Ну ладно. Пожав плечами, я тоже сорвала лист и старательно растерла его в ладонях. Подняла взгляд на Винса и охнула.
– Теперь понятно? – засмеялся он.
Лицо Винса приняло желтоватый оттенок, разом прибавив ему возраста. Кожа стала стянутой, резко очертив скулы. Да, узнать его было можно, но… но только в теории. Посторонний человек, видевший Винсента Глерна только на экране в новостях, вряд ли связал бы с ним этого изможденного пожилого мужчину.
– Это как? – удивилась я. – От лопуха этого?
Винс кивнул:
– Ага. Не думал, что военная ботаника мне в жизни пригодится, ведь магическую маскировку наложить гораздо проще и качественнее. Но не в нашем случае. Сок стебленника сильно обезвоживает кожу. Эффект, конечно, временный, но нам надолго и не нужно.
Я осторожно протерла лицо влажной кашицей, ожидая неприятных ощущений. А чего еще можно ожидать, глядя на резко постаревшего Винса?
Но все обошлось. Масса была просто прохладной, и поначалу я вообще ничего не почувствовала. Но потом, подсыхая, она начала заметно стягивать кожу на лице. Ощущения были такими, будто на коже высох слой глины или клея, и теперь от каждого движения лицевых мышц он трескается, образуя страшноватую маску.
– Прекрасно, – прокомментировал Винс через несколько минут, рассматривая меня. – Собери волосы в узел, губы подожми… вот! Теперь я знаю, как ты будешь выглядеть лет через тридцать.
– Винс!
– Да ладно тебе, Айронду я не расскажу, не волнуйся, – хохотнул он. – А через час-полтора все сойдет. Пока же на всякий случай давай вот еще что…
Подойдя к небольшой елке, Винс сорвал с нее несколько маленьких, еще зеленых шишек.
– Это тебе. – Он протянул мне на ладони две штуки.
– Зачем? – буркнула я. – Тоже намазаться?
Винс фыркнул и запихнул две оставшиеся шишки себе за щеки, моментально изменив пропорции лица.
– Что я делаю… – пробормотала я, следуя его примеру.
Рот наполнился хвойным ароматом.
– Винш… Тьфу ты! Виншш, что дашше? – прошипела я. – Как мне ражговаривать теперь?
– Никак. Молшшать, – ответил он. – Молшание – золото. Ошобенно в твоем вожраште. – И, легко увернувшись от моего тычка, показал рукой на тракт: – Давай бегом. Вон дилижанш идет. И голову держи пониже. Шай, не молодая уже глажами во вшех штрелять.
Остановив транспорт, Винс быстро переговорил о чем-то с магом-возницей, старательно заламывая руки, отчаянно шепелявя и кивая на меня. Наконец тот сжалился и пустил нас внутрь.
Старательно не глядя на шестерых пассажиров, я примостилась в уголке. Винс сел рядом.
– Што ты ему шкажал? – спросила я. – Денег-то у наш нет.
– Шкажал, што ты от моего брата ш любовником шбежала. А я вот нашел и нажад тебя вожвертаю. У брата же давно руки чешутся проучить глупую бабу.
И довольно захихикал, чуть не подавившись шишкой.
Как и предсказывал Винс, стражник у ворот лишь мельком бросил взгляд в дилижанс и тут же дал знак проезжать. Время было вечернее и он явно желал только одного – чтобы поскорее явилась смена и можно было перед сном заглянуть в какой-нибудь знакомый кабачок. И такие желания я приветствовала со всем возможным энтузиазмом.
Выйдя из дилижанса на первой же остановке городской окраины, у рынка, мы первым делом выплюнули изжеванные шишки и огляделись.
– Мне срочно требуется что-то выпить, а то этот хвойный аромат во рту слишком напоминает магические освежители в туалетных комнатах Кориниума, – не терпящим возражения тоном сказал Винс. – Где тут хоть какой-нибудь ломбард?
После чего, не дожидаясь ответа, подхватил меня под руку и пошел вперед.
Стянутость кожи на лице постепенно проходила, что заставило нас ускорить шаг и с особой внимательностью вглядываться в вывески. Наконец мы свернули с широкой улицы в темный проулок, и довольный Винс указал рукой на небольшую скрипучую доску, подвешенную на цепях.
Большими узорными буквами сверху на ней было написано: «Ломбард и Скупка», а чуть ниже, более мелким шрифтом: «Честные цены и Достойное обращение».
– Я знал, что не ошибусь, – гордо сказал Винс. – Грамотный хозяин всегда откроет подобное заведение недалеко от кабаков и торговых площадей. Самый нужный клиент – пьяница или рыночный воришка.
Вечер еще не вошел в полную силу, так что уличное освещение пока не включилось. Но здесь, в узком проулке, сумерки давно вступили в свои права, и это нам было только на руку. Судя по ощущениям, от нашей маскировки уже почти ничего не осталось.
Мы подошли ко входу, и Винс пару раз громко стукнул кулаком в дверь.
– Здесь же колокольчик висит… – начала было я, но тут дверь открылась, явив нам нечто огромное и широкое.
Это был высоченный, заросший почти до самых глаз густой бородой и при этом совершенно лысый мужчина. Его широченные плечи с легкостью перегораживали дверной проем, а кожаная рубаха почти трещала по швам при каждом движении. Руки, больше всего походившие на окорока, он скрестил на могучей груди и вопросительно воззрился на нас сверху вниз, не делая и попытки освободить проход.
– Нам бы в ломбард, – пискнула я. – По делу.
Вперед шагнул Винс.
– Слышал, громила? Мы по делу. Или вам вывеску тут ради шутки кто-то повесил?
Гигант, не спеша, оглядел его с ног до головы, потом так же тщательно осмотрел меня и, по-прежнему не говоря ни слова, отступил внутрь, давая возможность пройти.
Винсент шагнул первым. Я – за ним, стараясь не отставать.
Входная дверь вела в небольшое помещение, которое к тому же было надвое перегорожено кирпичным барьером в половину моего роста и железной решеткой, одной стороной вмурованной в кирпич, а другой в потолок. В решетке открылось небольшое окошко, и кто-то брюзжащим голосом произнес:
– Ну, заходите, чего встали! Микаэль, затвори дверь на засов. И оставайся поблизости.
Мы подошли к решетке, и я наконец смогла разглядеть хозяина ломбарда.
Им, в противоположность громиле, оказался невысокий тощий старичок с живыми глазами и аккуратной бородкой. Поджав губы, он посмотрел на Винса, полностью игнорируя меня, и нетерпеливо побарабанил пальцами по небольшому столу, стоявшему по ту сторону барьера.
– Чего стоим? Кого ждем? – все так же брюзгливо осведомился он. – Людей я, кстати, в качестве залога не принимаю. – Он указал на меня пальцем и кашляюще хохотнул, в полном восторге от своей шутки. – И вообще, залог только для постоянных клиентов. Для остальных только скупка, уж не обессудьте.
– Какой веселый господин нам попался, – проворчал тихонько Винсент и склонился над окошком. – В залог не принимаете, значит? Ну что ж, скупка так скупка. У меня не слишком много времени, уважаемый…
– Иаков Мансыпер мое имя, – представился старик. – Сказал бы, что к вашим услугам, но это будет неправдой, – и весело хохотнул снова.
Винс хмыкнул и снял с запястья золотую цепочку.
– Сколько дашь за это?
Хозяин осторожно взял у Винса браслет, отошел к столу и уселся на скрипучий стул. Цепочку он положил перед собой и внимательно изучил ее через ювелирную лупу, надвинув окуляр на правый глаз. Затем ухмыльнулся, достал из ящика бутылочку с какой-то жидкостью и аккуратно капнул на цепочку одну каплю. Снова посмотрел через прибор.
– Пять серебряных монет, – наконец вынес старик вердикт.
– Чего?! – тут же взвился Винс. Негодование в его голосе было столь велико, что гигант Микаэль подошел поближе, заметно напрягшись. – Да это браслет работы мастерской самого Тадеруна! Он стоит по меньшей мере десять золотых!
Мансыпер посмотрел на Винса с легкой укоризной:
– Вы в ломбарде, уважаемый, а не в лавке ювелира. Мне все равно, из какой мастерской вышла эта вещица. Шесть серебряных монет.
– Да ты совесть себе купи за эти деньги! – воскликнул в ответ Винс. – Жиреете тут на наших харчах! Восемь золотых, и я буду рекомендовать вас своим друзьям.
Хозяин еще раз посмотрел на браслет.
– Тут одно звено растянуто. Да еще и царапины. Ну да если сам Тадерун, на которого мне в общем-то плевать, то… Демон с тобой, десять серебряных монет за эту цепочку и запомни мою щедрость.
– Твою щедрость?! Один золотой за эту цепочку?! Один?! Да я не только запомню твою щедрость, она будет ко мне в кошмарах по ночам приходить! Семь золотых и не меньше! Или давай ее сюда, и мы пошли.
Хозяин поцокал языком и покачал головой:
– А откуда, позволь спросить, у простого человека такая вещица? Может, ты украл ее? И мне следует прямо сейчас вызвать городскую стражу? Глядишь, и хозяин найдется. Вознаградит меня за возвращенную пропажу. Два золотых.
Винс рассерженно топнул ногой, совершенно не обращая внимания на подступившего Микаэля:
– Шесть золотых, и я не стану запихивать тебе в глотку твои слова и подозрения. А если твой сторож не перестанет надо мной нависать, я сначала дыхну ему в рожу, а потом отправлю отдыхать в мир сосновых лесов. Шесть, твою мать, золотых!
– Пять! И я забуду, что вы тут были!
– Согласен, гад ты эдакий!
Хозяин удовлетворенно улыбнулся и совершенно спокойным тоном, словно и не орал только что, спросил:
– Какой монетой желаете получить? Крупной или разменять помельче?
Винс также спокойно ответил:
– В серебре, если можно, уважаемый.
– Приятно иметь дело с достойным человеком, – еще сильнее расшаркался хозяин ломбарда.
И, отсчитав пятьдесят серебряных монет, ссыпал их в плотный мешочек, который и протянул Винсу через окошко.
Винсент принял мешочек и слегка подбросил его на ладони.
– У вас там… под ногу монетка случайно завалилась. Вон, виднеется, – с самым умильным видом произнес он.
В маленьких глазах хозяина блеснуло невольное уважение.
– Ох, прошу простить. Неловок и неуклюж, знаете ли, – проговорил он, поднимая с пола серебряную монету и протягивая ее Винсу.
Я во все глаза смотрела на это представление и могла только гадать, как старик умудрился уронить тяжелую монету на каменный пол так, чтобы не раздалось не единого звука.