Однако самый первый звонок в нашей квартире раздался не от моих друзей, а от… Мишеля. Я опешила.
– Здравствуйте, мои киски! Вот я и нашел вас!
Он показался мне трезвым. Поздоровался ласково, дружелюбно.
– Мишель?!. Откуда ты узнал наш номер телефона?
– Ахаха! Нинусенька, ты забыла, что я француз?! Я у себя дома, и мне все доступно! Обратился в справочное бюро и выяснил ваш номер! Как вы поживаете? Может, тебе нужны деньги или помощь? Я очень соскучился, мне вас очень не хватает!
– Нет, спасибо, все в порядке… Мишель, пожалуйста, не звони мне пока. Мне нужно прийти в себя.
– Я звоню, чтобы помочь вам, уверен, что тебе трудно! Не понимаю, как ты справляешься сама, почему не звонишь? Я согласен, чтобы ты какое-то время пожила отдельно. Но подумай обо всем – еще не поздно все поправить! Я люблю тебя и Алину тоже! Мнение моей семьи не имеет значения, в моем сознании ты по-прежнему моя жена!
– Спасибо, но все в порядке, мне ничего не нужно. И сейчас я занята, совсем некогда разговаривать. До свидания…
Не дожидаясь ответа, я повесила трубку. Очень расстроилась – теперь Мишель знает наш телефон, значит, узнает и адрес, если еще не узнал. Мне, конечно, нужно было бы поставить наш номер на «красный лист». Но это был отдельный месячный абонемент, а денег на это не было, не хватало даже на минимум для питания.
И все же я порадовалась – телефон казался мне одной из мер безопасности. Теперь уже знала, что предпринять, если бы нас снова атаковал тот агрессивный африканский клан или кто-то еще. Приобрела полезный опыт, так сказать.
Но это в порядке позитивного подхода к вопросу. Так как, безусловно, я предпочла бы обойтись без такого опыта.
Но на этом наши с Алинкой злосчастья не кончились. После африканцев за нас принялись цыгане.
Дело в том, что дверь нашей квартиры находилась на первом этаже, под прямым углом с дверью в подвал. Туда повадились ходить, прятаться, двое мальчишек-цыган, живших на последнем этаже. И каждый раз, когда они открывали дверь подвала, то со всей силы хлопали ею о нашу входную дверь. Наша квартира тряслась от грохота, мы с дочкой подскакивали от испуга. А они за дверью заливались смехом, судя по всему, делали это специально.
Однажды вечером я не выдержала. Была очень усталой после работы, а мальчишки без конца бегали и хлопали дверью. На площадке слышался их хохот.
В какой-то момент я быстро открыла входную дверь и схватила одного из них за руку, сжала ее.
– Вы, наконец, прекратите устраивать шум и мешать людям отдыхать?! Что это за развлечение?! Немедленно прекратите, иначе я пойду к вашим родителям!
Мальчишка, смеясь, вырвался из моей руки, и оба побежали наверх. Я надеялась, на этом все успокоится. Но через десять минут кто-то позвонил в дверь. У нас не было глазка, и я открыла, не ожидая ничего плохого.
Напротив меня стоял цыган среднего роста и средних лет. Он мрачно, в упор смотрел на меня. Затем заговорил угрожающим тоном.
– Ты русская? Знаю я вас! Вы, русские, – скандалисты, вы опасны! Но знай, что мы, цыгане, еще опаснее! Обидчиков не прощаем! Ты тронула моего сына! Теперь тебе и твоей дочери не поздоровится! Хочешь войну – будет война!
Зловеще смерив меня острым взглядом с ног до головы, он сплюнул на пол перед моей дверью и развязной походкой отправился восвояси.
Новый шок. Я очень сильно испугалась за Алинку. Строго наказала ей никому не открывать дверь и ни с кем не разговаривать после школы до того, как ее забирала няня.
А на следующий вечер случилось новое происшествие. Мы с дочкой вернулись домой, и я разворачивала на столе пакет с вареными макаронами, чтобы поужинать. В этот момент раздался звонок в дверь, и Алинка бросилась к ней.
Я крикнула ей: «Не открывай!», но было поздно. Она уже открыла. В проеме двери стоял Мишель! Он был пьян. Я обомлела – он и в самом деле нашел наш адрес!
Пожирая меня мрачным взглядом, он молча отодвинул меня на проходе и вошел в комнату. Внимательно обвел ее глазами. Затем так же молча подошел к окнам и резким движением сорвал с них занавески, так красиво и аккуратно повешенные мужем Анны. Мишель в ярости начал рвать их в клочья. Затем нашел и разбил наши две тарелки, наступил на кастрюльку, сплющив ее, и снова, не произнеся ни слова, вышел, хлопнув со всей силой дверью.
Я смотрела на все это, как парализованная – не в состоянии двинуться или что-то сказать. У меня больше не было сил возмущаться, кричать или рыдать. Кое-как успокоив дрожащую Алинку, я положила перед ней пакет с макаронами, просила покушать. И вдруг снова раздался звонок в дверь – непрерывный звонок! Это было какое-то сумасшествие! Было похоже на то, что Мишель стоял за дверью, не отпуская звонок, ожидая, что мы снова откроем ему!
Я запретила Алинке подходить к двери и однозначно решила не открывать.
Полицию вызывать не стала – не хотелось, чтобы Мишеля забрали – потом это было бы только хуже. Но звонок звучал не переставая – резкий пронзительный «нон-стоп», он с жутким дребезгом отдавался в ушах, в голове, как электрическая дрель.
Так прошло пять или десять минут, а звонок по-прежнему непрерывно визжал. Алинка спряталась в дальней комнате, а я ходила из угла в угол и сильно нервничала. У меня начала раскалываться голова – этот звон был настоящей пыткой. Я была на пределе.
В какой-то миг, не выдержав, подбежала к двери и резко распахнула ее, готовая ко всему. На площадке никого не было! А в кнопку звонка была вставлена спичка!
На следующий вечер Мишель снова позвонил нам по телефону. Мягко и дружелюбно – как ни в чем не бывало.
– Дорогая, прости меня, я вчера сделал глупость! Не смог совладать с собой… Просто был вне себя, когда увидел, что ты начала устраиваться самостоятельно… никак не ожидал. Ты победила, ты настоящая русская! Я был не прав, прости… Ты же можешь понять это, ты всегда понимала меня… Теперь я сам переживаю из-за этого, мне очень стыдно!
Я простила – не умею долго сердиться. И потом «худой мир лучше доброй ссоры». Ответила Мишелю, что прощаю его, но прошу больше никогда не приезжать к нам. Разрешила все же звонить, «время от времени», если ему нужно поговорить, посоветоваться.
Он успокоился, повеселел.
– Спасибо, Нинулечка! И забудем об этой глупости… Расскажи, как вам с Алинкой живется на новом месте? Все хорошо, никто не обижает?
Я немного поколебалась, но потом рассказала ему о том, что произошло сначала с африканцами, а затем с цыганами. Мишель забеспокоился.
– С африканцами все закончено. Я уверен, что они больше не вернутся – побоятся, чтобы их не отправили обратно в нищую Африку. У них здесь хорошая кормушка. А вот цыгане – это очень опасно! Ты еще не знаешь реальной жизни во Франции. Они настоящая мафия! Если цыган угрожал тебе, он обязательно сдержит угрозу! Хорошо, что ты мне все рассказала. Я должен уладить это сам!
Мишель расспросил меня, где именно живет цыганская семья, и сказал, что приедет разбираться с ними. Я колебалась, мне не хотелось новых инцидентов. Но он убедил меня в том, что это крайне необходимо.
– Если они не узнают, что у тебя есть защита, то могут сделать что угодно! Тебе нельзя рисковать! Они слишком опасны!
Предупредил меня ни в коем случае не вступать с ними ни в какие разговоры, если ненароком столкнусь с ними на лестнице.
На следующий вечер, когда я только вернулась от няни с Алинкой, Мишель уже ждал нас в машине перед домом. Оставив ребенка в квартире, мы вдвоем поднялись на последний этаж, где жила цыганская семья. По его просьбе я спустилась по лестнице немного ниже, на пол-этажа.
– Не оставайся рядом со мной! Возможно, мне придется драться. Цыгане часто озлобленные и всегда держат при себе нож. У меня тоже в кармане нож, на случай защиты…
Я оценивающе наблюдала за Мишелем – крепкий мускулистый молодой мужчина 1 метр 87 сантиметров ростом, в черной кожаной куртке «авиатор» и с «хулиганской» кепкой на голове. Небритый и вполне устрашающий вид. Впечатляет! Когда-то он серьезно занимался французским боксом. В нем чувствовались «красивые остатки», как говорят французы, прежней спортивной формы.
Мишель сосредоточился, напрягся и позвонил в дверь. Ее долго не открывали. Сзади шла какая-то возня, слышался громкий шепот, кто-то явно смотрел в глазок. Наконец дверь раскрылась. На пороге стоял цыган, пряча одну руку за спину. Очевидно, в ней был нож. Из-за его головы выглядывала жена, высокая женщина довольно мужеподобного вида. Такая же неприятная и озлобленная.
Оба разглядывали Мишеля с нескрываемым беспокойством.
– В чем дело? – грозно спросил цыган. Но его голос дрогнул. Было видно, что он не уверен в себе, это была только бравада. За его спиной послышался шепот жены: «Не иди, он раздавит тебя!» Цыган и в самом деле был на две головы ниже моего мужа – маленький и обрюзгший. Такие обычно нападают со спины.
Мишель улыбнулся одной из своих самых чарующих улыбок, которых он так много имел в запасе. У меня широко раскрылись глаза – не ожидала.
– Да вот, решил зайти познакомиться! Жена мне рассказывала о вас. Всегда полезно узнать соседей поближе. Тем более, что я постоянно слежу за жизнью и безопасностью жены и дочери.
Цыган вытаращил глаза.
– Если жена, то почему вы живете раздельно?..
– Потому что нам пока так удобно. А что такое? Вас интересуют подробности? Рассказать? – Мишель иронизировал.
– Нет, нет… я так просто… какое мне дело до других? Каждый живет как хочет…
Цыган немного растерялся.
– Вот-вот, правильно! – продолжал Мишель. – А всем вместе лучше жить в мире! Надеюсь, что так все и будет. Что у моей жены не будет повода на кого-нибудь пожаловаться мне. Так как тогда я этим людям не позавидую!
Все это Мишель произнес спокойно и с улыбкой, взвешивая каждое слово.
Цыган перевел дыхание, проглотил слюну. Изобразил на лице нечто наподобие улыбки – в тон Мишелю.
– А зачем ссориться, жаловаться?.. Ясное дело – лучше жить в мире…