– Да что случилось-то, девочки? – Седов принялся поглаживать Вику по плечу, пытаясь успокоить.
Выяснилось, что, когда Вика пришла в палату, чтобы проверить Катю, туда бесшумно кто-то вошел, оглушил Вику и разбил нос и без того травмированной Кате. Седов с содроганием смотрел на ее бордово-синее лицо с темными пятнами и припухлостями под глазами. А белок одного глаза и вовсе заплыл кровью и выглядел устрашающе.
В палату набились медсестры, нянечки, все наперебой высказывали свое возмущение, кто-то говорил, что видел крупного мужчину, который проходил якобы по коридору этажа и запросто мог быть тем самым преступником, что покалечил молодых женщин. Момента нападения, ясное дело, никто не видел и ничего конкретно сказать не мог.
– Катя, а где ваши дети? – сообразил Седов, потому что первое, что ему пришло в голову, это возможное появление в палате ее мужа, которого после ее заявления в полицию могли сначала задержать, а потом отпустить, что случалось довольно часто в подобных случаях.
– Они в кабинете старшей медсестры, рисуют, – ответила одна из медсестер.
– Они точно там?
– Да, точно.
Седов связался с районным отделением милиции, где мужем Кати, Семеном Жаровым, занимался участковый Суровцев, поговорил с ним и выяснил, что Семена никто не отпускал, что он по-прежнему находится в СИЗО. Хотя даже если предположить, что он был зол на жену за то, что она написала заявление на него, то с какой стати бить ни в чем не повинную Вику?!
– А что вы сами думаете? Кто и зачем мог на вас напасть? Кому это нужно?
– Я вот лично думаю, что нас с Катей просто хотели напугать! Те, кто охотится за Женей! – сказала Вика.
– Но при чем здесь вы с Катей?
– Да откуда нам знать, что у него на уме? Может, ищет Женю и детей… У меня, например, вообще уже каша в голове, я не понимаю, в какую историю мы все вляпались… Я имею в виду всех троих – Женю, Катю и меня!
– Ну, тогда вспоминайте, что могло вас всех троих связывать? Что такого вы могли сделать, что на вас началась охота?
Седов понимал, что задает вопросы, на которых ответа, быть может, и не существует. И вот как раз сейчас, когда он окончательно растерял все версии и переживал по поводу того, что отправляется в Варну, к Жене, с пустыми руками, без единой зацепки или следа, ему все чаще начинало казаться, что он имеет дело с психически неуравновешенным преступником.
Ну не мог он объяснить его поступок, эту стрельбу в доме Залетаевых.
Если бы Жене предложили выкупить бизнес, сообщили бы условия или, предположим, угрожали, вот тогда можно было бы начать активно распутывать дело, опрашивать свидетелей, спокойно заниматься обычной разыскной деятельностью. Но с бизнесом, благодаря Борисову, все было в порядке, и даже после смерти Залетаева он продолжал приносить стабильный доход.
Что касается дома, недвижимости, которой владела семья (в том числе и за границей), то и с этой стороны никаких ультиматумов или угроз не поступало.
И наследники пока что не объявились. А единственный сын Залетаева, Олег, судя по всему, вряд ли жив. Может, он сменил фамилию или даже внешность… Но какой смысл? Судя по всему, он любил свою жену, они ждали ребенка…
Мысли крутились по кругу, нигде не задерживаясь. Вот что он скажет Жене? Расскажет о том, что напали на ее подруг и избили? Да он своим приездом ее еще больше расстроит.
В палату вошла высокая стройная женщина в белом халате, она привела детей Кати – трех сорванцов-подростков, погодков. Увидев мать с окровавленной марлевой салфеткой, которой она прикрывала разбитый нос, самый младший мальчик, лет восьми, испугался и заплакал, некрасиво скривив мокрый рот. Двое других подошли к матери, дали себя обнять.
Седов знал, что сейчас дети проживают в квартире Вики и что она заботится о них.
– Ну, здравствуйте, – Седов по очереди подошел к каждому мальчику. – Тебя как зовут?
Один мальчик, рыжий, как и его братья, посмотрел на него исподлобья, нахмурился.
– Это Егор, мой младший, – сказала, улыбаясь разбитыми губами Катя.
– Надо же, а выше всех…
– Так он же… – Катя отмахнулась, тяжело вздохнув.
– Да ничего он и не высокий! – раздалось рядом. – Просто он…
Седов повернулся:
– А тебя как зовут? – И протянул руку худенькому невысокому парнишке лет одиннадцати.
– Антон, – ответил тот вежливо и хлопнул своей ладошкой по ладони Седова.
– Ну а ты? – Третий был настоящий толстяк, рыжий, румяный и с веснушками по всему лицу.
– Гоша, – баском ответил тот и просто пожал руку, слегка поклонившись, как на сцене.
– Берегите маму, – сказал Седов, – Какие парни растут! Орлы!偷
Седов по очереди опрашивал весь медперсонал и санитарок отделения травматологии, которые находились поблизости в момент нападения на женщин. Некоторые запомнили высокого крупного мужчину, которого видели в коридоре, неподалеку от палаты, где лежала Катя, остальные говорили, что в больнице давно уже не соблюдается режим, и по коридорам толпами ходят навещающие, какие-то посторонние, вплоть до разносчиков пиццы, поэтому запомнить кого бы то ни было не представляется возможным.
Пациенты из соседних палат подтвердили, что слышали крики женщин, но выйти, естественно, побоялись, а потому нападавшего не видели.
Седов спустился к охранникам, попросил показать видео – но камеры были установлены таким образом, что просматривался лишь вход в больницу, и в нужный временной отрезок времени на крыльце появился лишь один хирург-гинеколог (вышел покурить) да санитарка, с кем-то громко скандалящая по телефону.
Невидимый преступник был где-то рядом, и Седов никак не мог его вычислить. Он злился, нервничал и постоянно думал о предстоящей поездке в Варну, представляя себе встречу с Женей и свое унылое молчание в ответ на град ее вопросов.
А ведь она ждет от него явно не документы, а именно ответ на главный вопрос: кто пробрался в то злосчастное утро в их дом и стрелял по кроваткам? И, не узнав ничего нового, она поймет, что ее семья все еще продолжает находиться под прицелом.
Он снова поднялся в палату и спросил Вику, останется ли она в больнице. Если нет, то он готов был проводить ее до дома.
– Да я уже и не знаю, где я смогу почувствовать себя в безопасности! – воскликнула Вика. – Если уж на нас напали здесь, в больнице, то где гарантия, что это нападение не повторится? К тому же со мной мальчики! А если с ними что случится?
– Я тоже уже не хочу оставаться здесь, и хотела бы прямо сейчас вернуться домой с детьми, – решительно заявила Катя. – Вы только посмотрите, что они сделали с моим носом!
– Урод! Жестокий и бессердечный урод, который сначала стрелял в детей, а теперь вот не дает покоя нам…
– И, главное, что ему от нас ото всех нужно? – снова захлюпала своим разбитым носом Катя.
– Вика, вы поедете со мной?
– А дети? Вы понимаете, что я несу ответственность за детей? Что, если на нас нападут, когда мы отправимся на прогулку? Да в том же парке? Я не знаю, что мне делать.
– Я знаю, – сказала Катя, – Мы тоже домой поедем. Попрошу соседку, чтобы она делала мне уколы, а таблетки и сама могу пить. Синяки-то здесь все равно не лечат, сами пройдут. Не впервой!
– Катя, у тебя ребра сломаны, все внутренности болят от пинков твоего прекрасного супруга… Может, ты все-таки останешься?
– Вика!
– Что «Вика»?! Ну, попугали нас, и что дальше? И что от нас вообще может зависеть?
– Может, тот, кто напал на нас, просто хотел, чтобы мы как-то сообщили об этом Жене, и теперь он будет прослушивать наши телефоны, чтобы выяснить, где она? Ну, по номеру телефона?
– А что, если вам временно пожить в доме Жени? Я поговорю с ней, объясню ситуацию, потом обращусь в охранную фирму, от имени Жени возьму на работу двух охранников…
– Я даже готова сама заплатить этим охранникам, – поддержала тему Вика, – У меня имеются кое-какие средства, да что там говорить – это деньги самой Жени! Катя, ты как? Не против?
– Отличная идея! Если ты готова заплатить… Тем более что, когда Женька вернется, она тебе все возместит. Во всяком случае, если охранники не будут спать, то ее дом – настоящая крепость! Это ко мне, в моей деревне, если сунутся, то им ничего не будет стоить перемахнуть через забор, да и дверь у нас всегда открыта…
– Хорошо, я поговорю с Женей, уверен, что она согласится.
Но звонить Жене он не стал, ему было совестно беспокоить ее еще и по этому поводу. Он решил действовать самостоятельно, без Жени, однако не без помощи Борисова. Конечно, дело это оказалось хлопотным, у него на решение этого вопроса ушел почти весь день, но к вечеру он сам лично перевез Вику и Катю с детьми в дом Залетаевых, и, пожав руки двум охранникам, которых тщательно проинструктировал, вернулся наконец домой.
Но Саши дома не было, она вышла в магазин. Дверь ему открыла Надя, ее сестра.
– Ты? Привет…
Он сразу почувствовал какую-то неловкость, подумал вдруг, что ее визит как-то связан с деньгами, которые она ему одолжила. И не ошибся.
– Валера? Привет… – Она как-то странно посмотрела на него, прищурила свои продолговатые зеленые глаза. Эффектная блондинка, ухоженная, красивая.
– Все нормально? – Седов стоял на пороге, не зная, как подвинуть свояченицу в сторону, чтобы пройти.
– Я специально отправила Сашку в магазин, попросила ее купить кое-что к салату… Пусть побегает, потратит время… Она для меня в лепешку расшибется, я это знаю…
– Можно я пройду?
– Ах да, конечно.
Седов вдруг с ужасом подумал о том, что все его опасения, связанные с ролью свояченицы в их с Сашкой жизни, сейчас оправдаются, и даже успел расстроиться по этому поводу. Неужели она влюбилась в него? Вот только этого еще не хватало! Мало того, что Надя постоянно одалживает или даже дарит Сашке деньги, а теперь вот и он сам унизился предельно, занял у нее довольно крупную сумму, которую обещал вернуть в течение месяца.
Надя вдруг прижала его к стене и зашептала на ухо: