ть. Дети гораздо тоньше и умнее, чем мы порой можем предполагать, независимо от возраста. Я была очень благодарна моей девочке за это – она избавляла меня от лишнего стресса.
Необходимо было срочно найти какое-то решение. Возвращаться в Россию или находить какие-то подработки здесь.
Конечно, Алинка будет рада снова оказаться рядом с бабушкой и дедушкой, но на какие деньги жить и там, если я не найду работу? В России сейчас страшный кризис, жизнь по карточкам, как мне по телефону сказали родители. Они и так очень беспокоятся за нас, не зная моего положения, а что тогда будет там, на месте?
Кроме того, дочка уже несколько раз меняла место жительства и школу.
Снова все менять? Как это скажется на ней, на ее психике?
Я смотрела на нее, мирно спящую передо мной на потрепанном матраце, и снова чувствовала себя преступницей. Как я могла оказаться в такой ситуации? Как могла втянуть в нее ребенка? Слез больше не было, а лишь огромная, распирающая грудную клетку тяжесть на душе. И это было хуже всего.
На следующее утро я встала до подъема Алинки и дошла до булочной. Там обычно наклеивали на угол дома объявления о поиске домработниц и нянь по уходу за детьми и стариками.
Записала несколько телефонов и в обед обзвонила всех с карточкой из автомата. Я уже давно перестала есть на завтрак и в обед – привыкла. Но если в первое время постоянно хотелось есть и болел желудок, то потом перестал, видимо, он сжался. Больше ничего не болело, но я стала быстро «таять».
В одном мне очень повезло. Когда я пришла на прием к директрисе школы о записи туда Алинки и рассказала о своей ситуации, то она очень посочувствовала нам. Сказала, что по ее указу дочку в школьной столовой будут кормить обедом бесплатно. Я не знала, как благодарить ее, чуть не расплакалась от радости. Была готова целовать ей руки. У меня уже даже не было надежды, что официальные учреждения хоть в чем-то пойдут мне навстречу. Оказалось, что это являлось правом директора школы – давать особо нуждающимся детям бесплатные обеды.
Перед концом рабочего дня мне в бутик позвонила Анна.
– Нина, мы с мужем просто в ужасе от ситуации, в которой ты оказалась с ребенком! Я договорилась с ним – он займет тебе деньги. Наличными у него есть пять тысяч франков, остальное лежит на срочном вкладе, поэтому он не может снять больше. Муж сказал: отдашь деньги, когда сможешь!
Я была потрясена. Но, подумав, категорически отказалась.
– Огромное спасибо, Анна, тебе и мужу! Но я не могу их взять, так как даже не представляю себе, когда смогу отдать такую большую сумму. И смогу ли вообще. Поэтому предпочитаю искать работу. Кроме того, вы не виноваты в том, что я очутилась в таком положении. Вы не должны страдать из-за меня.
Подруга пробовала уговаривать меня, но я не согласилась. Я тогда еще мало знала этих людей и не могла позволить себе влезать в долги по отношению к ним.
Шеф уже косо поглядывал в мою сторону. Пришлось попрощаться и положить трубку.
Через несколько дней моя замечательная подруга позвонила снова – сообщила, что нашла для нас у своих знакомых несколько простыней, занавески, два складных стула, кое-что из посуды и тумбочку. И что ее муж купил для нас на рынке старый, но еще крепкий обеденный стол.
Я была просто счастлива, когда услышала это – теперь у нас появилось что-то необходимое! С этим уже можно было как-то жить! Дыхание перехватывало от радости, как будто на меня вдруг свалилось огромное сокровище. Я не находила слов благодарности, в горле застрял ком, лишь только повторяла: «Мерси… мерси, Анна…» У меня вдруг появилось эйфорическое ощущение, что мы с дочкой начали потихоньку подниматься со дна. Я воспряла духом.
В выходной день Анна приехала вместе со своим мужем на двух машинах – привезли нам то, о чем говорила. И еще небольшой детский шкафчик для одежды, две кастрюли и старый телефонный аппарат в хорошем состоянии. Я с интересом рассматривала их и улыбалась своим мыслям: «Кастрюли, это прекрасно, но что в них готовить и на что их ставить? Ни продуктов, ни плиты ведь не было. Но когда-нибудь будут?»
Андре, муж Анны, привез с собой инструменты и первым делом повесил на окна занавески. Произошло чудесное превращение – как по магии! Квартира сразу приобрела жилой вид, уже не напоминала сарай, как раньше.
Это был настоящий праздник! Алинка носилась по квартире «колбасой» и прыгала «мячиком», пряталась за занавеси, спускающиеся до пола нейлоновым воздушным водопадом. Смеялась, хохотала – впервые за долгое время!
Я тоже от души смеялась, глядя на нее. Казалось, что-то начинает налаживаться в нашей жизни. Я была растрогана до глубины души, до слез отзывчивостью Анны и ее мужа, – людей, которых знала еще очень мало. Без конца благодарила их за помощь.
Вскоре снова возникли новые неожиданные проблемы.
Когда я находилась дома, то обычно отпускала дочку поиграть перед окнами в садике, в песочнице или покататься с горки. Никак не могла предположить, что она может быть подвергнута агрессии со стороны соседских детей.
Но однажды Алинка прибежала домой в слезах.
– Мама, мама! Там маленькие африканцы ударили меня несколько раз и еще бросали мне в глаза песок!
– Как?! За что?! – меня затрясло.
– Один спросил меня, на каком языке мы с тобой разговаривали. Они как-то слышали нас. Я сказала: «На русском». Тогда он сказал другим: «Она не наша, нужно ее бить»!
Я вылетела во двор. Там бегали по садику и истошно орали несколько детей-африканцев, черных, как уголь. Я решительно направилась к ним. Алинка за мной.
– Кто именно тебя ударил? – спросила я у дочери.
– Вот этот, – Алина указала на долговязого мальчишку лет двенадцати с большими отвислыми красными губами, наблюдающего за нами с наглым видом.
Увидев, что я двинулась к нему, он бросился бежать. Я кинулась за ним. Всегда быстро бегала и вскоре начала догонять мальчишку. Но тут он подбежал к крайнему дому, влетел в него и побежал по лестнице. Послышался шум захлопнувшейся двери на втором этаже.
Не раздумывая, я поднялась на этаж и позвонила в дверь, за которой слышались оживленные голоса, громкая африканская речь. Тем временем за мной прибежала и Алинка.
Дверь резко распахнулась, и в проеме появилась огромная темнокожая матрона в национальном африканском одеянии, с тюрбаном на голове. Из квартиры пошел тяжелый запах чего-то тухлого. Я только открыла рот, чтобы объясниться с ней, как она принялась что-то кричать на своем языке.
И в тот же момент сзади нее стали появляться один за другим африканцы и африканки – два, четыре, пять, семь, десять… Все они начали наступать на меня на лестничной площадке, громко крича и жестикулируя. Я в шоке попятилась, схватила Алинку за руку, и мы стали быстро спускаться по лестнице. Разноцветная толпа, в итоге человек пятнадцать, оживилась еще больше и с воинственными возгласами повалила вниз по лестнице вслед за нами.
Обстановка становилась опасной – судя по зловещим крикам африканцев, они явно были настроены наброситься на нас. Я поняла, что нам нужно было как можно скорее возвращаться домой – мне казалось, они были готовы разорвать нас на части.
Мы с дочкой быстро шли к своему дому. Орава африканцев с криками и воплями шла за нами. Но они не бежали, а выдерживали расстояние. Возможно потому, что мы не бежали.
Дойдя до нашего подъезда, я лихорадочно открыла дверь квартиры, впустила Алинку. Толпа остановилась, галдя, перед нашими окнами. Дети-африканцы объясняли родителям, где именно мы живем, тыча пальцами на наши два окна.
Вскоре крики усилились, и вдруг раздались удары камней и песка о стекло.
Камни были маленькие, из детского садика, но ведь африканцы могли найти и большие и тогда разбить стекла!
Тут я очень испугалась, особенно за дочь, которая сильно расплакалась, прижалась ко мне. Нужно было быстро сообразить, что делать? У меня даже не было возможности позвонить в полицию – еще не была подключена телефонная линия. Тогда я решила выйти к африканцам, попробовать миролюбиво поговорить с ними. Но Алинка, рыдая, вцепилась в меня.
– Мамочка, только не выходи к ним! Они тебя побьют! Их много!
В ожидании мы присели на пол рядом с окном. Это было более безопасно, чем стоять в комнате и рисковать получить камнем в голову. Я раздумывала, что бы могла предпринять. Но через минуту-две раздался крик – новый пронзительный крик. По-французски. Я догадалась, что теперь кричала соседка со второго этажа, живущая над нами.
– Эй! Что тут происходит?! Немедленно прекратите хулиганство! Уходите отсюда! Я уже вызвала полицейских, они сейчас приедут! Вас заберут и отправят обратно в Африку!
Ее слова подействовали. Это, наверно, было единственным, чего они боялись. Крики африканцев стали утихать. А еще через минуту толпа повернула обратно и, жестикулируя и глухо бормоча что-то на своем языке, пошла восвояси.
Все это время мы с Алинкой просидели, обнявшись, на полу. Дочка молчала, лишь смотрела на меня широко раскрытыми испуганными глазами. Только когда шум толпы стих, она стала приходить в себя. С этого дня больше не выходила играть в садик одна.
В тот день я поняла, насколько важно было иметь телефон.
В свой следующий выходной день я вызвала с телефонной станции техника – установить его в нашей квартире. Это избавляло меня от необходимости выходить на улицу к автомату. А район был очень небезопасным, и не только из-за того, что этот дикий инцидент мог повториться, но и вообще. Вечером, когда зимой так рано опускалась ночь, я всегда побаивалась идти к телефонной будке через пустырь – чувствовала себя неспокойно.
Установка была бесплатной, но была абонентская плата и платные телефонные звонки. Но они стоили бы для меня слишком дорого, поэтому я решила, что сама никому звонить не буду. Разве что в самом крайнем случае – вызвать полицию или «Скорую», не дай бог, конечно! Но зато теперь мои друзья могли звонить мне домой, и для меня это было бесценно.