[94]. «Как истинный король и рыцарь» он обещал, что Англия не будет платить за него выкуп, и, если так будет суждено судьбой, он будет среди тех бесстрашных рыцарей, которые погибнут в этой битве[95]. Шекспир, включивший в пьесу сцену беседы переодетого и неузнанного короля с английскими солдатами ночью накануне боя, когда «валлиец Гарри» утверждает: «Я сам слышал, как король говорил, что он не хочет, чтобы за него платили выкуп» (Генрих V. Акт IV, сцена 1), усиливает мысль о готовности короля разделить со своими воинами все риски. В первый раз эта тема звучит во время беседы короля с французским герольдом, которая, согласно тексту анонимного капеллана, состоялась еще 20 октября[96]:
Лишь тело будет выкупом моим;
А я отдам его в таком лишь виде,
Что вам не будет пользы от него.
Выступая перед войском, Генрих V напомнил о национальной гордости англичан: «Знайте…, что ни одна нога не повернет назад прежде, чем мы все не будем разбиты на этом поле. Думайте о том, что вы англичане, которые никогда не побегут в битве, даже если на каждого из нас придется по десять противников, думайте о том, что Христос поможет нам в нашем праве»[97]. Уверенный в поддержке Всевышнего в предстоящей битве и в том, что Господь не допустит, чтобы англичане «пролили всю кровь», король все же предупреждает, что «если мы все — герцоги, графы, бароны и все наши сыны — отступим в страхе», тогда Бог перестанет помогать англичанам и они обязательно проиграют[98]. Многие авторы подчеркивают особое внимание короля к лучникам, к тем самым простолюдинам, которые не могли рассчитывать на милосердие противника, но которые своей стойкостью и мастерством «стяжали себе вечную славу»[99].
Ход битвы при Азенкуре, а точнее, английская и французская тактики, хорошо известен. Отмечу несколько ключевых ее составляющих. Дождь, который шел предыдущий день и всю ночь перед битвой, напитал поле водой. Занявший позицию первым, Генрих V правильно использовал особенности неширокого поля (примерно 700 метров), окаймленного с двух сторон лесом и болотом с ивняком, расположив свое немногочисленное войско уже традиционным для англичан эпохи Столетней войны образом: отряды спешенных латников перемежались отрядами лучников, лучники также размещались на флангах. Центр находился непосредственно под командованием Генриха V, правый фланг возглавил дядя короля — герцог Йоркский Эдуард Нориджский, левый фланг — лорд Томас Камойс[100]. Учитывая значительное численное превосходство французов, английский король изначально выбрал для себя оборонительную тактику, чтобы вынудить противника атаковать свои позиции под градом стрел. Однако французы медлили, ожидая, что вслед за герцогом Орлеанским, прибывшим под Азенкур утром 25 октября, успеют подойти и принять участие в сражении герцоги Брабантский и Бретонский. Учитывая вероятность этой перспективы, Генрих V отдал приказ начать сражение, выдвинув лучников вперед и провоцируя врага на ответное движение[101].
Первоначальный французский план сражения был разработан маршалом Бусико и коннетаблем Шарлем д'Альбре. Существует мнение, что оба опытных военачальника считали, что следует дождаться подхода войск герцогов Бретонского, Анжуйского и Брабантского. Однако формальным главой французского войска был 19-летний племянник короля — герцог Карл Орлеанский, для которого битва при Азенкуре открывала заманчивую перспективу не только одержать победу в своем первом сражении, но и пленить английского короля. Желание герцога Орлеанского не откладывать сражение поддержали пылкие герцоги Алансонский и Бурбонский[102]. Согласно плану, разработанному Бусико и д'Альбре с учетом традиционных английских построений[103], на флангах, напротив английских лучников, следовало разместить отряды арбалетчиков. Однако в реальности огромный рыцарский авангард (в него поспешили войти все знатные сеньоры) не оставил для арбалетчиков места на узком поле[104]. По мнению одного из авторитетных специалистов по Столетней войне Дж. Сампшина, причину изменения плана следует искать в подчинении маршала и коннетабля желаниям принцев[105]. Бургундские хронисты Ангерран де Монстреле и Жан де Ваврен в своих хрониках утверждали, что французы построились в три баталии (авангард, основные силы и арьергард). Авангард состоял из 800 конных рыцарей в центре, примерно четырех тысяч лучников и 1 500 арбалетчиков, на флангах размещалась конница (примерно по 600–800 всадников с каждой стороны). Вторая баталия по своей численности и составу не уступала авангарду. В арьергарде были главным образом слуги и простолюдины, которые так и не приняли участие в сражении[106]. Согласно первоначальному плану, в битву первыми должны были вступить лучники и арбалетчики. Однако горячее желание герцога Орлеанского и ряда других знатных рыцарей поскорее разобраться с малочисленным английским войском перевесило, и атаку на английские позиции начали всадники. По свидетельству современников, самые знатные рыцари Франции заняли места в первых шеренгах (примерно по 200 всадников в каждой), не только желая быстрее вступить в бой с противником, но и опасаясь того, что сражение будет недолгим и им просто может не выпасть возможность проявить себя и прославиться. Оттесненные на задние позиции французские лучники и арбалетчики были фактически исключены из сражения. Основной баталией из пяти тысяч спешенных латников командовали маршалы Бусико и д'Альбре, за ними должны были вступить в бой латники под предводительством герцога Жана Алансонского и герцога Бара Эдуарда III. На флангах располагались всадники под командованием графа Людовика I де Вандома (левый фланг) и Клинье де Бребана (правый фланг). Арьергард был оставлен под командование Роберта, графа Марля[107].
Победе англичан, как отмечалось, способствовали как рельеф местности, так и прошедшие осенние дожди. Узость поля не позволила обойти англичан с флангов и помешала непомерно раздутому французскому авангарду, состоявшему из самых знатных всадников, действовать свободно. Кони тяжеловооруженных всадников вязли в жидкой грязи и двигались медленнее, чем предполагалось, подставляя рыцарей под обстрел лучников. Не выдержав града стрел, французская конница начала отступление, сметая следовавших за ними спешенных латников главной баталии под командованием д'Альбре. Разбитое конницей поле и тяжесть доспехов затрудняли движение. Хронисты приводят драматичные описания вязнувших в жидкой грязи рыцарей, пытавшихся продвигаться вперед, но падавших от усталости еще до того, как добрались до врага. Несмотря на серьезные потери, многие французы все же добежали до английских позиций и вступили в рукопашный бой. На помощь английским лучникам, которые помимо длинных луков имели мечи и топоры и, расстреляв все стрелы, вступили в рукопашную схватку, незамедлительно пришли находившиеся рядом пешие латники[108]. Томас Уолсингем красноречиво описывает избиение французских воинов: «французы стояли неподвижно в то время, как наши воины вырывали у них из рук топоры и рубили их, как скот»[109]. В этой схватке погибли или попали в плен все французские командиры. Некоторые оруженосцы, ожидавшие исхода схватки вместе с воинами третьей баталии и с ужасом наблюдавшие за истреблением знати, смогли привести коней своим сеньорам, находившемся в главной баталии, и этим спасли их от смерти или плена.
Фактически единственным успехом французов, вызвавшим большую печаль в английском войске и, особенно, у короля Генриха V, стала атака местного сеньора Изембара д'Азенкура на английский обоз, в котором были оставлены все кони. Во главе нескольких латников и вооруженных крестьян д'Азенкур перебил охранявших обоз юных пажей и слуг, захватив личные вещи Генриха V, среди которых была и походная корона. Английские хронисты неизменно подчеркивали переживания короля по поводу гибели мальчиков. Сразу после нападения на английский обоз Генрих V, опасаясь новой атаки, отдал приказ перебить всех пленников, за исключением наиболее знатных[110]. Современники (не только англичане, но и французы) не осуждали короля за жестокость, понимая вынужденный характер этого распоряжения. Английские авторы акцентировали внимание на недовольстве соотечественников, лишившихся возможности в будущем получить выкуп за пленных[111].
Большая часть историографов подчеркивает исключительную смелость, проявленную Генрихом V в бою. Он не только возглавил главную баталию, но сражался в первых рядах. Генрих V лично спас жизнь своего младшего брата Хамфри Глостера, прикрыв его, когда тот, раненый, упал на землю[112]. Анонимный французский хронист утверждает, что именно в этот момент сам король получил удар топором по голове настолько сильный, что потерял равновесие и упал на колени[113]. А в версии Монстреле, удар по шлему, сбивший короля с ног, был нанесен герцогом Алансонским в тот момент, когда Генрих V пытался спасти герцога Йоркского