— Ну разумеется, сообщит. Голосом частного детектива Чернова. Бесстрастным, как у автоответчика: «Ольга Сергеевна вне зоны доступа — там, где вас нет и не должно быть».
Наташка не поверила. Из принципа остановилась и попыталась связаться с Ольгой. Чернов отозвался сразу и передал ей привет от подруги детства, которую впредь нет смысла беспокоить. Если возникнет необходимость, можно пообщаться с ним. Только надо иметь в виду, что он не терпит пустопорожних разговоров.
— Ну и дурак! — буркнула Наташка и отключилась, заявив об отсутствии желания выслушивать оскорбления в свой адрес. — Только подумайте! Ведь именно я сосватала за него Даринку. Хорошо хоть дети не в него. Ласковые и не рыжие. Ир, как думаешь, в какую сторону Чернов начнет «копать»?
— Знаешь, нам все-таки надо возлюбить Андрея, как самих себя. Он просто хочет оградить Ольгу и нас от лишних неприятностей. Только мне кажется, Чернов взял не совсем верное направление. Почему-то его заинтересовал детектив моего шефа. Хотя определенные догадки у меня есть. Правда, не очень оптимистичные.
— Ну, тогда я и сама знаю, какие. Андрей считает, что труп неизвестного мужика в Ольгиной квартире все-таки сидел. Я никогда не давала Чернову повода считать меня сумасшедшей. Просто твой Макс все-таки дал своему наймиту указание убрать труп с глаз долой, а перед нами разыграл дешевую комедию. Честно говоря, в душе я ему немного благодарна — тоже о нас заботился. Трупы вообще не вписываются в интерьер квартир, даже при отсутствии достаточного количества мебели. Я лично передавала Максу ключи для его детектива. Что, если он вообще нечист на руку? Сделал дубликат, явился за… Ну, не знаю, зачем он явился.
— Я иного мнения. Ключи с легкой руки оперативников все равно поменяли уже после его визита. Андрей хочет с ним связаться, чтобы уточнить кое-какие детали. Он не сомневается, что труп был, только непонятно, живой или не совсем. Вдруг он «косил» под мертвое тело, а после нашего бегства и сам слинял. Или его спешно убрали…
Мне стало не по себе. Если склониться ко второму варианту, преступники в тот момент находились рядом с нами. Дело прошлое, а все равно жутковато. Дали бы по ушам… Нет, не надо об этом думать. Все хорошо, прекрасная мар… Тьфу ты! Все хорошо, что хорошо кончается. Выкинули негатив из головы!
— Наталья, мне не дает покоя одна мысль. Помнишь, как «затонул» под столом Ольгин братец?
— Еще бы. Незабываемое зрелище! Красиво съехал.
— Когда Владислав выполз из квартиры, я прикрыла за ним дверь, но в глазок видела, что он слишком быстро протрезвел. Мигом поднялся и даже стряхнул грязь с одежды. Не рассчитывал, что его личность удостоится моего пристального внимания. Выходит, просто притворялся пьяным до уровня стельки.
— Зачем?
— За тем, что рассчитывал всех обхитрить и остаться. Как нетранспортабельное бревно. Надеялся, что мы с тобой рано или поздно уедем, а с Ольгой…
— …произойдет несчастный случай со смертельным исходом. Подробностей он не знает, ибо был в невменяемом состоянии, что подтвердят все свидетели. Только зачем ему Ольгина смерть?
— А мы завтра это выясним. Надо с ним созвониться. Главное, обойтись без острых углов. В стиле «фен-шуй».
— Это еще что такое?
— Не стоит морочить себе голову. Перевод лаконичный: ветер, вода, но объяснять долго. А если коротко, это искусство обустройства окружающего тебя пространства с целью создания гармоничной среды обитания. И никаких острых углов.
Наташка притихла, раздумывая над услышанным, и вдруг выдала:
— Ир, а ведь вся цепочка преступлений организована как раз в этом стиле. Убийца обо всем подумал, все предусмотрел. И в конечном итоге обустроил свое жизненное пространство в гармоничной среде обитания. Все плавненько, без острых углов, за которые можно бы зацепиться. Сидит, гад, в полной гармонии и посмеивается над нашей суетливостью.
— А пожалуй, ты права, — оживилась я. — Убийство в стиле фен-шуй. Не забыть бы прозвониться Владу и поставить вопрос ребром: зачем ему смерть сестры?
— Ага. Так он тебе и скажет. Есть еще один выход — снова переговорить с его женой, которая тоже пошлет нас куда подальше. Впрочем, если продумать канву разговора…
— Ну так продумай.
— Уже!
— Что «уже»?
— Продумала вступление. Начнем с нашей доброжелательности. Так, кажется, подписываются анонимщики, клепая доносы, — «доброжелатель».
У меня вдруг заныло правое плечо, я невольно сморщилась и принялась тихонько его поглаживать. Как Чернов. Но суеверно отдернула руку, вспомнив рассказ Владимира Солоухина «Голубое колечко». Герой рассказа, будучи командирован в Париж, неожиданно обрел там то, что не мог в свое время найти в Советском Союзе — Россию. Этому способствовала встреча с рядом русских эмигрантов. Интересно, что сейчас там можно найти? Криминальную Россию? Впрочем, это отступление. Самое теплое дружеское чувство герой испытал к пожилой женщине — Софье Михайловне Зерновой и в знак своего особого к ней расположения подарил ей серебряное кольцо с синей эмалью по ободку. Кольцо было приобретено в Серафимо-Дивеевском монастыре и имело надпись: «Преподобный отче Серафиме, моли Бога о нас». После смерти Софьи Михайловны это кольцо согласно ее наказу вернулось к дарителю. Надев его на палец, он неожиданно для себя заметил, что стал испытывать боли в плечевом суставе, непроизвольно потирая его, пытаясь их усмирить. Воспользовавшись дружеским советом, мужчина снял кольцо и со временем избавился от боли. А теперь самое интересное: сходные симптомы с давних пор испытывала и Софья Михайловна. Разумеется, при жизни. И точно также пыталась утихомирить боль.
Только у нее, как выяснилось, имелось онкологическое заболевание костной ткани, от которого, собственно, она и умерла.
Я принялась спешно вспоминать, получала ли что-нибудь от Чернова. Пожалуй, кроме наказа не лезть, куда не просят, ничего. Морочу сама себе голову какой-то глупостью. Но плечо-то ноет по — настоящему.
— Ир, ты что, оглохла?
— Да, — согласилась я, чтобы не обижать подругу. Вот надрывалась, небось, стараясь донести до меня свои аргументы.
— Уши заложило?
— Да. И так в плечо отдает!
— Ничего удивительного. Наверное, давление меняется, уши, как локаторы, изменения улавливают. А плечо надо посмотреть. Лизка тебя здорово о вешалку приложила.
Я сразу воспряла духом. Дурной пример Чернова ни при чем. Скорее я послужила ему образцом для получения травмы. И со злостью подумала о Елизавете.
— Хамелеонка несчастная!..
Я бы и дальше ее ругала, но возникшее чувство тревоги заставило переключиться на восстановление деталей нашей встречи.
— Ир, рот закрой! Ты опять в прострации?
— Нет. То есть да. То есть нет! Наталья, ты помнишь лицо Елизаветы? — глухо спросила я и сама испугалась своего голоса.
— Д-да… В смысле — нет.
Подруга сбросила скорость и подалась вправо. Я молча таращилась на придорожные кусты, отмечая легкий звон в ушах.
— У кого-то в машине электропроводка замкнула. Сигнал не выключается. Жуткое дело. Тачка может погореть синим пламенем… Ир, я не могла запомнить лицо Елизаветы, поскольку не видела. Она все время загораживалась бокалом и лохмами. Как присосалась к нему, так и не отлипала. А на голове у нее был парик. Меня не проведешь. Интересно, зачем он ей?
— Точно, парик, — эхом отозвалась я. — А ты заметила реакцию остальных «прозаседавшихся» на мои слова благодарности девице за брошенные в почтовый ящик ключи от Ольгиной квартиры? Вначале я решила, что они выжидают — поперхнулась она с летальным исходом или еще поживет. А сейчас думаю, господа просто удивились: откуда у Елизаветы могут быть новые ключи? Как, вообще, эта свора попала в квартиру, если ключей не было? Вот она, разгадка появления соседки за поминальным столом! Впрочем, этого не может быть. Когда я общалась с девицей по телефону, она сказала, что соседки нет дома. Соседушка спешно сорвалась на дачу, высидела там решето новых раздоров с родичами и явилась только сегодня. В расчете на то, что за минувшие дни все улеглось. Получается, что Елизавета тайком все-таки позаботилась о дубликате ключей. Или просто позаимствовала третий комплект запасных из общей связки. Но в таком случае она должна была прибыть в квартиру первой и что-нибудь сочинить остальным про способ проникновения. Иначе зачем им так удивляться. Впрочем, они могли удивиться самому факту смены ключей, а следовательно, и замка. Выходит, Лизонька скрыла свое обращение в милицию. И еще. Я уже отмечала, манера разговора девушки совершенно не подходит к ее облику. К накрашенным художественными разводами ногтям — тем более.
— Ну, это как раз неудивительно. Я, например, заезжих девушек из глубинки распознаю сразу, исключительно по говору и манере общения. А прикиды, косметика и стрижка у них порой лучше, чем у москвичей. Бывают, конечно, исключения…
— Хорошо. Следующий интересный момент: вспомни-ка, девица сказала, что ее отпустили с работы только на три дня, и она вынуждена уехать, не дождавшись результата поисков тети Оли.
— Верно… Елизавета работает?! Впрочем, быть любовницей упакованного под завязку денежного мешка с обозначенными на нем природой контурами тела и рожей… Ну, кажется, я утрирую. Стереотип мышления сказывается. Подобный образ отпечатался в сознании благодаря карикатурам, которые раньше на зарубежных капиталистов рисовали. Но все равно, двадцать четыре часа в сутки делать вид, что обожаешь нелюбимую рожу — тяжкий труд. Поэтому он и оплачивается по повышенным ставкам.
— Ты действительно утрируешь! Сейчас в основном «денежные мешки» хорошо следят за своей внешностью и состоянием здоровья. На спортивных площадках, в тренажерных клубах, фитнес-центрах… Да хотя бы в собственных бассейнах. И выглядят соответственно. Интересно, эти три дня Елизавета взяла у любовника за свой счет?
— Во, блин, а тут в своей семье даже краткосрочного отпуска не добьешься и… все равно довольна. Ир, ты не заметила, что манера общения у нас с тобой утратила простоту? Говорим, как… девушки из глубинки на официальном приеме у интеллигентного «денежного мешка». О! Почти приехали. Забираешь всю сумку к себе. У тебя дармовая рабочая сила в наличии — вон твоя большая половина на дороге стоит, ручищами что-то обнимает. Неужели кувалду? Не иначе как с голодухи на тракт вышел. Пусть тащит посылочку к себе, завтра разделим. Мне не к спеху, Боря еще не скоро вернется. Пока не уперлись в Ефимова, какие планы на завтра?