В конце февраля путешественники простились с обитателями замка и взяли путь на Эйхштадт. Отсюда берегом Дуная они добрались до Ульма и повернули на Констанц, куда прибыли в середине марта. Здесь брат и сестра расстались с сопровождавшими их рыцарями и с обозом, надобность в котором отпала. Ни к чему, в самом деле, стало возить с собой теплые вещи: весна в этом году выдалась ранняя, и морозов, по всей видимости, уже не предвиделось.
Арни поглядел на копья и щиты, которые теперь предстояло везти ему, и тяжело вздохнул. Сеньор с сеньорой, переглянувшись, решили облегчить его участь: оба взяли копья и воткнули их вертикально в карманы у луки седла.
В сутках пути от Базеля путники остановились, зачарованные вскрытием Рейна. Лед трещал, словно сухое падающее дерево, кололся извивами, будто молния прорезывала устоявшуюся твердь. В предсмертной агонии, не желая сдаваться, он дробился на огромные льдины, которые будут жить дольше своих меньших собратьев и найдут свою гибель только когда налетят друг на друга и встанут ребром, брат на брата. Эти гиганты, кряхтя, слабо шевелились и тяжело вздыхали: им предстояла первая и последняя битва.
В двадцатых числах марта трое путешественников остановились ночевать на постоялом дворе в Базеле и поутру снова тронулись в путь. Местные жители сказали им, что удобнее всего добраться до Парижа через Эгисхайм и на Лангр. Дальше – либо по Марне до конца, где она впадает в Сену, либо до Труа, а там вниз по той же Сене. Однако дорогу эту найти не удалось: торговля зимой почти что замирала, и вех, обозначающих путь, не было. Во всяком случае, они не просматривались на видимом пространстве, как ни напрягай глаза. Зато дорогу на Безансон было видно хорошо. Этим путем и решили следовать, а потом повернуть на Лангр.
Но едва они выехали из Безансона, как резко осадили коней: по полю, прямо на них неслись всадники со щитами, копьями наперевес и с громкими криками.
– Вот то, о чем нас предупреждали, Ноэль, – промолвила Агнес, глядя на небольшой отряд из пяти конников. – Помнишь, нам сказали, что окрестности Безансона кишат шайками разбойников.
– Наши щиты, Арни, живее! – вскричал Ноэль, беря наперевес копье. – К бою, Агнес! Правду говорили: едва окажемся на земле франков, как меч надолго покинет ножны.
– Вперед, Ноэль! На врага! Нормандия и лев! – крикнула в ответ сестра, и оба всадника дали шпоры лошадям.
– Хитро идут, – прокричал Ноэль, перекрывая свист ветра в ушах, – по двое на каждого. Стычка будет с тем, что слева, правый в это время ударит в незащищенный бок. Резко поворачивай коня и бей его копьем! Неожиданность удара придет на помощь. Тот, что слева, растерявшись, промахнется. Дальше, если не удастся свалить первого, брось копье и свяжи их ближним боем. Эх, если бы не тот, пятый, что в центре! За этим трудно будет уследить.
– Я возьму его на себя, сеньор! – крикнул Арни, скакавший чуть позади. – У меня нет копья, но есть лук. Или вы забыли, как метко я бью в цель?
У Ноэля не было времени отвечать: расстояние сократилось уже до пятидесяти шагов. Все же он успел увидеть, как тот, что мчался в центре, пригнувшись в седле, вдруг резко выпрямился, взмахнул руками и уронил копье. Потом повалился набок, сползая с седла: стрела угодила ему в лоб, прямо между глаз. Брат и сестра тем временем круто повернули вправо и вступили в бой каждый со своим противником, угрожающим с этой стороны. Копья тех, кто уже изготовился к схватке, в результате этого маневра пронзили лишь пустоту. Опомнившись, всадники мигом повернули коней. Один из них опешил: огромный, как гора, воин с обнаженным мечом был уже совсем рядом! Отбросив бесполезное теперь уже копье и поглядев на корчившееся на снегу тело своего товарища, рыцарь схватился за меч.
Агнес не повезло. Тот, что справа, казалось, ожидал ее маневра и подставил щит. Оба копья со страшным стуком ударили в щиты, и одно из них – у нападавшего – сломалось. Не медля, он выдернул из ножен меч. Агнес быстро обернулась, и вовремя: ее левый противник уже нацелил ей в спину острие копья. Еще мгновение – и было бы поздно. Дернув поводья, она отскочила назад, и копье, едва не задев морду ее коня, устремилось прямо на другого всадника, который уже бросился на Агнес. Тот успел отскочить. Поняв свою оплошность, первый бросил копье и, выхватив меч, поспешил на выручку товарищу.
Теперь их было двое против одного. Силы неравные. Арни с обнаженным мечом поторопился к Агнес, но она воскликнула:
– Ни с места, приятель! Эта добыча моя! Будешь биться, когда дела мои совсем станут плохи.
И тут же поразила одного из нападавших. Тот свалился с коня, держась руками за шею и обливаясь кровью. Агнес издала победный клич. Щеки ее пылали, меч готов был снова разить, глаза горели жаждой битвы! Стукнув пятками в бока лошади, она взмахнула клинком и вновь устремилась на врага. Тот, оглянувшись по сторонам и поняв, что дело совсем худо, с криком: «Дьявол! Будь ты проклят!» рванул повод и бросился прочь с этого места. Агнес, охваченная азартом борьбы, устремилась за ним.
– Стой! Назад! – крикнул ей вдогонку Ноэль, но она не услышала.
Тогда брат, расправившийся уже к тому времени со своим вторым противником, дал знак оруженосцу, и они поспешили за Агнес. Осиротевшие лошади потоптались на месте, недоуменно поглядели им вслед, точно раздумывая, потом заржали и, подняв хвосты, понеслись догонять неизвестно куда умчавшихся всадников.
Догнать того, кто удирал, не удалось. Он вдруг резко повернул вправо в том месте, где начиналось болото, на что указывали кочки и стебли высохшего камыша. Расчет его был прост: преследователи бросятся ему наперерез и хрупкий уже лед подломится под ними. Увидев, что они не поддались на уловку, он снова повернул, потом в другую сторону и, наконец, бешеным галопом умчался в сторону леса, скрывшись там.
Агнес осадила коня. Преследовать дальше не имело смысла. Потоптавшись на месте, они вернулись на дорогу, которая, как им казалось, вела на Лангр. Однако ни один из троих не имел представления, в какую сторону ехать: с обеих сторон простиралась снежная пустыня. Повернули налево, рассудив, что если не увидят города, значит, направление выбрано верно. Проехали совсем немного и остановились, обескураженные: вдалеке показались башни города. Безансон. Другого поблизости нет, об этом еще раньше им говорили горожане. Выходит, надо поворачивать назад. Так и сделали, твердо уверенные, что впереди, в двух днях пути – Лангр.
– Река, – указал Арни влево, где и в самом деле по берегам какой-то реки, все еще спящей под ледяным покровом, тянулись деревья и кустарник. – Нас уверяли, что через день мы пересечем Сону, а между тем вот уже сколько времени мы тащимся вдоль нее. Уж не заблудились ли мы часом, сеньоры? Та ли это дорога, что ведет на Лангр?
– Еще бы, – уверенно отозвался Ноэль, – разве ты не видишь вех? Они бегут вперед, указывая направление.
– Откуда же здесь река?
– Вероятно, это не Сона, а другая, о которой горожане не сочли нужным напомнить.
– А как же Сона?
– Саксонец, ты метко стреляешь из лука, но не обладаешь воображением, – вмешалась в беседу Агнес. – Полагаешь, эта река так и потечет себе вперед, провожая нас до Лангра? Как бы не так! Увидишь, скоро она повернет. Здесь и надо будет переправиться через нее. Вероятно, в этом месте окажется брод, и дорога выведет нас прямо к цели.
Арни с сомнением покачал головой: ему по-прежнему казалось, здесь что-то не так. Однако река немного погодя и в самом деле стала круто забирать влево и вскоре совсем скрылась из виду. На ее излучине решено было стать на ночевку: быстро темнело, в таких условиях не мудрено сбиться с пути.
Наломали веток, высекли огонь и развели большой костер. Потом, поужинав, улеглись спать близ огня, прижавшись к лошадиным брюхам и через некоторые промежутки времени сменяя друг друга на посту. Нельзя было спать всем сразу: кому-то надлежало поддерживать огонь, отпугивая тем самым волков, и охранять стоянку от нападения непрошеных гостей.
Утром, когда сели на коней, Арни проворчал:
– Ничего нет хуже путешествия в такую пору: никак не дождешься, когда же кончится эта длинная ночь.
Вскоре дорога вывела путников к тому месту, где ее под прямым углом пересекала река.
– Ну вот, я же говорила, а ты мне не верил! – воскликнула Агнес, обращаясь к оруженосцу и указывая на противоположный берег, где вновь показались уходящие вдаль вехи. – А вот и брод, уже безо льда. Теперь переберемся через реку и утром следующего дня мы в Лангре! Там продадим наши трофеи: лишние лошади нам ни к чему.
Едва они перебрались на другой берег и проехали с милю, как, натянув поводья коней, встали на месте. Вдали, чуть в стороне от дороги, горели деревенские избы; гонимый ветром, по земле клубами стлался дым. Меж домов мелькали всадники; на всем скаку они взмахивали мечами и рубили что-то, не понять было, что именно: сами дома, скотину или людей.
– Кажется, там настоящее побоище, – заметил Арни. – Похоже, рыцари бьются друг с другом, выясняя, чья же это деревня.
– Зачем тогда они ее подожгли? – вполне резонно задала вопрос дочь аббатисы, хмуро глядя вдаль. Неожиданно она поднялась в седле, встав в стременах. – Нет, Арни, мы наблюдаем сцену зверства, которое учиняют рыцари над безоружными крестьянами. Видишь невдалеке замок? Ноэль, сдается мне, там живет враг того негодяя, что привел свору псов с целью разорить деревню, которая кормит сеньора. Брат, неужто мы станем немыми свидетелями этого злодейства, ведь гибнут ни в чем не повинные крестьяне, их дети, дома!..
– Нет, Агнес! – воскликнул Ноэль, хватая копье. – Клянусь честью и именем нашего деда, мы накажем грабителей, сколько бы их ни было! Никто, кроме нас, не отомстит рыцарям за их злодеяния, за безвинно пролитую кровь!
– Я горжусь тобой, брат! – вскричала Агнес, поднимая лошадь на дыбы и держа в руке копье. – Клянусь рукоятью меча нашего далекого предка, любой норманн поступил бы так же! Вперед же, на врага! С именем деда на устах и во имя справедливости, обагрим кровью наши мечи, карая зло!