Жильбер насупился, помрачнел. Затем протянул мне три страницы французского текста, пояснив ледяным тоном:
– Вот, переведите, когда сможете. Это не очень срочно. Завтра я улетаю на несколько дней в Америку, нужно проконтролировать работу завода. Поэтому завезите мне перевод в бутик, отдайте секретарю. А когда я вернусь в Париж, то оставлю вам чек за работу в вашем почтовом ящике.
Все было ясно – он оскорблен в своих «лучших чувствах». Я попробовала смягчить ситуацию.
– Жильбер, пожалуйста, не обижайтесь! Была бы другая ситуация, возможно, все было бы по-другому. Не принимайте это на свой счет, вы очень приятный человек. Надеюсь, что мы станем друзьями.
Но мужчина оставался непробиваемым. Резко, деловым тоном задал вопрос:
– Вы будете заказывать десерт и кофе? Я ничего не буду.
– Я тоже не буду, спасибо…
Он расплатился с мрачным видом, и мы отправились к парковке. По дороге не проронил ни слова. На мои попытки завести разговор на легкие отвлеченные темы он отвечал холодно и односложно. Подъехали к дому. Я с улыбкой повернулась к нему.
– Спасибо за ужин, Жильбер! Хорошего окончания вечера. До скорого!
Сухо ответив «вам того же», он укатил.
Я вошла в квартиру с камнем на сердце. Остался очень неприятный осадок от этого вечера, от реакции Жильбера. Чем все это закончится? Неужели он перестанет давать мне работу? За ту, что оставил, заплатит – за три страницы. Нужно будет отложить эти деньги «на черный день». Так как гарантии, что потом снова даст работу, нет никакой. Я недоумевала: почему он так серьезно разобиделся? Никаких поводов я ему не давала, не обещала, что заведу с ним роман, так к чему эти нелепые вставанья в позу, этот оскорбленный вид? Неужели при своем высоком статусе он не может найти себе любовницу? Или он решил, что я – «легкая добыча»? Я – его каприз? Знает, что я в трудном положении, нуждаюсь в деньгах, поэтому решил воспользоваться этим? Не понимает, почему я отказываюсь? Так или иначе, я была очень разочарована. Изначально он произвел на меня впечатление серьезного, делового человека. А повел себя… несолидно, прямо скажем, примитивно. Этот ужин в красивом ресторане не принес мне никакого удовольствия.
Алинка уже спала глубоким сном. Я слегка прикоснулась к ее головке губами и легла рядом. Очень надеялась, что Жильбер все же останется верен слову, что мы сможем продолжить сотрудничество. Разволновавшись, стала молиться в темноте: пусть все будет хорошо! Ради Алинки…
На следующий вечер я принялась за перевод и закончила его в два приема. Получилось три с половиной печатных листа. Я подсчитала, сколько это получится в оплате. Скорей бы он вернулся и оставил чек. Вначале ведь обещал платить наличными. Похоже, после моего отказа решил усложнить мне жизнь. Неужели он действительно такой мелочный?
Два дня спустя я после работы заехала в бутик Жильбера, о котором он мне говорил. Продавщица подтвердила, что он уехал, сказала, что она в курсе насчет перевода. Я оставила отпечатанные листы, попросила передать Жильберу, чтобы он позвонил мне, как только вернется, и уехала.
Прошли три дня, пять, неделя, но Жильбер не звонил. Я проверяла почтовый ящик каждый день, но чека тоже не было. Позвонила в бутик. Продавщица ответила, что «директор вернулся» и что «перевод ему передан, но его нет в магазине». Я назвалась и снова попросила, чтобы он перезвонил мне. Потянулись дни, но Жильбер не звонил и чек не привез. Если раньше у меня были лишь сомнения, то теперь я окончательно поняла, что ни чека, ни звонка не будет. «Как низко – не заплатить за проделанную работу, лишить меня денег, которые нам с Алинкой были так необходимы! Наказал женщину, отказавшуюся стать его любовницей, и заодно ее ребенка, живущих в тяжелых условиях…» – думала я, и к горлу подступала тошнота.
Снова начались бесконечные поиски дополнительной работы. Я по-прежнему регулярно заходила за приложением к доброму торговцу газетами, а по ночам писала письма по объявлениям. Но ответов не было. Все это было изнурительно – физически и морально. Приходилось ложиться спать глубокой ночью, а наутро собирать ребенка, отводить в школу и затем бежать на работу. Я вымоталась. Потеряла свыше двадцати килограммов. И все же мне немного повезло – соседка сказала, что женщина в нашем подъезде ищет человека для генеральной уборки перед устройством юбилея. Я зашла к ней и договорилась. Два дня убирала, пылесосила, мыла квартиру и кое-что заработала. Но, к сожалению, ни ей, ни другим соседям больше ничего не требовалось.
Я ломала себе голову, как заработать побольше денег – Алинке были необходимы витамины: она росла, тянулась вверх. Была очень бледной – прозрачная, как у фарфоровой куколки, кожа. Я очень беспокоилась за ее здоровье.
Кроме того, подходил срок визита ассистентки по социальным вопросам. Такой контроль всегда осуществлялся социальными органами, когда дети находились в тяжелых условиях. Их часто отнимали у одиноких матерей и отдавали на государственное обеспечение. Я понимала, что условия нашей с Алинкой жизни никак не соответствовали нормам, и панически боялась, что у меня отнимут дочь. Был огромный риск, так как после той истории в больнице и расставания с Мишелем я получила официальное письмо, что буду находиться с дочерью под контролем. Своими сомнениями и опасениями снова поделилась с Морисетт – это была ее область. Подруга старалась успокоить меня, пообещала, что свяжется с этой ассистенткой и, будучи сама социальным работником, объяснит ситуацию, попытается договориться с ней. Поручится за меня, зная меня лично. Я знала, что полностью могу положиться на эту добрейшую женщину, которая сама была мамой, которая прекрасно понимала все мои переживания.
– Все будет хорошо! – успокаивала меня Морисетт.
И она действительно все сделала. В социальном секторе мне дали дополнительную отсрочку перед домашним контролем. У меня немного отлегло на сердце.
А затем вдруг снова блеснул лучик надежды – я получила ответ на одно из своих писем! Мне нужно было прийти в указанный день по указанному адресу на собеседование для работы в большом промтоварном магазине. Где именно и за какую плату сказано не было, но главным было то, что что-то начало сдвигаться с мертвой точки.
Кроме того, у меня оставалось еще одно важное дело. Нужно было довести до конца развод с Мишелем. Чувствовала, что если не сделаю этого, то все осложнится еще больше. Уже точно знала, что к нему не вернусь, и не могла долго находиться в этой неопределенной бессмысленной ситуации. Но денег на адвоката не было. Морисетт посоветовала мне записаться в мэрии на бесплатный прием к юристу, который принимал людей раз в неделю. Отвечал на вопросы, давал юридические советы. Я так и сделала, но ждать пришлось целый месяц.
Тем временем я с энтузиазмом отправилась на собеседование по работе. Там уже находились несколько молодых женщин, ожидающих своей очереди. Когда я, наконец, вошла в кабинет, работница отдела кадров объяснила, что универмагу «Тати» требуются продавцы с английским языком. Что зарплата небольшая, но «есть перспективы роста». Расспросив меня о моем предыдущем опыте работы, она сообщила, что я соответствую их нормам, и если согласна, то могу начинать работу через неделю. Я даже не раздумывала и сразу дала свое согласие. Зарплата была чуть больше той, которую я получала, но все же она была больше. А для меня любая сумма играла роль – я дала себе установку «расти». Теперь оставалось только уладить вопрос с шефом, чтобы он вовремя отпустил меня.
Я решила действовать через Барбару. Интуитивно чувствовала, что она была «шеей», которая поворачивала голову своего мужа в ту или иную сторону. Причем «доброй шеей», что главное. Улучив момент, когда мы остались в бутике одни, я обратилась к ней:
– Барбара, извините, вы могли бы уделить мне несколько минут?
– Конечно, Нина! Я чем-то могу помочь?
– Да, мне нужно ваше участие. Ваш супруг как-то сказал мне, что будет согласен, вернее, не будет возражать, если я уйду от вас. Я учла его слова и подыскала себе другое место. Большое спасибо вам за ваше доброе отношение ко мне! Теперь хотела бы лишь попросить вашего содействия, чтобы уйти ровно через неделю, так как должна начать на новом месте.
– Нина, но ведь последнее время все шло прекрасно, не так ли? Мы все очень довольны вашей работой, к тому же теперь вы продаете фотоаппараты. Вы стали квалифицированным работником. Может, останетесь? Я попробую поговорить с мужем, чтобы он немного поднял вам зарплату.
– Большое спасибо, Барбара, но я уже договорилась с другими людьми. Меня ждут, я не могу подвести их.
– Ну что же, если для вас так лучше, я сделаю то, что вы просите. Думаю, что муж будет согласен, раз сам предложил вам это. Желаю вам успехов на новом месте!
Конечно, никаких обязательств перед новым предприятием у меня не было. Но я уже приняла решение уйти и не хотела его менять. Кроме того, мне уже давно очень хотелось поменять обстановку. Забыть о том времени, когда Мишель ежедневно поджидал меня у бутика. Начать новый период в своей жизни. Одним словом, начать новую жизнь.
Тогда еще не знала, что такое магазины «Тати» – много торговых залов и сотни лотков, наполненных различными товарами, начиная от нижнего белья и кончая верхней одеждой, а также предметами туалета, которые посетители на ходу выдирали из кучи и затем так же бросали в эту кучу. Все скомкано, помято, часто порвано. Придя на новое место, я была неприятно поражена – толпа, полный хаос, беспорядок, галдеж. Неприятные хмурые продавцы, грубоватые беспардонные посетители. Одним словом, базар. Ничего общего со спокойной и буржуазной атмосферой бутика оптики. День и ночь. Я была разочарована – ради такого не стоило менять место работы.
Но возврата не было. Нужно было втягиваться в работу и привыкать. Я знала лишь одно – теперь, когда мне удалось поменять работу, не должна останавливаться на этом. Нужно продолжать писать письма по объявлениям. Искать новое, лучшее место. Теперь я верила в то, что обязательно найду что-то «приличное». Тем более, что уже достаточно хорошо овладела французским языком.