– Он?..
– Выхватил у меня телефон и сбежал, – выпалила Аида, стараясь осмотреть рану Марьям. – Тетя, вы меня слышите? Тетя, главное – не закрывайте глаза!
Девушка обернулась на Мурада:
– Нужно ее посадить, держи здесь. Не дай ей закрыть глаза!
Мурад как в тумане следовал указаниям девушки. Все его внимание сосредоточилось на руке, которую крепко сжимала мама.
Оказавшись под мандариновым деревом, Мурад прислонился спиной к стволу. Марьям полулежала в его руках, крепко прижимая ладонь. Сын непроизвольно чуть укачивал ее и шептал: «Все будет хорошо».
Марьям не могла ничего ответить. В морозном воздухе было слышно только ее тяжелое дыхание. Суетливые голоса Аиды и бабушки Патимат, которая вышла из дома на шум, растворились. Мир исчез.
Мурад физически ощущал течение времени. С каждой бесконечной минутой мама сжимала его руку все слабее. Мысль, что она уходит, казалась невыносимой. Он делал все, чтобы не замечать ее.
– Не переживай, Марьям! Ты у нас сильная. Пережила операцию, неужели не переживешь это… Не умирай только, пожалуйста, мамочка. Только не так, слышишь? Не из-за меня!
– Хо-ло-дно, – вдруг тихо и отчетливо прошептала мама. – Замерз-нешь.
Мурад не смог ничего ответить. Слезы душили. Слова застряли в горле. Марьям нежно коснулась его щеки. Он попытался зажать ее холодные пальцы между плечом и подбородком, потому что руки были заняты, но мамина ладонь выскользнула и с тихим шорохом приземлилась в снег.
– Мама! Нет-нет, слышишь? Скорая уже едет! Слышишь? Затормозили у ворот!
Во двор вбежали медики. Мурада с трудом оттолкнули в сторону. Кто-то накинул ему на плечи куртку и, кажется, старался увести его в дом. Но он словно врос в землю и не замечал ничего, наблюдая, как врачи проверяют пульс, пытаются реанимировать, а затем закрывают лицо Марьям простыней.
Руслан вошел в раздевалку, когда уже стемнело.
Тело ныло. Казалось, что дядя Акиф отвел на нем душу за все прошлые прегрешения. Но настроение оставалось отличным. Через пару дней бой за титул. И он почему-то не сомневался, что разгромит противника вчистую. Даже решил, что именно там, на поле, он вызовет Расула на реванш.
После дневного разговора с Аидой на душе было ясно и тепло.
– Завтра утром бежишь полумарафон, – тренер без церемоний вошел в раздевалку.
– Хорошо.
Старик прищурился, внимательно смотря на бойца:
– С чего это ты просто соглашаешься?
– В смысле? Вы же сказали…
– И на тренировке не ворчал, – задумчиво перебил тренер. – Руслан, что случилось?
– Ничего… – широко улыбнулся в ответ парень.
– Ничего… – покачал головой дядя. – Ты уже и предложение придумал делать?
– Как вы поняли?
– Живу долго. – Тренер покачал головой и отвернулся к двери. Уже на выходе бросил через плечо: – Закрой сначала серию. Договорились?
Руслан кивнул.
Быстро переодевшись, он вышел на морозную улицу. Небо казалось особенно высоким. Облаков практически не было. Огромная луна, фонари и бесконечная, глубокая синева. На дороге белел тонкий слой снега.
Из-за внезапных заморозков Руслан не поехал утром на велике, как обычно. И сейчас, стоя посреди улицы в ожидании грача, переминался с ноги на ногу, стараясь согреться.
– Ле, брат! Ползут, как на ослах, задержали меня! – эмоционально приветствовал его таксист, стоило Руслану открыть дверь машины.
– Подышал зато. Как сам?
Разговор с незнакомым водителем потек просто и весело. Тот рассказывал про своих сыновей, которые никак не хотели учиться, а Руслан подсказал ему контакты дяди Акифа, который волшебной дисциплиной «лечит» такие «болезни».
Когда они выехали на узкую проселочную дорогу, в конце которой стоял дом парня, мимо проехала скорая.
– Ошалеть, они умеют! – восхитился водитель, в боковое зеркало провожая взглядом машину, что пролетела в нескольких миллиметрах от его авто.
– Да уж… – отозвался Руслан.
Интересно, кто вызвал врачей? Ощутив тревогу, все же глянул на экран телефона. Батарейка села, а он и не заметил. Да ладно, до дома осталось три минуты.
Водитель остановился у самых ворот.
Руслан доброжелательно попрощался, вошел во двор и остановился, удивленно всматриваясь в темноту. Под мигающей лампочкой на крыльце сидел Мурад в одной футболке. На плечи неряшливо накинута куртка, волосы взъерошены. Он курил и смотрел на брата в упор.
«Что у него произошло?» – мелькнуло в голове. Руслан поудобнее перехватил спортивную сумку и пошел к дому. Когда он шагнул на пятно света, Мурад резко поднялся, откинув в сторону сигарету.
Он неожиданно со звериной яростью толкнул брата в грудь так, что тот отступил:
– Ошалел?!
– Это твоя вина! Ты привел их в дом, – прохрипел старший и еще раз толкнул Руслана в грудь, убирая того с дороги. Затем слетел с лестницы и скрылся за воротами.
Руслан растерянно проводил его взглядом и вошел в дом. В коридоре сильно пахло валокордином. Бабушка Патимат сидела за столом на кухне. Рядом нервно кружила Диана.
– Что произошло?
Услышав его голос, девушка резко опустилась на табуретку и испуганно посмотрела на него.
– Вы в порядке? Что случилось?
Руки бабушки задрожали сильнее. Она посмотрела на Руслана. Красные глаза опухли от слез.
– Бабуль!
– Нет больше нашей Марьям.
Руслан улыбнулся и тихо отозвался:
– Что за шутки? Решила уехать куда-то?
– Убили ее, сынок.
Парень отступил на шаг, упершись спиной в дверной косяк.
В голове раздался полный злости голос Мурада: «Это твоя вина!» Комната поплыла. Воздуха в ней не осталось.
Вчера, сразу после того как все случилось, ее накрыла истерика. Девушка винила себя в произошедшем, не понимала, как дальше быть. Марьям была к ней добра. И чем она ей отплатила?
Девушка смотрела на семью тети сквозь слезы.
Бабушка Патимат сидела рядом с Марьям, покачиваясь от усталости и слабости. Она со вчерашнего вечера не сомкнула глаз. И не прекращала шептать молитвы. Диана придерживала ее под локоть.
– Дианка, – вдруг отчетливо проговорила старушка, – а где платок?
– Какой платок, бабушка?
– Большой-то, цветастый. Она любит его очень. Надо его найти. Чтобы не отдали никому.
– Я поищу.
– Поищи, поищи, дочка.
Диана отошла в сторону, растерянно оглядываясь по сторонам. Бабушка сложила руки на коленях и продолжила:
– В поле-то ветер лютый. И не согреем тебя. Только землей укроем…
И в этот момент она разрыдалась. Надрывно. Горько. Страшно.
Аида не смогла выдержать этот болезненный крик. Подбежала к бабушке и крепко обняла ее, прижимая седую голову к груди.
– Что же наделал-то этот черт, дочка? Мою! Мою Марьям! Дочку мою!
Глотая слезы, девушка только крепче прижимала к себе старушку. Через некоторое время ее плач затих. Патимат обняла Аиду в ответ и снова принялась шептать молитвы.
Вернулась Диана с платком. Бабушка осторожно развернула его, хотела было накрыть Марьям, но замерла, словно заново осознавая произошедшее, и заговорила глухим голосом:
– Это мамы ее подарок. Когда выдавали замуж за Сулейманова, та не могла ее защитить. Подарила платок. Сказала, что он волшебный – от всех бед спрячет.
Какое-то время побыли в тишине.
Затем в комнату вошли братья. Оба смотрели перед собой, словно не замечая окружающих. За ними – тренер и отец Аиды, дядя Заур.
Мужчины аккуратно подняли дверь, на которой в саване лежала мама.
Аида заметила, как крепко сжал зубы Руслан, стараясь удержать рвущийся крик, приподнимая импровизированные носилки со своей стороны. Мурад выглядел отстраненным и тихим, это совершенно на него не походило и пугало. Он взял дверь с другой стороны.
На улице едва рассвело. Зимняя природа оттеняла мрачную процессию. Братья остановились посреди двора. Подошел мулла, певучим голосом прочитал дуа[20].
Аида заметила, как мелко трясется дверь. Сыновья не плакали, но руки их дрожали от напряжения. Но не от физической тяжести ноши.
Когда носилки осторожно погрузили в машину и мужчины уехали на кладбище, Аида обернулась к бабушке и Диане.
– Я… что я могу сделать? – тихо спросила она.
– Помолись, дочка, – отозвалась старушка.
Когда Аида поравнялась с бабушкой Патимат, она крепко схватила ее за запястье, а затем вложила в руки платок Марьям:
– Не бери на себя грех черта. Ты наша. Марьям тебя любит.
Девушка ничего не ответила. Совершив омовение, накинула на голову платок и тихо начала читать Фатиху[21].
Руслан стоял на улице вместе с мужчинами. Голова звенела пустотой от успокоительных. Было сложно сфокусировать внимание хоть на чем-то. Прошедший вечер и ночь мелькали отрывками.
Он помнил, как в дом вошел дядя Заур, спрашивал, чем может помочь. Помнил полицию, как Мурад писал заявление, пересказывая все, что случилось. Помнил, как из соседнего дома привели Аиду. После произошедшего у нее случилась истерика. Диана влила в нее тройную дозу успокоительного, чтобы хоть немного привести ее в себя.
А потом дом погрузился в тишину.
Его жители замерли, каждый в своем отчаянии.
Бабушка Патимат беззвучно плакала над Марьям. Братья сидели по разные стороны от нее и молча пытались осознать происходящее. А теперь он вот стоит над свежим холмом.
Мурад не сказал брату ни слова. Он наклонился к могиле, что-то прошептал одними губами и ушел, оставив Руслана на кладбище. Заур отправился следом. Дядя Акиф был со своим бойцом.
Они молча стояли напротив камня. Сколько прошло времени? Час? Два?
– Пойдем. Пора возвращаться.
Руслан молчал.
– Ну же, дорогой, – рука тренера опустилась ему на плечо.
– Мурад сказал, это моя вина. Согласны?
Тренер глубоко вздохнул.
– А что сам думаешь?
– Я не знаю. Вчера слушал его показания. Его виню. Из-за е