– Влад! Скребок, конечно, не для каждой дороги, но все-таки из всего твоего гаража я не зря выбрал именно его. Кроме того, что остальные твои кони еще заметнее, у него есть куча плюсов! Он как мишень неудобнее. А еще непривычен взгляду тех, кто знает твои предпочтения, и, кроме того, он гораздо маневреннее твоего вездехода…
– Ага! Так сманеврирует, что на первом ухабе может застрять! Нет, уволь, не для меня эти гоночные игрушки, пусть на них бабы и дети катаются. Собственно, для Элки эта безделушка и бралась. А я буду ездить на том, что мне самому привычнее. А что до охраны…
– То я настаиваю, чтобы ты сейчас же занялся этим вопросом!
– …то ни одна охрана не станет для меня стараться больше, чем я сам это сделаю.
– Будем спорить? Давай! Времени у нас много, да и обстановка подходящая, чтобы по телефону трепаться до бесконечности!
– Послушай…
– Это ты меня послушай. Сейчас эта мера необходима и, черт меня дери, ты будешь ее соблюдать. А чтобы ты нос сильно не задирал, вспомни сегодняшнее утро! Что бы с тобой было, если б не Женька? Никто не знает, с какой целью эта штука пыталась к тебе подлететь.
– Ладно, подумаю, – сухо отозвался Влад, крайне не любивший подчиняться чужому мнению. Но, как оказалось, Корней при необходимости способен убеждать даже таких! – Видео сейчас перешлю. А Женьке передай…
– Что передать? – уточнил Корней, так как пауза затянулась.
– Привет передай. Остальное и без тебя ей скажу, при встрече. – Влад отключился.
– Ох, и не любит же светлость сдавать свои позиции! – вздохнул Корней.
– Но умеет, – заметила Женька.
– Да, этого не отнять, – согласился он, откладывая свой телефон и берясь за Женькин. – Умеет выключать самодержца там, где это необходимо, и, главное, успевает это сделать вовремя… Ну а сейчас изучим, что он там нам пришлет.
Первое заключение, которое сделал Корней, когда дошло отправленное видео, было насчет самой камеры:
– Как я и предполагал! Судя по углу съемки, она в районе флигеля! Но не на нем самом, а на врытой трубе, перед ним. Ох, старею! Как я мог упустить ее из вида?!
– Как ты мог заметить и запомнить, что она вообще там есть? – удивилась Женька, сама далеко не с первого дня жизни здесь рассмотревшая эту тонкую ржавую железяку, почти сливающуюся с окружающим фоном, особенно в пасмурные дни.
– Это часть моей работы, замечать и запоминать, – отозвался Корней, теперь просматривая то, что камера успела заснять. – И я всегда свое дело знал. Не зря же именно меня в свое время…
– Что именно? – спросила Женька, так как он замолчал.
– Нет, ничего, – отмахнулся он. – Вот они, наши молодчики. Если тебе интересно, можешь взглянуть, но только не мешай, мне нужно тщательно изучить эту запись.
– Да, конечно. – Женька едва взглянула на две фигуры, придерживающиеся тени и крадущиеся на фоне ночного двора едва различимыми силуэтами. Парни, видимо, не исключали наличия внутренних камер, так что приняли все меры, чтобы не быть узнанными в случае непредвиденных сюрпризов. Свободная одежда с капюшонами, балаклавы. Женька вряд ли могла что-то извлечь из их созерцания, и даже у Корнея шансов на это едва ли было больше. Но вот Элла… Она все-таки знала, что посторонние прокрадывались во двор, а потом и к машине ее мужа! И нетрудно было догадаться, что явно не с добрыми целями! Но если первым Женькиным порывом в таком случае было бы предупредить об этом Влада, невзирая на последствия для нее самой, то Элла сочла за лучшее промолчать. Слишком поздно увидела эту запись, когда Влад был уже дома? Или хотела, чтобы в случае возникших неприятностей он обвинил бы в этом Женьку? Но неужели не боялась при этом за него?! Женька на ее месте с ума бы сошла от тревоги!
– Был бы я сейчас при светлости, у него дома, попытался бы аккуратно выяснить, как и когда Элка увидела это видео, – спустя какое-то время сказал Корней, отрываясь от экрана. – Как же мне не в тему это заточение! Из записи много не выжмешь. Даже первоначальные намерения незваных гостей неясны. Туман их не смог унюхать из-за того вещества, которым они пользовались, но если б увидел, то вполне мог бы задать им перцу. Так что ваше быстрое появление во дворе, сразу к приезду светлости, было им совсем некстати. Это все, что можно сказать. Ну и еще, я теперь знаю примерный рост и вес каждого из молодчиков.
– Для начала и это неплохо. А утром я принесу тебе твою сумку и сама буду тебе помогать всем, чем только получится! Ведь от своего эти двое вряд ли отступятся. И пока их не поймали, для Влада каждый день и час – это риск! – Женька стиснула нервно переплетенные пальцы. Как же она понимала Корнея! Ей и самой бы хотелось не отходить сейчас от Влада ни на шаг! Если не помочь, то хотя бы разделить с ним всю опасность этих дней!
– Да, Жень… Как бы мне хотелось не посылать тебя за сумкой и вообще не заикаться о ней!..
– Но ты все правильно сделал. Ты же знаешь, я на все пойду, чтобы помочь! Так что давай уже ближе к делу.
– Если ближе к делу, тогда приляг и попытайся уснуть. Вставать придется очень рано, чтобы подготовиться и съездить, пока на улицах немного народа. Автобусы начинают ходить в начале пятого, тебе лучше успеть на первый – так мы снизим создаваемый сумкой риск. Я знаю это время суток, – Корней усмехнулся. – Самое деморализующее, когда усталость берет верх даже над упорными и ответственными. И если не дремота накатывает, то апатия. В это время легче всего проскочить и мимо блок-постов, и мимо гражданской охраны в куче со всякими там злоумышленниками. А любопытные в этот период и вовсе отсутствуют: даже если сами уже проснулись, то любознательность в них еще дремлет по полной.
9
Да, время для борьбы со сном было действительно тяжелое! Женька, несмотря на все попытки, умудрившаяся уснуть лишь ближе к двенадцати, встала с таким чувством, что лучше было бы вовсе не ложиться, чем пережить этот мучительный подъем. С трудом разлепила глаза, ощущая, что тело начинает даже не дрожать, а мелко вибрировать, отзываясь и на предрассветный озноб, и на нервное напряжение.
– Пойдем, Жень! Чай уже готов, – позвал Корней. – После него сразу станет лучше.
Женька в этом даже не сомневалась! В последний месяц ей вообще не рекомендовалось оставаться с утра натощак, чтобы не накатывала непрошенная тошнота. Горячая, мучительная и внезапная. Так что она принялась за чай и бутерброды, попутно согревая руки о кружку и выслушивая наставления Корнея. А потом наблюдала, как он, заручившись ее согласием, на скорую руку перекраивает несколько ее вещей, всего при помощи нескольких разрезов и выворотов мастерски видоизменяя их коренным образом.
В результате этих усилий, переодевшись, Женька увидела в зеркале не себя, и не ту яркую девицу, которую сумел из нее сделать Влад, а какого-то сутуловатого человека неопределенного пола и возраста. Невыразительного, малозаметного.
– Ну вот. – Ухитрившийся одеться почти так же, как она, и даже соответственно выглядеть, Корней поправил накинутый Женьке на голову капюшон, отдал ей ключи. – Все помнишь, что я тебе говорил? Сейчас проверим. Пошли к дверям! А Тумана возьми на поводок.
Женька пристегнула к ошейнику карабин. Открыла входную дверь и пошла с овчаркой через двор, к калитке. Где-то на середине пути помахала рукой в сторону машины с охраной, заметив там какое-то движение. Как оказалось, парни неплохо справлялись со своей службой, потому что сразу увидели ее, несмотря на ночную усталость и тяжелый ранний час. Но, как и предвидел Корней, не стали торопиться с выяснением, что ей тут нужно. Просто пока наблюдали, как она идет то ли к калитке, то ли к ограде, выгуливая пса. Под определенным углом к машине и камере, в нужном темпе, что позволяло Корнею просто слиться с ней и с Туманом и скользить под прикрытием их тел тенью, невидимой с обеих точек наблюдения. Женька никогда бы не поверила, что такое возможно, если бы не видела сейчас собственными глазами, как человек способен сливаться с окружающей средой. И лишь у калитки, где он оказался одновременно с Женькой, Корней выпрямился во весь рост. Замер в тени бетонного столба, улыбнулся ей:
– Ты молодец, можно с тобой в разведку! Обратно пойдешь как ни в чем не бывало, используя ключи. Парней уже не будет к этому времени, а на камере пусть чешут репу, гадая, кто ты и что. А теперь давай сюда поводок и… удачи, Жень! Позвонишь, как мы договорились. Обязательно! Буду ждать.
– Хорошо! – Женька тронула карман, где сейчас вместо ее телефона лежал другой, кнопочный. Потом скомандовала: – Туман, домой!
Преданный пес взглянул ей в глаза, потом на мужчину, которого удостоил своей дружбой еще в Лесном озере, а потом снова на нее. Женька с нажимом повторила:
– Домой, Туман! Остаешься с Корнеем. – И дисциплинированный рабочий пес не стал, настаивая на своем, рваться за ней в щель чуть приоткрытой калитки, как когда-то сделал бы Тяпа. Корней занял место рядом с собакой, чтобы вернуться домой вместо Женьки такой же безликой серой фигурой, а сама она быстро выбралась на улицу, вжалась в слепую зону камер, вплотную к забору, и стала скользить вдоль него, на угол. Незаметно подойти таким образом к забору вряд ли удалось бы, а вот в обратном направлении были шансы: рядом помещалась соседская калитка, из которой вполне кто-то мог выйти. Главное, выбрать миг и метнуться к ней, создавая такую видимость. Женька услышала, как Туман залаял во дворе: это был условный сигнал. Пара мгновений – и она была уже на общей дороге. Вздохнула с облегчением: все, первый этап пройден – и пошла на остановку.
До нужного дома Женька добралась без приключений: в автобусе полусонные пассажиры даже не поднимали друг на друга глаз, и улица оказалась пустынной. Лишь вдали кто-то лениво перекрикивался пьяными голосами, похоже, пытаясь разойтись по домам, но так о чем-то и не договорившись. Женька вошла в подъезд, поднялась на третий этаж. Замок нужной квартиры с готовностью поддался ключу, дверь открылась, пропуская гостью внутрь. Женька затворила ее за собой и замерла. В квартире было очень тихо и пахло пустующим жильем. Но в то же время несколько мелочей почти неуловимо указывали Женькиному глазу на хозяина: несколько пар начищенной обуви, расставленной будто по линейке. Койка, по-армейски застеленная так, что покрывало заламывалось под прямым углом. Письменный стол, на котором каждый предмет стоял ровно, будто на плацу, в любую минуту готовый скользнуть в руку хозяину. Да и сами предметы красноречиво говорили об отставном военном, не знавшем ничего, кроме службы. Старый полевой планшет с какими-то картами, подставка с чертежными инструментами, пара биноклей. На этом фоне невысокая стопка довольно потрепанных книг казалась почти фривольностью. Женька взяла одну, верхнюю, просто взглянуть, что же читает Корней на досуге. Открыла, не сумев разобрать на обложке стершееся название. И замерла от неожиданности. Книга раскрылась на том месте, где была закладка. А закладкой была ее, Женькина, фотография. Сделанная еще в Лесном озере. Судя по Женькиной одежде и окружающему пейзажу, это было в тот самый день, когда Корней, по просьбе Влада, снял их с Женькой вдвоем, для портрета, который теперь висел в ее спальне. Но здесь она была одна…