Три года! Женька задумалась. Значит, еще тогда, когда на Влада готовилось первое покушение, Петр не прочь был присоединиться? Но не нашел себе подходящих сообщников. Зато стал вынашивать свои планы, едва не осуществившиеся теперь, когда Влад взял к себе Кавалерова… или Владу его просто подсунули.
– Ведь невозможно было не рассмеяться! – продолжал говорить Кирилл. – Насколько я знаю Строганова, любой, кто попытался бы его купить, олигарх он там или нет, живо оказался бы головой в толчке, и со всем своим гонораром во рту… а то и в заднице. А что до шефа, то он тогда вообще был своим до последней затяжки, если вы понимаете, о чем я сейчас. И мы, глядя на него, знать не знали, что это за фамилия такая – Загоров.
– А теперь?
– Знаете, Жень… Человек – он и в Африке человек, если ему дано им быть. Да, характер у шефа сейчас стал дурным, если ему под горячую руку попасть. Но если к нему с какой-то своей бедой обратиться, он никогда не оставит. А лично мне от него большего и не надо! Так что служу у него уже много лет. И субординацию, на которую Кавалеров ворчал в курилке, соблюдаю без проблем. Ведь начальство есть начальство, и должны быть какие-то нормы общения.
– Да… – Женька вздохнула, снова всеми своими мыслями возвращаясь к Корнею. Как бы узнать о нем? Хоть что-нибудь? Телефон ей Влад так и не купил, не успел, а теперь ему и вовсе не до этого. А Корнеев телефон, забытый в суете, так и остался у Валерия. Так что она обратилась к Кириллу:
– Может, позвоним Владу с твоего телефона?
– Вот, Жень. – Он протянул ей трубку. – Звоните вы.
Женька позвонила. Вначале тревожно слушала гудки, а потом Влад отозвался глухим и резким голосом, безошибочно угадав абонента:
– Да, Зверек!
– Как Корней?
– Жив.
– Влад! Мне этого мало! Я не чужой человек! И хочу знать все!
– Жень… Я бы тоже этого хотел. Но он в операционной, и неизвестно, сколько там еще пробудет. Так что… знаешь, я скоро к тебе приеду. Ненадолго. Сменить костюм и на чашку кофе. Потому что здесь мне все равно полиция покоя не даст, уже по третьему заходу с ними общаюсь.
– У меня тут появились кое-какие мысли насчет покушений…
– Можешь больше не заморачиваться. Вся цепочка практически раскрыта, осталось уточнить лишь мелкие детали. Мне сказали, что и твой брат серьезно в этом помог. Кстати, неплохой пацан оказался. Я подумаю над тем, куда бы его пристроить, чтобы он больше в мутные аферы не лез. Но это потом. Скоро буду! – Влад отключился.
Когда он подъехал, уже светало. Женька, успевшая и напоить Кирилла кофе, и перевязать на его руках пару укусов, даже не удивилась тому, как стремительно и безумно пронеслась эта ночь. Выбежала Владу навстречу, заглянула ему в лицо. Он так и был без пиджака, рубашка в кровавых разводах. Лицо осунулось, и лишь глаза смотрели как прежде. Наверное, потому что их серая сталь была слишком жестким материалом для деформации. Женька взглянула на него и, не сдерживаясь, прямо посреди двора, на виду у занявшего свой пост Кирилла, уткнулась лицом ему в грудь.
– Ну что ты, Зверек… – Он похлопал ее по спине. – Не тот человек Корней, чтобы его одной пулей можно было скосить. Я лучших спецов к нему вызвал…
– Как его вообще угораздило попасть на эту улицу? – выдавила из себя Женька, глотая слезы.
– Женька… Я пришлю к тебе человека… Попрошу Самойлова, чтобы он подобрал самого осведомленного. И он ответит на все твои вопросы, самыми свежими новостями. А пока давай об этом больше не будем, потому что никому от этого сейчас легче не станет. Мне скоро ехать. Можешь мне приготовить поесть и переодеться? Домой заскочить было бы ближе, но… не хочу.
– Я понимаю. Пойдем. – Женька потянула его в дом. Оказавшись в прихожке, он словно споткнулся взглядом о так и не убранные полы. Повернулся к Женьке. Она ожидала какого-нибудь замечания или ехидного выпада с его стороны. Но вместо этого он коротко распорядился:
– Мою рубашку тоже пока не стирай. До тех пор, пока все не определится.
– Хорошо! – Выдав Владу полотенце, Женька бережно сложила рубашку, которую он снял, расправила окровавленную ткань. И под шум воды в душе пошла на кухню что-нибудь состряпать на скорую руку. Готовила, а у самой перед глазами так и стояла картина: разрываемая пулей куртка на заслонившем ее теле.
Вышедший из душа Влад застал Женьку перед отключившейся мультиваркой плачущую навзрыд. Молча обхватил ее за шею, подвел к раковине и щедро умыл холодной водой, заставив успокоиться, после чего растер полотенцем и, взяв за подбородок, посмотрел ей в глаза:
– Он будет жить!
Где-то через час Загоров уехал. Побрившись, одевшись и придирчиво оглядев себя в зеркале, но перед тем ни слова не сказав Женьке ни про водянистую кашу, которую она забыла посолить, ни про кофе, про который она вообще забыла, так что он, бросив ей: «Сиди уже!» – в итоге сварил его сам.
– Все-таки дома тебя бы встретили лучше, чем здесь, – вздохнула Женька, глядя на такое непривычное, даже дикое для нее зрелище: на Влада, хлопочущего на кухне.
– Не факт! – отрезал он, даже не оборачиваясь. – Ты все поймешь, когда узнаешь подробности. Сам я сейчас не хочу об этом говорить! Теперь самое гуманное, что я могу сделать для Элки, – это развестись и выкинуть ее прочь. С голой задницей, с какой она ко мне и пришла. Лучших адвокатов для этого задействую! А если она начнет упрямиться, то альтернативой станет тюрьма! Уж я об этом позабочусь!
– Так она что… – Женька не договорила, Влад ее перебил:
– Молчи, я тебя прошу!
И она не стала настаивать. Он молча налил ей кофе, она так же молча приняла от него чашку. Пили тоже в тишине. Но для тех красноречивых взглядов, которыми они время от времени обменивались поверх своих чашек, дополнительные слова были уже не нужны.
На прощание Влад поцеловал Женьку в том безумно-страстном порыве, который яснее всяких слов говорил ей о его душевном смятении. И, развернув ее к спальне, слегка подтолкнул в спину:
– Иди-ка приляг! На тебе лица нет. Зато есть пара часов в запасе, на отдых.
– На отдых! – вымученно повторила Женька, провожая взглядом отъезжающую машину. – Да какой может быть отдых, если я и глаз сомкнуть не смогу?!
Но все же пошла, села на кровать, крепко обняв подушку. Не свою – Владову, вдыхая такой родной аромат его одеколона, успевший надежно впитаться в набивку. Это внушало уверенность и успокаивало, как будто Влад все еще был рядом с ней… так что Женька даже сама не заметила, в какой момент ее изможденный организм просто отключился – и все!
Ее глубокий сон, больше похожий на забытье, был прерван приездом человека, обещанного Владом. Плохо соображая спросонья, что она делает, Женька все же сумела запереть Тумана, разбудившего ее своим громовым лаем. Потом впустила постучавшегося гостя в дом. Пошатываясь, как пьяная, проводила его в гостиную, указала рукой на кресло. И все больше приходя в себя, задала самый первый вопрос:
– Вы не знаете, как там Корней?
– Корнея Георгиевича поместили в реанимацию. Евгения… Вы хорошо себя чувствуете?!
– Да… – Женька глубоко вздохнула, с силой провела ладонями по лицу, пытаясь совместить заявленное с реальным. Реанимация! Это было как канат под ногами вместо дороги! Но с другой стороны, в данной ситуации это был лучший выход всего из двух возможных. Так что она сумела взять себя в руки. И попросила: – Расскажите мне все! С самого начала и без прикрас, своими словами, как сможете.
– Владлен Валентинович именно об этом и просил. Как вы, наверное, уже знаете, все затеял его бывший зять, Петр Крайко. И при этом он позаботился о том, чтобы никто не мог его ни в чем обвинить. Подозрения должны были пасть на вас и на Николая Цветкова. Причем в отношении последнего Крайко действовал настолько ловко, что его затея спрятаться за Цветкова, бесспорно, удалась бы, если бы не ваш пес. Но все по порядку…
По порядку Женька слушала, уже предугадывая практически каждое слово. Петр, которого его сын Макс считал достаточно удачливым бизнесменом средней руки, на самом деле погряз в долгах, и даже квартира, в которой он жил, была заложена банку. Эти неприятности на фоне неприязненно-завистливого отношения к бывшим родственникам и навели его на мысль добраться до капитала Загоровых. Начал он с того, что ухитрился через третьи руки устроить Анатолия Плетнева на работу к новому спутнику Кристины, Николаю Цветкову, которого он уже успел возненавидеть за его удачные отношения с Крис: как выяснилось, сам не умевший хранить супружескую верность, в отношении бывшей жены Петр оказался непримиримым ревнивцем. И если предыдущие спутники Кристины не давали ему большого повода для ревности, быстро разочаровывая женщину, то с Цветковым все сложилось иначе. Чем дольше Крайко наблюдал за бывшей женой и ее новым другом, тем сильнее его охватывала лютая ненависть к ним обоим: и к Николаю, который сумел его заменить, и даже к самой Крис, вернуть которую уже не представлялось возможным. Так что к дальнейшей реализации своего плана Крайко приступил без каких-либо колебаний. Прекрасно понимая, что, если с Кристиной что-то случится, он все равно при живом Владе никогда не получит опеку над сыновьями, Петр взялся за дело с другого конца и поставил перед собой задачу вскружить голову Элле Загоровой. Это для него не оказалось слишком сложным: он по старой памяти смог попасть в закрытый фитнес-центр своей бывшей жены, где и подобрался к Элле, в другое время и в других местах находящейся под пристальным наблюдением личной охраны. Мающаяся от скуки и не слишком счастливая в браке женщина не сразу, но зато охотно стала слушать комплименты и обещания красивого мужчины, способного выглядеть очень респектабельно и очень убедительно говорить. Не скрывая, кто он есть для Кристины в прошлом, он ухитрился предстать перед Эллой почти таким же успешным, как Влад. Но, в отличие от того, нежным и романтичным. И, по его словам, именно за эти качества недооцененным прежней женой, что нашло дополнительный отклик в Эллином сердце. И так как кроме чувств, подлинных или притворных, Эллу и Петра с самого начала объединила ос