– Всё так, Полет, мальчик мой, всё так, – никак не могла решиться Вия, держа замком ладони на груди, – только как же… Господи, просвети мой разум, надоумь меня… как же мы встретимся?.. Что я скажу, да и как сказать?.. А где? Ты приведешь меня в зал, а там придворные, там король… Они будут смеяться уже над обоими – тобой и мной! А мой сын… ведь ему будет стыдно! Бог мой, как ему будет стыдно за меня, Полет! И выйдет так, что ты, желая сделать добро, невольно доставишь Ноэлю зло, которое явится в моем лице… И разобьешь мое сердце.
– Вот еще выдумала, в зал! – хмыкнул Полет. – Была охота устраивать смотрины. Я найду подходящую комнатку, оставлю тебя и приведу туда своего братца.
– Братца? Какого братца? – не поняла Вия.
– Короля, черт побери!
– Святые небеса! Ты его так называешь?
– И это еще из милости. Иногда я зову его дурачком.
– Господь всевидящий! – уронила руки Вия. – Полет, в своем ли ты уме! Ты зовешь короля дурачком? Да ведь он отрубит тебе голову!
– Черта с два! Он не обижается, только улыбается в ответ. Ну, может еще дать хорошего шлепка под зад. Однако рука у него тяжелая, бывает, бедный Полет летит кубарем по полу до самых дверей. Так вот, я приведу к тебе короля.
– Но зачем?
– Все новости первым узнает Генрих. Кто нарушит это правило, попадает в опалу. Ты же не хочешь, чтобы король рассердился на Полета?
– Конечно, нет, как мог ты так подумать!
– Вот и хорошо, значит, ты согласна. Потом я выведу одного брата и вместо него приведу другого.
– Брата короля? Это еще зачем? Полет, ты собрался выставить меня на посмешище? Зачем понадобилось знакомить со мной принца?
– А, значит, ты еще не знаешь? Что ж, тогда я раскрою тебе еще один секрет. Правда, я собирался сделать это позднее. Тот, которого ты называешь принцем, – твой сын. Он брат короля.
– Ноэль – брат Генриха Черного, короля Германии?! – в ужасе воскликнула Вия, округлив глаза. – О Дева Мария, что я слышу! Полет, ты дьявол! Откуда ты взялся? Ты вознамерился убить свою бедную мамочку, прежде чем она прижмет сына к своей груди. Нет, положительно, ты посланец преисподней. Только оттуда могут явиться черти с такими вестями.
– Странный вы народ, женщины, – захихикал шут. – Когда вам преподносишь подарок, вы утверждаете, что он от дьявола; когда оглашаешь дурную весть, вы уверяете, что это воля небес. Вот и ты готова поверить, что я послан к тебе сатаной с дурными намерениями. Твой сын – брат короля, что может быть отраднее для матери? Что нашла ты здесь худого для себя, а тем более, для него?
– Нет, конечно же, это совсем неплохо, Полет, прости меня, – все еще не могла поверить в это Вия. – Ты, разумеется, прав, да и кому же об этом знать, как не тебе. Только ответь мне, как это возможно? Разве король Генрих сын графа Эда?
– Этого дурачок не знает, да и не желает знать. Он сказал то, что известно всему двору, а вскоре об этом будет знать не только Германия, но и Франция.
– Почему Франция?
– До Генриха Французского тотчас дойдет весть, что у императора появился брат.
– Полет, ты совсем хочешь заморочить мне голову. Ведь Генрих всего лишь король!
– Он готовится к походу в Рим.
– Зачем?
– За короной, черт меня подери! Он хочет дать хорошего пинка своре пап и вместо них возложить тиару на голову одного, которого сам усадит на трон.
– Откуда тебе известно? Кто посвящает тебя в такие тайны?
– Сам король. Полет всегда и везде с ним, даже на приеме послов. И у Полета есть уши и мозги. Пусть их мало, но они на что-то годятся, верно ведь? Что может быть отраднее для шута, чем мысль о том, что его больной ум может принести кому-то пользу?
Вия бросилась к нему и обняла, чуть не плача:
– Полет, мальчик мой дорогой, у тебя самый лучший ум на свете! Подумать только, какую радость готов ты доставить мне и моему сыну, которого я так долго искала! Какое торжество испытают наши сердца, ведь это будет счастье! Спадет колдовство, из Ниобеи[30] я превращусь в Евфрозину[31], а вместо вещуньи меня станут называть Алкменой[32].
– А твоего сына?
– О, я уверена, его называют Геркулесом! Да минет его плащ Деяниры[33], ибо он обретет родную мать!
– Слава богу, наконец-то я тебя уговорил! – ликующе возвестил шут, поднимаясь с земли. – Надеюсь, у тебя больше нет вопросов? Ты не задавала столько, вероятно, за всю жизнь.
– Да ведь такое случается только один раз, Полет! Согласись, тут можно потерять рассудок.
– Его теряют от горя, – мрачно молвил шут. – Счастье не наносит таких ударов.
– Я рада, что Господь посчитал преждевременным забирать твою душу себе, – ласково улыбнулась Вия. – Он знал, что настанет день, когда ты вернешь меня к жизни.
– Ты сама себе помогла. Как тебе удалось победить смерть? Ведь я умирал.
– Со мной были верные помощники: мед, творог, куриные яйца и еще одно растение, прозванное людьми «пальцами сатаны». Его листья мясистые и горькие, но их соком можно лечить всё или почти всё. Кроме того, у меня под платьем пояс, в нем измельченные сухие травы и корни. Они гонят прочь любую болезнь, надо только распознать ее и сделать тот или иной настой. Ошибка подчас приводит к гибели.
– Откуда же ты знаешь? Кто тебя учил?
– Моя мать. А потом жизнь. Сколько мне на вид, как думаешь?
– Около сорока, – сразу же ответил шут.
Вия снисходительно улыбнулась:
– На самом деле я в два раза старше.
– Ого! – присвистнул Полет. – Есть чему позавидовать. Это всё травы?
– И вода. Лучший лекарь и проводник в долголетие. Знай об этом люди, удалось бы сохранить много жизней. Например, король Конрад, отец Генриха. Ему не было и пятидесяти, когда Бог призвал его к себе.
– Отчего он умер?
– Подагра. Болезнь королей. Краснеют, пухнут и болят суставы, чаще – у основания большого пальца стопы. Это от кислоты, она может образовывать камни; те закупоривают каналы для удаления жидкости из организма, тогда – смерть. Я видела эти камни и эти каналы. Ему нельзя было пить вино и есть мясо; такие люди должны больше двигаться, есть творог, овощи, орехи и пить воду. Простую воду. Он кричал по ночам, не мог ходить. Никто не знал, что к суставам нужно прикладывать сырую рыбу и кусочки сала, а потом ложиться в постель, соблюдая полный покой. Вместо этого врачи пускали ему кровь…
– Откуда ты знаешь, мамочка? Кто научил тебя этому?
– Одно время я жила с палачом. Он разбирался в болезнях, лечил любую. Знал, что у человека внутри. Приносил трупы домой, вскрывал их и изучал. Понимаешь теперь? Бедный мой Полет, ты даже раскрыл рот. Но уже не удивляешься, надеюсь, что мне удалось поставить тебя на ноги?
Шут бросился к Вие и покрыл ее руки поцелуями.
– Счастлив сын, имеющий такую мать, – растроганно проговорил он.
– Однако он до сих пор в неведении. Подари же ему это счастье, Полет. Веди меня!
– Идем, покровительница шутов и лучшая из женщин!
И они отправились во дворец.
Глава 15. Мать и сын
– Ба, да это Полет! – воскликнул один из стражников у ворот. – Во дворце с ног сбились, разыскивая королевского шута, а он изволит себе гулять. А это кто? – кивнул он на Вию. – Куда ты, женщина?
– Она со мной, или ты ослеп? – бросил через плечо шут.
Их пропустили. Потом вслед послышались смешки.
– Гляди-ка, – подал голос другой стражник, – шут не терял времени зря, нашел себе новую подружку.
– Кажется, она слишком стара для него, еле передвигает ноги, – отозвался первый.
– Стара? Ничуть! Ей сорок, не больше того. Эй, Полет, поделишься добычей, когда тебе надоест? – крикнул стражник.
Шут остановился, обернулся:
– Мерзавец, как твое имя? Скажи мне его!
– Боишься ошибиться, вручив товар не по адресу?
– Нет. Король Генрих пожелает узнать, чью голову следует насадить на кол.
В ответ – застывшие в безмолвии фигуры. От ворот словно потянуло могильным холодом.
– Тебя боятся, – сказала Вия, когда они отправились дальше.
Ответ ее ошеломил:
– Покуда жив король. С его смертью падет и шут. Когда хозяин умирает, его игрушку в лучшем случае выбрасывают, в худшем – ломают.
Шут отвел Вию в молельню, пояснив, что сейчас там никого нет и не будет долго, а сам пошел за королем. Он встретил его в оружейной: Генрих как раз собирался наблюдать тренировочный бой двух групп рыцарей.
– Полет! – воскликнул он, хватая шута за шиворот. – Где ты был, сын сатаны? Почему я должен искать тебя? Обшарили весь дворец – шут как в воду канул! И вот ты здесь! Я решил тебя высечь и тотчас исполню это; впредь будешь ставить в известность короля о каждом своем шаге.
– Братец, видит бог, мне не по душе этот мидасов суд[34], – заверещал шут, пытаясь высвободиться. – Может, прежде позволишь дурачку сказать хоть слово в свое оправдание?
– Как, ты собираешься оспаривать мое решение? – нарочито грозно продолжал король, отпуская Полета.
– Генрих, не будь дураком, во дворце должен быть только один шут.
– Что ты хочешь этим сказать, бездельник?
– Если ты сделаешь, что задумал, то вместо одного дурачка станет двое.
– Выходит, по-твоему, я допущу несправедливость? Признайся, негодяй, ты опять выдумал какую-то каверзу?
– Каверза – стезя хитрецов, а бедный Полет всего лишь глупец. Но и глупец однажды может принести пользу.
– Кому же, своему королю?
– Или его брату.
– А, ты уже готов веселить своими дурацкими шутками не только меня, но и Ноэля?
– На сей раз это будет не шутка, Генрих, ибо весть моя вызовет не только улыбку, но и радость…
– Радость? Ого, что-то новое. Обычно от твоих шуток краснеют и хмурят лбы.
– Почему ты всегда меня перебиваешь, Генрих? Это неучтиво. Я принес хорошее известие для твоего брата, а ты мне и рта не даешь раскрыть. Мало того, собрался выпороть. Ты ведешь себя как Нарцисс