времени, чтобы тратить его на чужие проблемы, – сказал Даниэль и, помолчав секунду, подчеркнул: – Которые меня вообще не касаются.
Кларисса кивнула, вздохнув.
– Можешь рассказать хотя бы, в чем дело?
– Я потратила на него много лет. А он оказался алкоголиком со звездной болезнью. Я сидела там, а в голове проносились вопросы… Что я здесь делаю? О чем я вообще думала? Разве мог этот человек, развалившийся в кресле, определить мою судьбу на долгие годы? Я поняла всю бессмысленность моей затеи. Какие бы ответы я ни искала, они явно находятся не здесь. Что изменится, если даже этот спившийся неудачник, бывший когда-то всемирно известной звездой, почувствует себя виноватым и возьмет обратно свою фразу, брошенную мне дежурно, точно так же, как и тысячам других фанаток?
– Так а что случилось-то?
Кларисса поморщилась и нехотя стала рассказывать:
– Мы с бабулей однажды попали к нему на концерт. Мне было лет семь. Я к тому моменту знала наизусть все песни мюзиклов, в которых он играл. А после концерта можно было взять автограф у нескольких артистов, в том числе и у него. Там выстроилась огромная очередь, я была невысокая и худенькая, поэтому протиснулась вперед. Он подписал мне плакат из журнала, который я взяла с собой. А пока ставил автограф, спросил, кем я хочу быть, когда вырасту. Я сказала: «Я хочу петь в мюзиклах, как вы!»
Кларисса замолчала.
– И что он сказал тебе?
– Что у меня все получится, и что все будет хорошо.
Даниэль все так же смотрел на Клариссу, ожидая продолжения. Она развела руками.
– И что? – попытался он докопаться до истины.
– Ничего не получилось и не стало хорошо! – воскликнула Кларисса, округлив глаза, как будто для Даниэля это должно быть очевидно.
Он закрыл лицо руками и тихонько застонал.
– А теперь, сидя там, я просто поняла, что даже если я и скажу ему все, что собиралась, прямо в его опухшее лицо, у меня внутри ничего не изменится. Ни-че-го. И навалилась какая-то апатия. Что теперь делать? Что делать, если цель последних твоих нескольких лет не оправдала себя?
– Поставить новую? Адекватную? – вкрадчиво предложил Даниэль, отнимая руки от лица. – Я сразу понял, что не в Патрике дело. Надо было прямо там, в машине около кафе в Лилле, провести тебе сессию, честное слово…
– Ну, ты не психолог, поэтому вряд ли я бы тебе стала доверять, – всплеснула руками Кларисса.
– Только поэтому, да. Сомневаюсь, что и психологу ты бы стала доверять. Ты же понимаешь, что твои проблемы связаны с совсем другими людьми?
Они немного помолчали, и Даниэль продолжил:
– Ты разве не догадываешься, с кем тебе на самом деле нужно было поговорить?
Кларисса холодно посмотрела на него и поправила ремешок сумки у себя на плече.
– Понятия не имею. – Она зашагала вниз по ступенькам.
Даниэль шумно выдохнул.
– Мы едем обратно?
– Да, только заедем к бабуле, хорошо? Ты обещал!
– Да-да, – нетерпеливо ответил Даниэль. – Но мы сегодня вернемся?
Кларисса пожала плечами.
– Эй, – возмутился Даниэль.
– Да шучу я, поедем сегодня, да. Должны успеть вернуться еще до темноты.
В машине Кларисса стала шумно рыться на заднем сиденье, втиснувшись между передними.
– Знаешь, что я все-таки не взяла?
– Зубную щетку? – скривился Даниэль.
– Ха-ха, зубная щетка у меня всегда с собой. Лет с двенадцати.
– Ты полжизни таскаешь всюду свою зубную щетку?
– Не совсем. Я пользуюсь дома одной, а с собой ношу новую, в упаковке. Так гигиеничнее.
– Зачем вообще в двенадцать лет носить с собой щетку? Ты часто оставалась ночевать у парней, признавайся?
Кларисса скривилась и вернулась на свое сиденье.
– Я с самого детства планировала бежать из дома. Это был мой минимальный набор нужных вещей. Мыло и воду можно найти в туалете на любом вокзале, а вот щетку пришлось бы покупать. Но вдруг я убегу из дома без денег? Что теперь, зубы не чистить? Ненавижу, когда пахнет изо рта.
– А я смотрю, ты все продумала тогда.
– Насколько могла в том возрасте. А вообще, я в детстве думала, что меня удочерили, поэтому была уверена, что никто меня искать не будет.
– Почему это?
– А ты разве нет? Я думала, все дети в определенный момент начинают считать, что они приемные.
Даниэль медленно покачал головой.
– Неужели ты считал, что нужен своим родителям?
– Это уже другой вопрос. Чтобы усыновить кого-то, нужно пройти примерно сотню кругов ада. А потом этого приемыша надо еще воспитывать. Ты вообще представляешь, что значит иметь ребенка?
– Как будто ты сам представляешь! – фыркнула Кларисса и тут же округлила глаза: – Стой, у тебя что, есть ребенок?
Даниэль сдержанно посмеялся.
– Несколько детей? – Кларисса продолжала округлять глаза. – Только не говори мне, что ты их всех бросил!
– Да нет же, спокойно! – Даниэль поднял руки в знак своей невиновности. – Просто мне кажется диким, что кто-то может добровольно подписаться на это все только ради того, чтобы содержать дома ненужного ребенка.
– Ну-у-у… – задумчиво протянула Кларисса, – детей можно использовать в качестве бесплатной рабочей силы. Я вот и в магазин ходила, и посуду мыла, и в доме прибиралась.
– Знаешь, проще нанять помощницу по дому. Тебя вот и кормить, и одевать надо было, наверное. Это гораздо дороже выходит.
– Зато на помощницу не выплеснешь злость на весь мир за свою неудавшуюся жизнь. Она ж уволится. Еще и в суд подаст. И выиграет его обязательно. А ребенок куда денется? – Кларисса уставилась невидящим взглядом за окно. – Вот я и хотела сбежать из дома.
– И куда бы ты пошла?
– На вокзал. – Кларисса пожала плечами. – Я думала заскочить в какой-нибудь поезд и уехать в неизвестном направлении.
– Тебя бы поймали.
– Да контроллеры не всегда даже успевают проверить билеты, пока едешь. Я бы пряталась в туалетах и меняла поезда.
– Романтика сплошная, конечно, – ухмыльнулся Даниэль и добавил: – Но ты не сбежала, так ведь?
Кларисса нервно отвернулась.
– Ну нет. Но могла бы.
– Конечно! – с энтузиазмом сказал Даниэль, еле сдерживая улыбку.
Кларисса измерила его взглядом.
– Я увидела бомжа, понятно тебе? Я вдруг осознала, что мне нужен план, чтобы не закончить как он. А еще я осознала, что мне надо будет где-то спать и что-то есть. Да и вообще, бомжи ведь совсем не моются! – Клариссу передернуло, она скривилась.
– Да-а-а, – протянул Даниэль, улыбаясь. – На улице ты бы не выжила.
– Можно подумать, ты бы выжил. – Кларисса слегка ударила его по руке. – Ты же из этих, богатеньких.
Даниэль на пару секунд перестал улыбаться, но потом как ни в чем не бывало продолжил:
– Ну куда уж мне! Я таких осознаний от бомжей не получал.
– «Когда ученик готов, появляется учитель». Так кто-то сказал. И да, учитель может по-разному выглядеть. Главное – что ты сам почувствуешь и осознаешь.
– Ну да, ну да, – с сомнением протянул Даниэль. – Так и что же ты забыла взять с собой?
– Книжку. Вернее, одна-то у меня есть. Вот, про книжный магазинчик. – Кларисса достала с заднего сиденья книжку карманного формата в мягкой обложке и помахала ей перед носом Даниэля. – Но я ее дочитала прям в обеденный перерыв перед побегом с работы.
– Какие у тебя непритязательные вкусы.
– Знаешь что? – Кларисса резко ударила его книжкой по плечу. – Во-первых, книгу эту ты не читал. Если ты судишь по названию, то ты еще хуже, чем я думала. – Она строго посмотрела на Даниэля. – А во-вторых, не бывает плохих книг.
– Бывают.
– Нет. Есть лишь книги, которые попались не в то время, не в том месте и не тому человеку.
– В любом случае за такими книгами не обязательно ехать в книжный магазин, любой супермаркет подойдет.
– Э, нет! – Кларисса замотала головой. – Исключено. Я могу выбирать книги только в книжном. Найдем какой-нибудь поблизости. – Кларисса открыла карту в телефоне.
– То есть туалетную воду для меня мы покупаем среди подгузников и собачьих консервов, а за книгами тебе мы идем в книжный?
– Ты замечал, что у тебя скрытая агрессия к детям и животным?
– Да что ты! Я и забыл, что ты у нас гуру психоанализа.
Кларисса нахмурилась:
– Мне кажется, это не по Фрейду.
Даниэль поднял руки, сдаваясь:
– Тебе виднее, конечно.
Они добрались до небольшого книжного, в котором, несмотря на его скромные размеры, уместился даже детский уголок с игрушками и креслами-мешками, сидя в которых можно было почитать прямо там.
Кларисса бродила между полок и время от времени доставала то одну книгу, то другую, читала все тексты на обложках, открывала в начале, а потом в середине и задумчиво ставила обратно на полку. Даниэль обреченно плелся за ней, не издавая ни звука, будто бы полагал, что если он не станет отвлекать ее, то процесс пойдет быстрее. Один из проходов со стеллажами упирался в полки с канцелярскими товарами.
– Никогда не любила школу. – Кларисса задумчиво водила рукой по стопкам разноцветных тетрадей.
– Потому что тебя доставали хулиганы?
– Никто меня не доставал. – Кларисса поджала губы.
– Ну да, с тобой никто не общался, потому что они слишком уважали тебя. Считали себя недостойными твоей дружбы.
Кларисса молчала и с отрешенным видом перекладывала тетради из одной стопки в другую.
– Да ладно. – Даниэль нервно почесал за ухом. – Такое случается сплошь и рядом. Даже с лучшими из нас.
– С тобой тоже такое было? – Кларисса оторвала взгляд от тетрадей и внимательно посмотрела Даниэлю в глаза.
– Нет. – Даниэль виновато опустил взгляд.
Кларисса шумно выдохнула и вдруг улыбнулась:
– В детстве я обожала покупать тетради и ручки. Перед началом учебного года я могла часами торчать в канцелярских отделах. Родителям, конечно, было скучно ходить со мной, поэтому они просто давали мне деньги. Потом, конечно, требовали чек и сдачу. – Кларисса усмехнулась и покачала головой. – Помню, однажды я купила красивые ручки с блестками, блокноты, тетрадки, цветные карандаши, в общем, потратила все. На кассе даже пришлось отложить точилку для карандашей. Она была забавная, в виде бобра. Я решила, что куплю дешевую в супермаркете у дома, как раз хватило бы той мелочи, которую мне дали на сдачу. В супермаркет я зашла со всеми купленными вещами и нашла самую дешевую точилку, на которую хватало денег. На кассе ко мне подошел охранник и попросил показать, что в пакете. Я до сих пор сомневаюсь, что он имел право требовать это, но в восемь лет тебе кажется, что взрослые вообще имеют право на все. Просто потому что они взрослые.