Она приподнялась на локте и поцеловала сына в макушку, как в детстве.
– Мам…
– Я должна была это сказать тебе, ты же понимаешь?
– С тобой все будет хорошо.
– Да. Вы столько сил приложили, конечно, Всевышний позаботится обо мне! – Марьям заулыбалась и вдруг сменила тему: – А что с Аидой? Она добралась до дома?
От неожиданности Руслан рассмеялся.
– Подожди, мама, я только слушал прощальную речь! Не могу так быстро на другую тему перескочить.
– Разве? – хитро сощурилась Марьям.
Сын поднял голову и, стараясь сделать это как можно незаметнее, промокнул глаза. Мама деликатно отвела взгляд к окну.
– Сегодня снова пасмурно.
– Но ведь это хорошая примета: значит, путь будет легким.
– Так ты не ответил.
– Давай поговорим об этом, когда тебя выпишут. Сейчас совершенно нет сил и желания.
Марьям сделала вид, что согласилась.
Как только Руслан вышел из палаты, его тут же сменил Мурад. Младший, чуть помедлив, обернулся к невестке. Диана стояла, прислонившись к стене, нервно постукивая пальчиками по скрещенным предплечьям.
– Думаешь, кто-то нас узнал вчера здесь? – тихо спросил Руслан.
– Нет. Нам просто космически повезло. В этой больнице ее и нас знает каждый второй. Это просто чудо, что не засекли.
– Ты уверена?
– Я уже все узнала. Медсестра – главная сплетница, в курсе вообще всего, что в городе творится. Если бы кто-то нас сдал, она была бы уже в курсе.
– Надо придумать, где спрятать Аиду. По крайней мере, до моего боя.
– Руслан, – Диана закатила глаза, – ты правда думаешь, что бабушка Патимат так проста? У нее свои инструменты, так что твоя голубка в полном порядке.
– Голубка? – поморщился парень.
– Дау вас на лицах все написано! Даже не начинай. В общем, все будет хорошо. Главное – чтобы ее никто не узнал. И нас.
Руслан прислонился к стене рядом с Ди. Они постояли немного в тишине, затем послышался голос бабушки Патимат, она что-то громко рассказывала неврологу-орлице на аварском, та кивала и улыбалась. Диана предложила парню пройти до палаты деда, но он отказался.
Мурад вошел в палату к маме и замер у двери. Она сидела на кровати, такая маленькая и хрупкая, что сердце сжималось от нежности. Он никак не мог принять, что Марьям так пострадала из-за него, что он столько лет мотал ей нервы, так плохо с ней обращался.
– Подойди, дорогой. Моя болезнь не заразная, – улыбнулась мама.
– Да я не… Мне так стыдно, мам. В глаза тебе смотреть не могу сейчас.
– А ты не смотри. Просто послушай, что скажу.
Мурад медленно подошел к ней, осторожно опустился на кровать рядом. Марьям сжала его руку своей и тихо проговорила:
– Так хорошо, что ты все выяснил. Что твое непокорное сердце привело тебя к правде.
– А какой ценой?
– Иногда платить приходится позже, дорогой. Ты не всегда сразу можешь узнать цену поступка. Но он твой, и он важен.
– Мне так жаль, мам…
– Мне тоже, сынок. Прости меня, что не сказала тебе правду. Мне хотелось уберечь тебя от этих невзгод и знаний. Мне казалось, я поступаю правильно. Это цена моего поступка. Мурад, держись ближе к брату. И не уничтожай себя, ты сильный и храбрый, умный и честолюбивый, а твой брат может стать твоей совестью, пока ты не научишься управлять своим нравом.
Мурад тихо рассмеялся.
– Значит, мне без него никуда?
– Какое-то время – да, – улыбнулась мама. – Мурад, вы – семья. Ты ведь именно это искал в отцовском доме?
Парень кивнул и чуть крепче сжал руку матери.
– Я люблю тебя, сынок, и очень тобой горжусь.
Мурад не выдержал и резко поднялся.
– Хватит со мной прощаться, все будет нормально! Что ты начинаешь?
Марьям театрально нахмурилась:
– Почему не могу сказать своим детям, что люблю их? Почему сразу: умирать собралась? Может, просто хочу напомнить.
– Напомнила, все.
Мурад сделал несколько шагов к выходу, а затем резко обернулся и подошел к кровати:
– Прости, мам. Я тоже тебя люблю.
Он чмокнул Марьям в худую щеку и быстро вышел из палаты. Ему на смену вошли бабушка и Диана, обсуждая, какой чай лучше: с молоком или с чабрецом.
Когда началась операция, Руслан уехал в зал. Ждать под дверью было невыносимо, хотелось просто завалить себя напряженным физическим трудом, чтобы не думать ни о чем.
Новички бегали по периметру матов под надзором молодого тренера. Дядя Акиф стоял у стены и посматривал, как идут дела. Заметив Руслана, старик кивнул ему и показал пальцем на дверь своего кабинета. Парень кивнул и, натянув поглубже капюшон, прошел за тренером.
– Как мама?
– Началась операция.
– В больнице кто-то остался?
– Да, жена брата и бабушка Патимат.
– А где Мурад?
– Решает какие-то вопросы по мастерской. А что? Он вам нужен?
Дядя привычно принялся заваривать чай. Он медленно «женил» его, переливая из чайника в кружку и обратно. Руслан выдохнул и просто наблюдал за процессом. Торопить было бессмысленно, а порой – даже опасно.
– Что у вас произошло? – неожиданно спросил дядя, наклоняя чайник над фигурным армуду.
– Произошло? – Руслан поднял глаза. Тренер разливал чай, и все его внимание было исключительно там.
– С братом. Опять поругались?
– Почему вы так решили?
– Ты отвечай на вопрос, а не переспрашивай.
Руслан взял в руку протянутый стакан и уставился на попавшие чаинки. Рассказать дяде про предательство брата? Но разве это чем-то поможет? Тем более что Мурад нашел спонсора, который помог устроить важный матч с бойцом Алимханова…
– Избегаешь его, – убежденно произнес старик.
– Это не… – начал было Руслан, но осекся. Врать человеку, который видит тебя насквозь, бессмысленно. – Не хочу говорить об этом.
– Не хочу… – протянул дядя Акиф, с наслаждением пробуя свой чай. – А ты знаешь, дорогой, в чем секрет хорошего чая?
Тренер приподнял стакан, рассматривая на свет сочный оранжево-вишневый напиток.
– Дробленые чайные листья отдают меньше вкуса в чай. Если листья цельные, то и вкус у них будет богатый.
– Дядя, вы же не просто так говорите мне об этом?
– С чего ты взял?
Руслан с укоризной посмотрел на тренера, но тот делал вид, что не замечает тяжелого взгляда.
– И не пытайся меня взглядом к Всевышнему отправить, я сказал все, что хотел.
– Перед боем мне крайне важно знать секрет вкусного чая?
– В жизни важно знать, что цельная картинка всегда более насыщенная, чем дробленая.
Руслан поднялся и уже открыл было дверь, чтобы выйти в зал, но передумал.
– Иногда мне кажется, что вы издеваетесь, дядя Акиф. Но вы всегда оказываетесь правы.
– Это молодость в тебе говорит, дорогой. Пройдет с возрастом.
– Что, если я проиграю? – вопрос сорвался с губ Руслана быстрее, чем он успел его осознать.
Тренер внимательно посмотрел на него и тихо ответил:
– Это не наши вопросы.
– А чьи же?
– Руслана и тренера в будущем. Не занимайся их делами, за своими следи.
Диана сидела в коридоре рядом с бабушкой Патимат.
От волнений старушка сильно сдала. Морщинки у глаз стали глубже, руки беспокойно поправляли одежду.
– Знаешь, дочка, – вдруг тихо заговорила бабушка, – когда я впервые увидела Марьям с мальчиками, она была ненамного старше тебя. Худющая, глаза огромные, решительная.
– Почему вы пустили их к себе?
– Сначала жалко стало. Потом прикипела. Теперь вот ближе никого нет. Как дочка она мне.
– Бабушка…
– Что?
– А где ваша семья?
– Никого не осталось.
– А дети?
– Не позволил мне Всевышний своих иметь.
Диана осторожно взяла женщину за морщинистую руку.
– Все хорошо будет, бабушка Па.
Патимат строго посмотрела на девушку острыми черными глазами.
– Это от мужа нахваталась звать меня так?
– Можно подумать, вам не нравится, – рассмеялась Диана.
Взгляд бабушки смягчился:
– Ой, Дианка, допрыгаешься ты со своей дерзостью!
– Простите, дорогая, но с вашим внуком иначе не прожить.
– И то верно… – бабушка улыбнулась.
А Диана, наоборот, стала серьезней.
– Знаете, тетя Марьям встретила меня добрее, чем я ожидала.
– Что так?
– Я думала, будут скандал, крики. А она помолчала немного, потом ушла в комнату. Вернулась с коробочкой украшений и тихо так: «Добро пожаловать в семью, дочка. Помоги-ка!» И долго так выбирала, какие бы мне серьги подарить. Волновалась. И не потому, что хотела похуже выбрать, а наоборот! Смотрела, чтобы красивые и подходили мне. Со мной так никто не нежничал…
Девушка осеклась. Теперь уже бабушка Патимат сжала ее ладонь.
– А как же иначе. Аллах справедливо рассудил, ты теперь – наша семья.
– Вот вы где! – зычный голос Мурада прервал душевную беседу. – Еще не закончили?
– Еще нет. А где Руслан?
– В зале. Тоже скоро должен приехать. – Он подошел ближе, присел рядом с женой и тихонько на ухо прошептал: – Я нашел твоего адвоката. Завтра будет встреча.
В этот момент двери операционной распахнулись. Женщины встали. Одна – резко и порывисто, другая – тяжело, крепко сжав предплечье молодой.
Руслана ослепили софиты.
Этот бой ждали многие. Свободных мест не было, люди стояли даже в проходах. Фанаты ревели, заглушая музыку. Он не видел их лиц, но чувствовал мощную энергию возбужденной толпы.
Обратный отсчет. Десять.
Впереди вместо привычного ринга – октагон. Да… Алимханов знает толк в ярких мероприятиях.
Девять.
Зал средних размеров, но именно это создает впечатление грандиозного события – билеты раскупили мгновенно, ажиотаж подогревался эксклюзивностью боя. И слухами о личной вражде бойцов, разумеется.
Восемь.
Именно здесь и сейчас Руслан почувствовал себя успешным. Слушая, как фанаты скандируют его имя.
Семь.
Если победит, то станет по-настоящему богат и знаменит. Все двери откроются перед ним. Он легко закроет мамину реабилитацию, сможет помочь Аиде и отблагодарить дядю Акифа.