– А, да, мы из Нанта вообще, – пояснила Клем.
– Пообщавшись с другими, я только еще больше убедился в том, что никого лучше Клем и быть не может, – продолжал Робер. – Мне вдруг так стало жаль времени, которое мы проводим не вместе, а с другими людьми в поисках того, кто уже давно рядом…
– Представляете, он через год после нашего выпуска из школы заявился ко мне с цветами и предложил выйти за него! Мы еще даже не встречались.
– Мне не надо было встречаться. Зачем? Я тебя знал.
– А я еще сопротивлялась…
– Больше двух лет! Но с тех пор мы вместе.
– И вам никогда не скучно друг с другом? – спросила Кларисса.
– Никогда, – хором ответили муж и жена.
– Кажется, нужна еще как минимум одна жизнь вместе, чтобы более-менее хватило, – добавил Робер. – И мы еще весь мир не объехали!
– Нам и до четверти еще далеко.
– Вам часто удается съездить куда-то?
– Не особо, старались каждый год, в отпуске. Но теперь вот вышли на пенсию и надеемся чаще выбираться из дома.
– Вам повезло, – задумчиво сказала Кларисса. – Мне казалось, такая любовь, как у вас, существует только в книжках… и фильмах.
– Нет, что вы, – замахала руками Клем. – О такой никто писать не будет. О такой пишут одной строчкой «Жили они долго и счастливо», потому что никому со стороны неинтересно смотреть на это «долго и счастливо».
– И то правда, – согласилась Кларисса. – А я-то думаю, почему не могу припомнить ни одной истории, похожей на вашу.
– Такую историю можно только прожить. А потом вот так иногда вспоминать моменты, рассказывая их другим. На самом деле, многие не верили, когда слышали нашу историю. Я уже иногда и сама думаю, что это все выборочная память, которая стирает все плохое.
– Мне казалось, она как раз выпячивает все плохое, а вот хорошее забывается, – протянула Кларисса.
– Это зависит от того, что ты сама вспоминаешь и прокручиваешь в голове. Если я буду рассказывать совершенно выдуманную историю о своем прошлом, рано или поздно я сама в нее поверю, и вы не разубедите меня в том, что так все и было.
Постепенно в разговоре становилось все больше пауз, Робер включил музыку на радио чуть громче, а Ликерчик мирно задремал, положив голову Даниэлю на колени. Кларисса поглаживала спину пса, пока смотрела на небо за окном.
– Бабуль, мы же оставим ее себе? Ты сможешь уговорить родителей? – спросила я, глядя на мордашку щенка. Она высунула язык, и стало похоже, будто она улыбается.
– Нет, ты что, ее же ищут.
Бабушка жила с нами в сентябре того года. Она потеряла работу, а купить свой магазинчик к тому времени еще не додумалась, вот и не знала, чем заняться. Щенок уже второй день был у нас, когда бабушка обнаружила на соседней улице объявление о его пропаже. Я назвала ее Орели. Она смешно наклоняла голову, когда я разговаривала с ней, будто пыталась понять каждое мое слово. При этом ее уши забавно болтались. Одно ухо уже встало на макушке очаровательным треугольником, а второе еще свисало как тряпочка.
– Так нечестно! Они ее потеряли! А мы нашли, она теперь наша.
Бабушка подошла ко мне и ласково погладила по голове:
– Кларисса, дорогая, а если человек потерял вещь, а ты ее нашла, неужели не нужно вернуть ее хозяину?
– Но это же не вещь! Это собака! – От бессилия у меня слезы навернулись на глаза. Что ты можешь, когда тебе семь лет? Только плакать.
– У нее есть хозяева, они по ней скучают.
– Плохие хозяева, раз она от них убежала.
– Она еще любопытный щенок и не научилась как следует вести себя на улице.
Бабушка нехотя взяла меня с собой, когда повела возвращать щенка. Наверное, она думала, что я закачу истерику. Но я просто хотела удостовериться в том, что Орели там будет хорошо. Дверь в квартиру нам открыла симпатичная молодая женщина, из-за которой выглядывал мальчик в очках примерно моего возраста. Собаке они и правда были рады, но самое главное, что Орели кинулась к ним в полном восторге. Я попросила их пообещать, что будут выгуливать ее только на поводке. Они удивились моей просьбе, но пообещали.
С тех пор я стала ходить в школу и обратно по их улице в надежде увидеть, как они гуляют с Орели. И однажды я увидела ее на поводке у того мальчика в очках. Она вспомнила меня и потянула его в мою сторону. Пока я гладила Орели, у которой к тому моменту встали уже оба ушка, мы разговорились. Оказалось, мальчик ходил в ту же школу, что и я. Тогда я поняла, почему мне его лицо показалось очень знакомым. Но он был в другом классе и вообще на год старше. Он разрешил мне гулять с ним и собакой, которую его мама, оказывается, назвала Фифи, что я, конечно, всерьез не восприняла и продолжила называть ее Орели. Мальчику эта кличка тоже понравилась больше, поэтому наша собака дома была Фифи, а на улице Орели. Сначала мы редко гуляли вместе, но потом я решила выяснить, по какому расписанию они выходят, и мальчик, хоть и удивился моей настойчивости, не возражал гулять со мной каждый день. Вскоре мы стали ходить с ним вместе в школу и обратно, сначала с его мамой, а потом вдвоем. А на лето они уехали в другой город всей семьей. И конечно же взяли с собой Орели.
Осенью в их квартиру заехали другие люди, а Франсуа с Орели так и не вернулись.
– Я забронировала нам номер в Перпи, – сказала Кларисса, когда они уже подъезжали к Тулузе.
– Один номер на двоих? Сама так решила? – удивился Даниэль и лукаво поднял одну бровь.
– Я решила сэкономить твои деньги, вот и все. Мы и так уже столько ночей провели в одной комнате. Ты вроде прилично себя ведешь. А кроватей там все равно две.
– М-м-м, – разочарованно протянул Даниэль.
– Я уточнила, что заселиться можно будет допоздна. До одиннадцати, говорят. Хоть куда-то мы по-человечески приедем.
– А я вообще думал, что мы сразу поедем к родителям.
Кларисса округлила глаза.
– Ну, во-первых, заявиться к родителям на ночь глядя после того, как я избегала их восемь лет, – это так себе идея. А во-вторых, мы, конечно, с тобой собираемся жениться, судя по твоей выдуманной истории, но знакомство с родителями – это уже слишком. К ним я пойду одна.
– Это несправедливо! Я столько мучился, ехал, спасал тебя и даже не узнаю, чем дело кончилось?
– Я тебе расскажу.
– Это не то. Я хотел видеть.
– Ну мало ли что ты хотел.
– Тогда обещай, что расскажешь все в подробностях.
– Нет.
– Вредина.
Тулуза
– Они вообще реальные люди? – спросила Кларисса, глядя вслед уезжающему «Ситроену». – Мне кажется, это все какой-то розыгрыш. Не могут люди так друг к другу относиться после сорока двух лет брака.
– Люди разные бывают. Ты что, в лесу росла и кроме своей семьи других людей не видела?
– Ну видела. А толку? Не помню, что там в детстве было, но вот работаем мы в кафе с другими женщинами, к примеру, говорят они мне, какие у них мужья хорошие и как они до сих пор влюблены, хоть с их свадьбы прошло пять, десять, двадцать пять лет. И что? Я же им все равно не верю. Что же, они будут рассказывать, как у них все плохо, и жаловаться на мужей?
– Вообще, это как раз часто случается. А если бы пожаловались?
– Я бы поверила.
– Ты же понимаешь, что ты веришь или не веришь не в зависимости от того, правда это или нет? А в зависимости от того, совпадает ли сказанное с твоими собственными убеждениями.
– А можно ли вообще быть уверенным, в том, где правда, а где – нет?
– Да, – с уверенностью сказал Даниэль. – Я вот, например, точно знаю, что мне нужно переодеть штаны. И это чистая правда.
– Что? – засмеялась Кларисса.
Даниэль распахнул пальто, и она увидела огромное мокрое пятно на одной штанине его джинсов на внутренней стороне бедра.
– Даниэль! Что привело тебя в такой восторг? – продолжала улыбаться Кларисса.
– Это все Ликерчик.
– Он мне тоже понравился, но это, – она показала на пятно, – уже перебор.
– Очень смешно. Ликерчик необычайно слюнявая собака, если ты не заметила.
– Если бы пятно было чуть выше, я бы, конечно, не поверила.
– Пошли уже на вокзал. Я переоденусь в туалете.
Даниэль оставил ей банковскую карточку и пошел переодеваться, а Кларисса, постояв у расписания поездов в раздумьях, в итоге купила билеты на один из самых поздних рейсов.
– И во сколько мы едем? – спросил Даниэль, когда вернулся.
– В половине восьмого.
Даниэль посмотрел на табло, где показывали как минимум еще три более ранних отправления, и перевел вопросительный взгляд на Клариссу.
– Они с пересадками. Не люблю пересадки, – отмахнулась Кларисса. – К тому же Тулуза стоит того, чтобы по ней прогуляться. Ты так не думаешь?
Даниэль неопределенно пожал плечами.
– Да ладно тебе, нам нужно посмотреть на розовый город! – настаивала Кларисса.
– Да, пожалуй.
– Даниэль? Даниэль Сорель? – Какой-то парень в очках и с рюкзаком, закинутым на одно плечо, быстрым шагом приближался к ним.
– Что? Стефан! – искренне обрадовался Даниэль, и они приветственно обнялись.
– Что ты вообще здесь делаешь? – удивился Стефан.
– У меня такой же вопрос к тебе. Мы с подругой путешествуем. Кларисса, это Стефан, друг детства. – Он взял Клариссу за руку и подтянул к себе поближе.
– Очень приятно. – Они приветственно расцеловали друг друга в щеки.
– А я здесь по работе. Ну как… У нашей фирмы здесь филиал, мне иногда приходится приезжать, чтобы за всеми проследить лично, – улыбнулся он. – Но сегодня у нас планируется рождественская вечеринка. Мы просто еще один очень важный контракт подписали, в общем, поводов для праздника накопилось. А знаете что? Приходите к нам тоже! Я же управляющий, кого хочу, того и приглашаю!
– Звучит заманчиво, конечно, – сказал Даниэль, – но мы вечером едем дальше, в Перпиньян.
– Ясно, что ж, жаль. Нам нужно как-то встретиться, когда я вернусь в Страсбург, да?