хорошо, что у нас было два матраца, чтобы не спать на полу, и, главное, крыша над головой –