– Конечно. У тебя номер тот же?
– Да, всю жизнь один номер.
– Тогда созвонимся, я на Новый год обязательно к вам приеду.
Кларисса и Даниэль доехали до центра города на метро. Закатное солнце на чистом небе подчеркивало теплый цвет кирпичных зданий города. Они прогулялись по Ботаническому саду, прошли вдоль Гаронны по набережной Туни, забрели в одну из базилик, прошли мимо нескольких закрытых музеев. Возле одного из них стоял стенд с объявлениями о предстоящих выставках.
– Ты любишь ходить в музеи? – спросил Даниэль.
– Смотря что там показывают, – пожала плечами Кларисса. – Я совсем не понимаю скульптуры или современное искусство. Да если честно, меня всегда удивляли люди, которые могут встать перед какой-нибудь картиной и простоять вот так целый час. Они как будто постигают какой-то скрытый смысл, переживают трансцендентный опыт, глядя на нее. У тебя такое было? Мне вот кажется, они просто выпендриваются.
Даниэль улыбнулся.
– У меня такого не было, но я знаю людей, на которых вот так может подействовать творчество другого человека. И разве с книгами у тебя не так же? Вчитываешься, улавливаешь скрытый смысл и то, что зашифровано между строк…
– В книгах мы видим то, что хотим в них увидеть, то, что нам нужно, и то, что мы вообще способны распознать. При этом вообще не обязательно, что автор вкладывал эти смыслы в свои истории.
– Наверное, с картинами так же. Просто кому-то легче найти что-то в изображении, а кому-то – в тексте.
– А у тебя не было никаких планов на праздники? – спросила Кларисса, когда они набрели на рождественский рынок. Уже начинало смеркаться и огни на домиках-палатках становились все заметнее.
– Ты сейчас решила поинтересоваться, серьезно?
– Да просто… Ну, знаешь, люди по-разному относятся к Рождеству. Кто-то обязательно встречает с семьей, кто-то с друзьями, а кто-то вообще не празднует. Может, ты вообще еврей или мусульманин. Кто тебя знает.
– Если честно, планов особых не было. Но я люблю Рождество.
– Почему не планировал поехать в Страсбург? У тебя же там мама одна!
– Сказала та, которая восемь лет даже не звонила своей матери, потому что ненавидит ее.
– Ну так я тебя к ней и не отправляю. К своей-то мог бы и съездить. И я вовсе не ненавижу маму, скорее, я ее теперь уже и не знаю. Да и знала ли?
– Ну, если так рассуждать, то можно ли вообще кого-то знать?
Кларисса пожала плечами и задумалась.
– Пожалуй, что нет. От этого еще больше не по себе становится. Такое ведь случается, что люди всю жизнь живут вместе, а после смерти одного из них, в глубокой старости, второй узнает, что жил с совершенным незнакомцем – столько у того, первого, было секретов… Страшно прожить всю жизнь, а потом выяснить, что это была лишь иллюзия.
– Это ты опять в книжках вычитала такие истории? – скептически приподнял одну бровь Даниэль.
– Ну и что, – стала защищаться Кларисса. – В книжках сюжеты тоже откуда-то берутся! Такое наверняка случается в жизни.
– Да ладно-ладно, не спорю. Просто, на самом деле, не у всех такая уж интересная жизнь, чтобы после их смерти что-то эдакое вскрывалось. Можно подумать, ты живешь среди сплошных спецагентов, разведчиков или как минимум двоеженцев. У большинства людей довольно унылая жизнь, если посмотреть со стороны. И даже если после их смерти выяснится, что они предпочли бы гамбургер изысканным ужинам, приготовленным их женами, – не велика трагедия.
Они немного помолчали.
– Ты тоже хочешь есть? – улыбнулась Кларисса.
– Ужасно, если честно, – засмеялся Даниэль.
Они огляделись и выбрали одну из палаток, где продавали невероятных размеров сэндвичи, бриоши, тарталетки, эклеры и, казалось, вообще выпечку на любой вкус. Они взяли по огромному блину с сыром и зеленью и пошли бродить, разглядывая товары, разложенные на прилавках палаток.
– Ты так и не ответил насчет мамы.
– К маме я поеду на Новый год.
– Твоя мама не празднует Рождество? – нахмурилась Кларисса.
– Празднует. С братом и его семьей.
– У тебя есть брат? Или у мамы есть брат? Я запуталась. – Кларисса потрясла головой.
– Да, у меня есть старший брат, Давид. – Даниэль говорил четко и медленно. – У него есть семья – жена, дети, вот эти все люди. Они приезжают к маме двадцать четвертого декабря и остаются до двадцать пятого. А я приезжаю тридцать первого декабря. Так все понятно?
– Да, – скривилась Кларисса. – Можно и нормально сказать, а не как для умственно отсталой. Так и чего? Почему вы не можете вместе приехать на Рождество? Или у вас такое разделение, чтобы мама не скучала в любой праздник?
– Мы с братом не особо ладим. И его жена меня недолюбливает.
– Ого.
– Что?
– Ну-у… Мне казалось, ты такой весь из себя рассудительный, когда дело касается отношений, что у тебя не может быть ни с кем конфликтов. – И, оглядев Даниэля с головы до ног, добавила: – Правда, дерганый немного. Наверное, в этом подвох.
– Это долгая история. – Даниэль покачал головой, не обращая внимания на замечания Клариссы. – Может, расскажу тебе как-нибудь. Если перестанешь язвить в мой адрес и расскажешь историю про два евро.
– Ага, сейчас. Только в обмен на тот прекрасный киш, который теперь уже не достать.
– Очень справедливо требовать от человека то, что он не в силах тебе дать, – усмехнулся Даниэль.
Кларисса пожала плечами, засовывая в рот последний кусок блина.
– Я вдруг вспомнил, – сказал Даниэль, глядя куда-то вдаль.
– М-м? – Кларисса проследила за его взглядом и, в ужасе округлив глаза, мгновенно развернулась, чтобы бежать, но Даниэль схватил ее за руку в ту же секунду.
– Ты мне обещала пойти на каток!
– Черт… – Кларисса забегала глазами. – Он очень маленький, Даниэль.
– Ничего, мы поместимся, – весело сказал он и потащил ее в сторону льда.
На катке было человек десять, включая детей. Когда они вышли на лед, Кларисса вцепилась в бортик.
– Я обещала выйти на лед, вот – это мой максимум.
– Нет, ты обещала, что дашь мне научить тебя кататься. – Даниэль тянул ее за руку.
– Здесь повсюду люди и дети. Это опасно.
– Не волнуйся, ты никого не убьешь.
– Я-то нет, а вот меня…
Даниэль отцепил ее вторую руку от бортика и потянул Клариссу за собой, отъезжая к центру катка задом наперед. Она ехала с выражением ужаса вперемешку со страданием, но ничего не могла поделать. Ее ноги стали разъезжаться в стороны, еще секунда, и она бы уже села на шпагат, но Даниэль успел подхватить ее за талию и, приподняв, поставить на лед ровно.
– Если ты думал, что можно просто меня вывести на лед и во мне активируются какие-то древние знания предков о том, как кататься на коньках, то нет. Это так не работает. – Кларисса нахмурилась и строго посмотрела на Даниэля: – Хотел учить меня кататься – учи.
– Ладно-ладно, – миролюбиво отозвался Даниэль. – Я просто до последнего думал, что ты обманываешь. Все умеют кататься на коньках!
– Я никогда не обманываю. – Кларисса топнула ногой, из-за чего стала опасно наклоняться назад, развела руки в стороны и неистово замахала ими. Даниэль ухватил ее за куртку и вернул на место.
– Для начала немного согни ноги в коленях. Ты едешь сейчас как на палках, а должна быть амортизация. – Он чуть заметно поприседал, чтобы стало понятнее.
– Так? – Кларисса повторила.
– Да, молодец. Теперь я возьму тебя за одну руку, вторую лучше отведи в сторону, так будет легче держать баланс.
Кларисса вцепилась в руку Даниэля и, казалось, всем весом оперлась о его ладонь.
– Немного наклони корпус вперед, чтобы тебя не тянуло упасть на спину. Та-ак. Хорошо. Теперь слегка отталкивайся ногами поочередно, как я. Смотри. Раз. Два. Раз. Два. – Даниэль сделал пару движений вперед, Кларисса повторила. – Теперь давай вместе. Раз-два. Раз-два.
– Кажется, нормально, – улыбнулась Кларисса. – Вот только люди мешают.
На катке люди ездили по одному, а двоих маленьких детей их родители толкали на специальных каталках в виде оранжевых морских котиков. Один малыш улыбался, глядя в их сторону.
– Смотри, этот мелкий смеется надо мной! Мне нужен такой же тюлень, как у него. – Кларисса показала на каталку.
– Да, сейчас только отберу его у ребенка, – с издевкой сказал Даниэль.
– Вот вечно ты!.. Там еще другие есть. – Она махнула в сторону и, подумав, добавила: – Хотя у этого можно и отобрать, а то весело ему смотреть на то, как я страдаю.
– Давай теперь «елочкой», – Даниэль продолжал вести свой урок.
– А я как еду, по-твоему? Бревном?
– Делай шире шаг. Вот так. – Даниэль отпустил ее руку, проехал немного вперед, сильнее отталкиваясь ото льда, сделал разворот и вернулся обратно к Клариссе. – Сможешь?
– Нет, конечно, – замотала головой она.
– Давай руки сюда. – Он протянул к ней ладони, она схватилась за них. – Уверенно оттолкнись. Пробуй!
– Что ты раскомандовался вообще? – проворчала Кларисса, сосредоточенно глядя на свои коньки. Только у нее стало получаться размашисто катиться по льду, как она весело посмотрела на Даниэля и тут же споткнулась и полетела вперед. Даниэль поймал ее и сам кое-как устоял на ногах.
– У тебя ноги напряжены.
– А как еще кататься? С расслабленными я только лежать могу.
– Надо, чтобы в них была легкость и сила, а не тремор и судороги. Встряхни их.
Кларисса посмотрела на него как на сумасшедшего.
– Вот давай выйдем отсюда, я тогда встряхну. И их, и тебя.
Тогда он сгреб ее в охапку и приподнял надо льдом.
– Расслабь ноги.
Их лица оказались на одном уровне в нескольких сантиметрах друг от друга.
– Расслабила? – тихо спросил Даниэль, глядя ей в глаза.
Кларисса медленно кивнула. Даниэль перевел взгляд на ее губы. Она облизала их и прикусила нижнюю губу. Он медленно поставил ее на лед, не отрывая взгляда от ее лица, и стал наклоняться к ее губам.
– Черт!
Все произошло за одно мгновение.