– Да-да, – саркастично отозвался Руслан. – Уходи.
– Ле, вацок! – Мурад осторожно присел на край кровати. – Я ведь правда хотел успеть раньше, поэтому спрашивал твое расписание. Чтобы мы успели тебя отбить.
– Так ты знал, что на меня нападут?
– Догадывался.
Руслан откинул с головы одеяло и посмотрел брату в глаза:
– Ты расскажешь мне все, что знаешь. Вообще все. И если я почувствую хоть каплю лжи, ты мне не брат больше.
– Вая, полегче, дорогой!
– Я все сказал. Говори или уходи.
Мурад медленно скатился с края кровати на пол, растерянно теребя волосы рукой.
– Да что тут говорить? Когда я к Алимханову приехал за бой говорить, он поставил условие: их участие против информации на тебя. Я тогда сказал, что подумаю, но сам не хотел тебя сливать. Понимаешь же!
Мурад запрокинул голову и посмотрела на брата. Тот аккуратно перевернулся на спину и слушал, разглядывая потолок. Внешне он был спокоен и равнодушен, но старший прекрасно знал эту отрешенность: за ней всегда скрывалась хорошо сдерживаемая ярость.
– В итоге, когда он позвонил мне, чтобы я отдал твое расписание, я отказался. Он, кажется, ждал этого и тогда сказал, что уже нашел себе глаза и уши в нашем доме, так что бой все равно состоится, но по его правилам. Сказал и положил трубку. А потом вот… напали на тебя.
– Думаешь, я поверю, что Алимханов подарил нам преимущество?
– Мне кажется, он задумал что-то пожестче, чем просто драка. Руслан… я много раз подводил тебя и не считал, что мы семья. Но все же кровь – не вода. Давай обыграем этого гуся вместе?
– Это ведь не игры, Мурад. Цена здесь – жизнь мамы и наши. И твоей жены теперь. Ты выяснил, что от нее нужно тем, кто следит? И кто эти уши в нашем доме?
– Диану пасет ее дядя. На нее записано целое состояние, но мы никак не можем найти адвоката, который хранил у себя завещание ее отца все это время и рассказал семье после нашей свадьбы. Как растворился, есть же.
– Мурад… а где ты деньги взял, когда от отца вернулся? – вдруг спросил младший.
Брат рассмеялся и ответил:
– Тебе лучше не знать, не самый законный заработок, понимаешь?
– Тачки?
– Давай назовем это «поставка запчастей особого класса», – ушел от ответа Мурад.
– Дядя Дианы знает, что вы в курсе завещания?
– Думаю, нет. Но его сын очень зол, что я увел у него из-под носа богатую невесту. Мне кажется, что в той машине мог быть он, если это было покушение на Ди, а не на тебя.
– Меня заказал Амир?
– Думаю, да.
– Может, хотел ослабить перед боем?
– Может… Ладно, дорогой, отдыхай. Бабка наша скоро принесет тебе бульон и чай, чтобы поскорее поправился. Поешь обязательно. Очень уж они за тебя волнуются.
Руслан закрыл глаза и ничего не ответил. Это был, наверное, самый искренний разговор с братом за последние пятнадцать лет. И не сказать, что он ему не понравился.
Густая пелена спрятала море от суеты берега. Только мерный шум волн и крики чаек выдавали бесконечную мощь за плотной сероватой дымкой.
Руслан бежал по линии прибоя, стараясь унять тревогу. Ему казалось, что вот-вот из туманной стены выйдут те парни с битами и снова нападут. Но для него было важно смотреть в глаза страху. Он чувствовал, что так не дает себе сдаться и проиграть Амиру.
Прошло две недели. Завтра у мамы операция, а еще через семь дней – бой. После долгого разговора с тренером все же решили не переносить его, не отменять. Хотя дядя Акиф не одобрял выбора Руслана, но настаивать не стал. Он прекрасно видел всю ярость, которая бушевала в его бойце, и понимал, что правильнее позволить ему выпустить пар на ринге.
Тренировочная медитация должна была закончиться в старой мечети. Парень подбежал к ней как раз в тот момент, когда пожилой муэдзин произнес первые слова азана. Говорили, что услышать его голос – это большая удача. Старик прихожанин иногда приходил вместо своего сына, сменившего его в мечети.
Казалось, он читает душой, заставляя людей чувствовать божественное присутствие здесь и сейчас.
Руслан остановился у входа в мечеть, свернул к небольшому фонтанчику, чтобы умыться перед намазом.
Он слушал глубокую сердечную молитву, смотрел, как вода набирается в ладони, быстро наполняет их и переливается через края, унося с собой все тревоги.
Здесь почти никого не было. Древняя мечеть на окраине города уже давно осталась без могучего прихода. Именно поэтому Руслану нравилось бывать здесь ранним утром. Во время дальней пробежки всегда заходил сюда.
– Как думаешь, Аллах одобряет измены?
Резкий незнакомый голос вырвал парня из размышлений. Перед ним стоял Алимханов-младший. Он выглядел вполне доброжелательно, но глаза хищно щурились, выдавая едва сдерживаемую ярость. Руслан спокойно продолжил омовение. Амир не уходил, глядя, как неспешно двигается соперник.
– Ты покайся, может, договоришься. – Руслан наконец посмотрел в глаза Амиру.
Алимханов усмехнулся.
– Просто интересуюсь: что так реагируешь остро, братишка?
– В Коране поинтересуйся, – улыбнулся парень и, обойдя Амира, пошел в сторону мечети.
Тот не отставал. Шел чуть позади, рассуждая о живописных видах места. Руслан чувствовал, как только что покрывшаяся корочкой лава ярости дала трещину.
– Что ты тут забыл? – вдруг резко обернулся он, обрывая Алимханова на полуслове. Тот пропустил вопрос и скрылся в мечети.
Руслан снял обувь и занял отдаленный коврик, чтобы никто не мешал молитве. Но уже через пару минут рядом опустился Амир.
– Как интересно выходит, да? Кто-то может поставить на твой проигрыш и разбогатеть.
Руслан молчал.
– Аллах, подари брату мудрость отступить там, где нужно это сделать! – жарко зашептал Амир. Рядом никого не было, и никто не мог расслышать его слова, кроме Руслана. – Ведь в такой сложный момент, когда его матери нужна поддержка сыновей, она не может остаться совсем одна.
– Что ты несешь? – прошипел парень. Он настолько сильно сжал руку, что кулак побелел.
– Ведь если не отступит, брата упекут в тюрьму за кражу машин, а его самого покалечат уже всерьез. Его любимая окажется на улице вместе со всей семьей, без денег и чести, невестку вернут в дом дяди, где ее до смерти изведет новый муж, мать и старая бабка погибнут в нищете. Всевышний, дай брату мудрости отступить.
Амир сложил ладони, умыл лицо, и после глубокого благочестивого поклона перед Русланом оказался пухлый конверт.
– Ты проиграешь во втором раунде – или все это может оказаться в прессе. Или в прокуратуре. Кто знает, как люди распоряжаются своими ресурсами.
Алимханов чинно поднялся и вышел. Руслан какое-то время молча стоял на коленях, стараясь успокоить шум в ушах. Океан бешенства и бессилия затопили все тело. Он чувствовал, как подрагивает побелевший кулак. Руслан старался дышать, сконцентрироваться на молитве и словах муллы. Но все было тщетно.
Он яростно разорвал конверт и заглянул внутрь. Там были фото Мурада, передающего ключи от разных машин. Одна из них оказалась знакомой. Секунда на осознание – и озноб разочарования прошел сквозь каждую мышцу, сдавив горло.
Это был Мурад.
Машину Аиды забрал Мурад.
Смотрел в глаза и врал, что не знает, где она. Гонял по городу в «поисках», хотя только что сам отдал ключи!
На следующей фотографии Аида, Диана и он сам стояли около могилы ее родителей. Сверху наклеен стикер, где аккуратным женским почерком выведено: «Жена бизнесмена Алимханова с любовником-спортсменом и его беглянкой-невесткой пытались обманом заставить Амира перевести деньги на подставной счет…» и еще какая-то ерунда про выписки и банки. Следом шла статья про отца Аиды, что он пытался поправить свое финансовое положение за счет дочери, сначала выдав ее замуж за Амира, а затем заставив общаться с перспективным бойцом.
Хотелось отбросить эти бумажки как можно дальше, но пальцы словно прилипли к конверту. Еще ниже оказался документ, значение которого Руслан понял не сразу. Там было указано имя врача, который должен был оперировать Марьям. И небольшая история, в которой рассказывалось, как опытного врача внезапно известили о трагедии в семье и он не смог оперировать, а на смену ему поставили бездарного продажного лаборанта, который угробил пациента на операционном столе. Намек был предельно ясен.
Амир показал, что имеет власть над всеми, кто дорог Руслану, а еще – что в любой момент может его достать.
Даже в мечети.
Когда они вернулись с пляжа, Амир забрал у Аиды телефон и ноутбук. Запретил работникам помогать ей связываться с внешним миром под угрозой увольнения с волчьим билетом. Матери и отцу сказал, что поймал ее на измене. Это окончательно разрушило хоть какие-то отношения между ними. Пытка молчанием и неведением длилась вторую неделю.
Пару раз Аида пыталась сбежать, но ее ловили и запирали в комнате.
Однако на днях Амир стал вести себя вежливо и доброжелательно. При случайной встрече в огромном доме он улыбался, интересовался, как ее дела. Так было и сегодня.
– Как дела, джан? – сладко улыбаясь, спросил Амир, когда они столкнулись в коридоре.
Девушка не ответила, отвела взгляд и попыталась поскорее вернуться к себе.
– Я с тобой говорю.
– Амир, ты запер меня дома. Как у меня дела?
– Должно быть, прекрасно. Раз твой муж просто запер тебя, пока ты не погрязла во грехе.
– Ты о чем вообще?
– Не смей смотреть мне в глаза и лгать, джан. Я убью тебя за это, ты же знаешь.
Аида невольно вздрогнула. Он выглядел так расслабленно и добродушно, но говорил такие страшные вещи! Как такое возможно?
– Мне нужно в больницу.
– Мама обследует тебя дома.
– Нужно сделать повторный снимок. – Аида понимала, что ее уловка будет раскрыта, стоит только Амиру поговорить с матерью. Но она больше не могла оставаться в этом треклятом доме. Она просто обязана знать, что с Русланом!
– Ты наказываешь меня за воображаемое преступление. Уже две недели. Может, достаточно?