– И что?
– Обращалась, представляешь?!
– Как ты думаешь, она точно знала, что твой отец является и ее отцом?
– Да, конечно, все знала! Но ДНК сделала на всякий случай, мало ли… Вдруг мать ее ошиблась и забеременела не от моего отца, а от кого-то другого. Сама знаешь, таких историй вокруг – полно. Но, что подозрительно, она сделала этот анализ примерно за неделю до Володиной смерти! Вот это мне не дает покоя.
– Да ты что?! Думаешь, это она его?..
– Пусть теперь Седов думает и все проверяет. Она же постоянно торчала в моем доме, запросто могла заменить Володе таблетки, которые ускорили его смерть, ей ничего не стоило высыпать из капсул его лекарство и насыпать что-нибудь другое или просто набить эти капсулы лошадиной дозой его же лекарства, от этого тоже умирают, я читала. Знаешь, говорю вот сейчас тебе все это, а самой просто дурно… А мои дети?! Она же и их тогда, вечером, тоже опоила снотворным, ты же помнишь, они даже после выстрелов не проснулись, спали как убитые!
– Но как она в дом-то прошла?
– Мы с Седовым предполагаем, что она оттуда и не выходила. Что в тот вечер она спряталась где-то в доме, все собиралась с духом, и когда появилась в детской, сделала первый выстрел и поняла, что в кроватках никого нет, у нее действительно не хватило духу пойти дальше, в мою спальню, чтобы пристрелить уже всех нас…
– А пистолет где взяла?
– Где взяла – там уже нет. Да сейчас пистолет купить не проблема, были бы деньги. После того как он ее допросит, все станет ясно, хотя я уже сейчас многое понимаю.
– Но чтобы купить пистолет, нужны деньги, и эти деньги, даже подумать страшно, давала ей ты сама! На доильный аппарат!!! Поверить не могу… Твоя сестра по отцу… Родная кровь. Видать, Семен крепко ее лупил, все мозги выбил… На что она вообще рассчитывала?
– Понятия не имею… Думала, наверное, что раз я наследница, а меня с детьми не будет, то она всем завладеет как моя сестра. И что на нее уж точно никто не подумает. Ты представляешь, это каким же моральным уродом надо было родиться, чтобы до такого додуматься! Она же все эти годы рядом со мной была!
– От зависти все это…
– Понятное дело. Я сама как во сне, Вика…
– Подожди… Но если это Катя стреляла, то кто тогда напал на нас в больнице?
– Да в том-то и дело, что никто!!!
– В смысле? Я что, придумала, что меня ударили по голове? Или предполагаешь, что я с ней заодно?
– Это Катя тебя ударила, а потом сама себе разбила нос… Понимаешь, была бы она умным человеком, все бы продумала, просчитала. А так – дура-дурой! Вот так, представь себе, нелепо пыталась отвести от себя подозрение. Типа что существует кто-то другой, какой-то неизвестный преступник, который на всех нападает, стреляет… Думаешь, она все эти дни была спокойная? Да она места себе не находила, тряслась от страха. А когда я вернулась, пила как лошадь водку… Знаешь, что сказал мне Седов? Что в этом деле слишком много бессмысленности, отсутствия мотивов, улик и тому подобное. Спрашивается, кому понадобилось нападать на вас? Полная бессмыслица. Вот поэтому он еще заподозрил Катю. Казалось бы, и так на ней живого места нет. Разве кто подумал бы, что она сама себя ударила или обо что-нибудь ударилась, чтобы кровь носом пошла? С одной стороны, придумка ударить саму себя по носу как бы и неплохая, хотя и старая, а с другой – какой смысл кому-то нападать на вас? От вас-то вообще ничего не зависело!
Вика и себе принесла стакан и огурец, выпила вместе с Женей.
– Получается, что ты узнала про Катю, когда была еще в Варне?
– Да. Седов приехал и все мне рассказал, факты, подозрения. Но главное, что Катя – моя родная сестра по отцу, и то, что только она могла устроить стрельбу в доме… Загвоздка была в том видео с автомобильного регистратора, где видно, как после выстрелов в доме какой-то высокий мужик выбегает от нас…
– И что? Кто это был? Думаешь, Семен?
– Разгадку Седову подсказал Егор – Катин сын.
– Егорка? А он-то каким боком здесь?
– А ты ничего не заметила?
– Да вроде нет… Я не пойму, к чему ты клонишь.
– Думаю, что и я тоже ничего не заметила бы. А вот Седов заметил. Он сказал, что когда первый раз увидел Егора там, в палате, где вы с Катей зализывали свои раны после так называемого нападения, то сразу обратил внимание на то, что он самый младший, а ростом выше остальных братьев.
– Ну да! Это у него игра такая… Он подкладывает в Катины кроссовки куски пенопласта и сразу становится намного выше!
– Так вот, вполне вероятно, что это он и подсказал Кате способ, как изменить свою внешность, рост… Вот здесь, в сарае, кстати, можешь пойти посмотреть, висит спортивный костюм Семена, внутри которого находятся еще два костюма, понимаешь? Да кроссовки Семена, в которые вложены куски пенопласта. Так что, выбегая из моего дома, Катя, нафаршированная всей этой дребеденью – костюмами, пенопластом, – была похожа на высокого и крупного мужчину. Кепку еще надела… Вика, что я сделала ей плохого? Что?
– Я тебе уже ответила… Черная зависть.
– Я бы даже сказала – лютая… Налей мне еще… Никак не могу понять, принять, что Катя, наша с тобой Катя, собиралась пристрелить всех нас как собак!!!
– Да ладно ты, успокойся! – Вика обняла Женю за плечи.
– Страшно жить, Вика…
– А что с Гораном? С ним тебе тоже страшно? – подмигнула Вика.
– Я поняла твой вопрос. С ним вообще было сложно, да и стыдно. Представь себе, творческий человек, поэт, переводчик, иностранец – и оказался замешанным в такую грязноватую, дурно пахнущую историю…
– Да он вел себя как настоящий артист!
– Во-первых, надо ему отдать должное – это он сам вызвался поехать в Москву, и это просто счастье, что у него была полугодовая российская виза, и он мог без проблем поехать с нами. Во-вторых, наш план, согласись, был далек от гениальности, и в нем было много всего опасного, непредсказуемого, полно каких-то недоработанных деталей, вот как с детьми, с которыми он поднимался на второй этаж, помнишь? Там же Машеньку и Ваню должны были сразу же спрятать в одной из комнат и охранять, в то время как Горан будет изображать из себя преступника. И все это для того, чтобы окончательно усыпить бдительность Кати, чтобы успокоить ее, чтобы она расслабилась и сама захотела всей компанией отправиться сюда, в деревню… Предполагаю, что она хотела домой еще и для того, чтобы просто напиться в одиночестве и, что называется, забыться после всех волнений. Ты только представь, в каком состоянии она находилась все эти пару недель…
– План настоящего дьявола… Сначала, возможно, убила Залетаева, затем…
– Нет, Вика. Я думаю, что все началось с того, как Семен в очередной раз избил ее, да, видать, сильно – чуть не убил. И вот тогда она, понимая, что в следующий раз она вообще может не оклематься, решила действовать. Сначала сделала анализ ДНК, затем отравила Володю, после – спровоцировала своего Семена на драку и написала на него заявление в полицию. Ну и дальше, по плану, ты уже знаешь: купила пистолет где-нибудь на рынке или через знакомых, этого мы пока не знаем… Придумала, как сделает вид, что уходит из дома, сама осталась там, может, отсиживалась где-нибудь в прачечной или кладовке, чтобы потом выйти и всех нас пристрелить. Думаю, она уснула там, где пряталась. Проснулась под утро, поняла, что чуть было не прошляпила свой же план, кинулась в детскую, выстрелила в одну кроватку, потом – в другую…
– Знаешь, мне кажется, что она была еще к тому же и пьяная…
– Да, я тоже так подумала.
– По трезвой она бы и не решилась… Вот поэтому все так и вышло. Но – хорошо вышло. Она не сумела, сбежала… И буквально до того момента, как ты столкнула ее в воду, хоть и тряслась от страха, что ее вычислят, но все же надеялась, что вместо нее посадят кого-то другого. И появление в твоем доме Горана – просто бомба! И ее спасение! Горан… Бедный Горан!
– Бедный? – Женя пьяно отмахнулась от нее, замотала головой. – Да он побогаче меня будет. Как-нибудь потом расскажу. И как он пытался меня спасти от безденежья, целое утро в Варне в банкоматах обналичивая свои карты, пока я сходила с ума от всех своих чувств и переживаний… Ох, рассказать тебе, что со мной вообще произошло в Варне – ты уважать меня перестанешь… Вот не поверишь – перешагнула все грани дозволенного!
Тут она запнулась, остатками трезвого рассудка решив все же промолчать о том, как стала настоящей авантюристкой, воровкой, «игроманкой», да и нимфоманкой заодно!
За старыми покосившимися деревянными воротами притормозила машина, оттуда вышел и буквально побежал к Катиному дому Горан. Рубашка и шорты его были мокрыми.
Во время операции по задержанию Кати он находился неподалеку от спрятавшихся на берегу Седова и его помощника на случай непредвиденных обстоятельств. Наблюдая за действиями мужчин, пытавшихся выловить упавшую с лодки женщину в желтом платье, он принял решение помочь и, бросившись в воду, поймал за волосы и вытащил успевшую наглотаться воды Катю. К счастью, никому из присутствующих не пришлось дышать ей рот в рот, она сама, оказавшись на берегу, принялась выкашливать воду…
– Как ты? – Горан присел на ступеньки рядом с Женей и обнял ее. – Напилась водки?
Вика, услышав, с каким сильным акцентом он это говорит, рассмеялась.
– И ты тоже напилась водки? – улыбнулся ей Горан.
– Да в нашей жизни без ста грамм вообще не разберешься! – воскликнула захмелевшая Вика, не в силах отвести глаз от красавца-серба.
Стемнело. Можно было бы поехать в Москву, если бы и Горан не хлебнул. Решили остаться в деревенском доме Кати. Да к тому же не хотелось будить детей.
Женя, на которую навалилось так много проблем, вместо того чтобы воспринять Горана и его желание поехать вместе с ней в Москву как благость, счастье, напротив, испытывала чувство неловкости и стыда за свою жизнь. Будь она просто девчонкой, познакомившейся на море с красивым парнем, который увязался за ней в Москву, чтобы продолжить отношения, тогда она была бы, наверное, счастлива. Но сейчас, обремененная бесконечными хлопотами, связанными не только с собственными детьми, домом и бизнесом, но еще и взвалившая на свои плечи заботу и ответственность за детей своей сестры-убийцы (теперь только так она будет называть ту, которая считалась для нее самым близким человеком после отца), она хотела, чтобы он вернулся в Варну, в Сербию, куда угодно, чтобы она могла свободно заняться уже своими делами.