– Вам надо выбрать хорошего. Знаете вы такого? Куда пойдете, в какую сторону?
– Туда. – Крестьянин указал на запад. – Там живет женщина, хозяйка многих земель. Все идут к ней. Под ее защитой, как у Богородицы за пазухой. – Он перекрестился.
– И герцог не нападает на нее? Ведь земли эти по соседству с его владениями.
– Никто не нападает. Она миротворица, ее уважают и любят. И еще боятся.
– Любят? Кто именно?
– Сервы, кому же еще.
– А кто уважает и боится?
– Графы, бароны – все господа. Попробуй, тронь ее!
– Кто же она такая?
– Дочь покойного короля Роберта и сестра нашего государя Генриха.
– Вот оно что, – с любопытством протянула Агнес. – Значит, она – сестра того герцога, о котором ты говорил?
– Так оно и есть, вот он, думается, и не нападает на нее. Он хоть и негодяй, как известно, но побаивается. Король, говорят, очень любит свою сестру. Он, конечно, не очень силен, есть графы и герцоги сильнее его, но если кто обидит его родню!.. Король соберет все войско, что у него есть, и пойдет на врага. Слышно, он дружен с нормандцами, так те помогут ему. Не позавидовать тому, на кого пойдет норманн: смерти не боится, рубит беспощадно, смел и дерзок, как целая стая голодных волков.
– Недурной отзыв, – не смогла сдержать довольной улыбки Агнес. – Но если то будет родной брат? Неужели король пойдет на него войной?
– Он это сделает, – убежденно молвил крестьянин, несколько раз кивнув головой.
– Откуда же ты знаешь?
– Мимо нас нередко проезжают торговые обозы. Иные останавливаются на ночлег, окружив себя вооруженной стражей. Добрые люди, словоохотливые. Как не поговорить с ними? Они и рассказывают обо всем.
– Что же они говорят о королевском семействе? Верно, там нелады, если король может пойти войной на брата?
– Истинно так, – молвил крестьянин, снова кивнув. – Король ненавидит брата Роберта и, поговаривают, не знает, как от него избавиться. Да и можно ли любить мерзавца? Коли так, стало быть, ты и сам таков?..
– Это верно, – медленно проговорила Агнес, поглядывая на брата. – Но отчего о нем идет такая дурная слава? Кто он – душегуб? Насилует женщин, убивает детей, вешает селян?
– Не знаем мы этого, ваша милость, – ответил на это крестьянин, – да и ни к чему нам. Плохой человек, вот и весь сказ, а остальное не наше дело.
Так они проговорили еще некоторое время и, когда беседа подошла к концу, Агнес объявила, вытянув руку на запад:
– Ты показал в ту сторону, добрый человек, верно ведь? Я о той дороге, что вы избрали. Так мы отправляемся туда же. Тут неподалеку вехи, мы их быстро отыщем.
– Здесь проходят торговые караваны, – сразу оживился крестьянин. – Нам их видно отсюда. Я покажу, если… если…
– Мы станем вас сопровождать? – пришла ему на помощь Агнес. – Конечно, черт побери, ведь нам по дороге! День пути, и она приведет нас в Лангр, а там недалеко и до Труа.
– В Лангр? – переспросил крестьянин, и на лице его отразилось недоумение. – Как же это может быть, если там, – он кивнул в том направлении, куда показала Агнес, – вовсе не Лангр, а Отен?
– Отен? – изумились оба, брат и сестра. – Что это?
– Город, конечно. Купцы едут туда, оттуда и приезжают.
– А дальше? – оторопело глядел на него Ноэль. – Какой город следующий?
– Дорога поворачивает на Осер, а потом – вдоль Сены и до самого Парижа.
Брат и сестра переглянулись.
– Кажется, мы сбились с пути, – проговорила Агнес. – Всему виной стычка у Безансона. Догадываюсь, от города идут две дороги; та, по которой мы должны были следовать – на Лангр. Но черт дернул меня погнаться за тем всадником. Мало того, что ему удалось уйти, он еще и так запутал нас, что мы очутились на другом тракте.
– Наш саксонец был прав, сомневаясь в выбранном нами пути, – прибавил Ноэль. – Напрасно мы не послушали его.
– Как же, станут господа слушать оруженосца, – проворчал Арни, поглядев на обоих. – Говорил ведь, не по реке лежит наш путь, а пересекает ее; так нет, разве может оказаться прав бедный саксонец? Теперь вот щека ноет, да и рот как следует не открывается. Придется голодать по милости сеньоров. Этак недолго и ноги протянуть.
Агнес ласково положила руку ему на плечо.
– Не сердись, друг мой, так уж вышло. Впредь станем слушать тебя. Однако все, что ни делается, так или иначе оборачивается положительной стороной. Вот, например, эти крестьяне. Не подоспей мы вовремя, сгорел бы их дом, да и они вместе с ним, а нет – так нашли бы их в подвале и порубили на куски. Так ли говорю, приятель? – обратилась она к крестьянину.
Тот бросился на колени и стал целовать ей руку. Его жена, молитвенно сложив ладони на груди и взывая к Богородице, пославшей им этих трех рыцарей, схватила руку Ноэля и тоже стала покрывать ее поцелуями.
– Вот видишь, – вставая, сказал Ноэль оруженосцу, – стало быть, не напрасно мы спутали дороги. А та, другая ли – велика разница? Боюсь только, что избранный нами путь увел нас в сторону. Но, так или иначе, он тоже выведет к цели нашего путешествия, которое затянется всего лишь на день или два. Не так ли?
– Зато вы побываете во владениях графини Неверской, – ответил крестьянин. – Не знаю, каков другой путь, но, верно, он идет стороной, по землям герцога.
– Вот и отлично! – воскликнул Ноэль. – Поедем на Отен, раз дорога ведет туда. Ну, а дальше… – Он повернулся к крестьянам, сидевшим теперь вместе. – Вы покажете нам путь, что ведет к Парижу?
– Еще бы, ваша милость, ведь мы отправляемся туда же… то есть, я хотел сказать, останемся на землях графини, а они аккурат у вас на пути.
– Значит, после Отена нам надо повернуть?
– Похоже, что так, – неуверенно проговорил крестьянин, почесывая затылок. – Помнится, купцы называли город Осер…
– Ну что ты мелешь! – напустилась вдруг на него жена, для убедительности махнув рукой. – До Осера четыре дня пути, да еще и без остановки, ни единого города поблизости. – Она обратила взгляд на рыцарей. – Торговцы не дураки, станут они тащиться столько времени! Они едут прямиком до Невера, а уже оттуда поворачивают на Осер. Так говорили их женщины, я своими ушами слышала. Вот посмόтрите, вехи так и поведут прямо, к землям госпожи графини. А если бы на Осер, – повернулась она к мужу, – то надо было бы ползти по землям герцога. Кому же это охота попасть в лапы этого зверя?
– Ого, милое же прозвище дала ты, женщина, брату короля, – ухмыльнулся Ноэль. – Есть, стало быть, к тому причина?
– А как бы ты, господин, сказал о человеке, который вешает крестьян, причем своих же? И за что же? Они, видите ли, не вовремя и не полностью заплатили ему подать на землю, на воду, на право молоть муку на господской мельнице! Кто же он после этого? И это еще безобидное слово, есть и позубастее…
– Замолчи, жена! – прикрикнул на нее крестьянин. – Чересчур распускаешь язык. Собирайся-ка лучше в дорогу, да поживее. Или думаешь, господа рыцари будут тебя ждать? Им ведь тоже нет большой охоты рассиживаться тут с нами.
– Ничего, мы подождем, – сказала Агнес.
Вскоре крестьянин разыскал телегу, в которую впрягли одну из лошадей, оставшихся без всадников. Остальных решено было вести за собой. Когда нехитрый скарб кое-как разместился в повозке и крестьянин взял в руки вожжи, Ноэль дал знак трогаться в путь.
Местность вокруг вызывала интерес. То и дело по дороге на вершинах холмов попадались разрушенные замки, одни до основания, другие до половины или на треть. На это указывали груды камней или обгоревших бревен. Возле таких развалин, чуть левее торгового пути, Ноэль и Агнес остановились, молча глядя на то, что когда-то было замком, и гадая о судьбе его обитателей.
– Разбойничий вертеп, – послышался позади них голос Арни. – Отсюда нападали, грабили, убивали. Потом напали на них самих, взяли в плен, а замок сожгли. Взамен его где-то уже стоит новый. Не так ли, дружище? – обратился он к крестьянину.
– Замки растут, как грибы, – печально промолвил тот, – срежут один, растет другой. Торговцы видят их десятками на своем пути.
– И у нас наблюдается такая же картина, – сказал Ноэль. – Правда, теперь не часто.
И тронул лошадь.
В Отен прибыли уже затемно и остановились на постоялом дворе. Дорога, как и говорила женщина, и в самом деле шла прежним курсом, правда, под небольшим углом уходила вправо, и в первых числах апреля путешественники направились к Неверу, столице одноименного графства.
Глава 3. Безбородый бургундец
Они еще не успели выехать из Бургундии, как вдруг, обогнув лесной массив с подлеском перед ним, остановились. Впереди, в полумиле, их взорам предстало новое зрелище. На сей раз четверо всадников, окружив какого-то путника, измывались над ним, махая над его головой то ли мечами, то ли кнутами, не разобрать было. Похоже, то был монах в темной рясе, во всяком случае, мечом он не махал. Однако в руке держал оружие. Подвижный, с непокрытой головой, он едва успевал увертываться от ударов, отбивая их простой клюкой или посохом, как то принято у странствующих монахов.
– Неслыханно! – воскликнула Агнес, глядя на эту потасовку. – Совсем обнаглели местные рыцари на землях брата короля: вчетвером нападают на одного, к тому же пешего и безоружного!
К ней подъехал оруженосец, всмотрелся.
– Гляди, госпожа, как ловко он уклоняется и даже обороняется чем-то… Матерь Божья, да у него в руке обыкновенная палка!
– А ты думал, монах будет махать мечом? – обернулся Ноэль.
– Мы должны помочь ему! – решила Агнес. – Черт знает что здесь творится: нападают даже на слуг Божьих! Я, конечно, не могу похвастать излишней набожностью, но такого не потерплю! Возьми мой щит, Арни! Со мной меч и топор, – добавила она, обращаясь к оруженосцу. – Но что это ты скривил рожу? Думаешь, мы не справимся с очередной шайкой негодяев?
– Нет, сеньора, я так не думаю, упаси меня бог. Но ведь это новая свалка! Этак мы можем и не доехать до могилы вашего славного деда.