Вивиана не постучала, а просто открыла дверь и шагнула в комнату.
– Buon giorno, Куинтин, – сказала она своим звучным гортанным голосом. – Я пришла. Что тебе от меня нужно?
Внезапно Куина охватил гнев, вызванный ее смуглой красотой и надменным презрением.
– Я хочу знать правду, Вивиана, – холодно ответил он. – Я хочу знать, почему ты здесь.
Вивиана подняла тонкую черную бровь и посмотрела на Куина как на слабоумного.
– Я здесь потому, что ты приказал мне прийти. Я в Англии, потому что этого желает лорд Чесли. И я в этой деревне, потому что понятия не имела, что твое имение рядом. Хочешь верь, хочешь не верь.
– Почему? – настойчиво повторил Куин. – Что нужно Чесли?
Вивиана поджала губы.
– Не думаю, Куинтин, что стоит говорить с тобой об этом. Но ради наших прежних отношений я скажу, что Чесли заказал оперу, грандиозную оперу бельканто, и попросил моего отца помочь.
– Ах да! Великий композитор Умберто Алессандри и его распутная дочь. У тебя хватило наглости вернуться в Англию, Вивиана.
Вивиана размахнулась и ударила Куина по щеке, но он даже не поморщился.
– Скажи мне, Вивиана, а твой любимый папа знает о нас? Знает, кем ты была для меня?
Лицо Вивианы исказилось от гнева.
– Bastardo! Мой папа знает то, что ему нужно знать. И если ты, Куинтин, осмелишься сказать ему хоть слово, Богом клянусь, я убью тебя вот этими руками!
Вивиана повернулась и распахнула балконную дверь, как будто собираясь уйти.
Куин схватил ее и подтащил к столу.
– Ты все еще не объяснила, почему ты здесь, Вивиана! – прорычал он. – Ты певица, моя дорогая, а не композитор. Ты считаешь меня слишком глупым, чтобы понимать разницу.
– Я приехала сюда, потому что нужна моему отцу, – ответила Вивиана. – Твой дядя попросил нас об услуге, и мы рады услужить ему. Видит Бог, я у него в долгу.
Куин грубо схватил ее за руки и посмотрел ей в глаза:
– А моя помолвка не имеет к этому отношения? Скажи мне правду, Вивиана! Я имею право это знать.
Вивиана ответила ему презрительным взглядом:
– Per amore di Dio, Куинтин, откуда я могла знать об этой помолвке? Какое значение она может иметь для меня? Боюсь, ты слишком высокого о себе мнения, если думаешь, что я за эти долгие годы хотя бы на минуту вспоминала о тебе.
Насмешку, звучавшую в голосе Вивианы, Куин уже не мог вынести. Он почувствовал, как внутри его, словно бочонок с порохом, взорвались и вырвались на свободу прежние чувства. Он впился губами в губы Вивианы. Она попыталась оттолкнуть его, но Куин с силой прижал ее к себе. Он вдыхал ее аромат, экзотический и такой знакомый.
Вивиана дернулась, пытаясь ударить Куина ногой, но он навалился на нее, наклоняя к столу, и схватил за запястья. Казалось, безумие овладело Куином, он целовал с такой страстью, что Вивиане стало немного страшно.
Она задрожала, и Куину на мгновение показалось, что она не сопротивляется. Он языком раскрыл ее губы и почувствовал, как его тело пронзает желание, от которого перехватывало дыхание и вскипала кровь. Он словно тонул в ней. Сходил с ума. Все чувства, слишком долго дремавшие в нем, пробудились. Но Вивиана напряглась и укусила Куина за губу. Боль заставила его опомниться.
Последним отчаянным движением Вивиана оттолкнула от себя Куина и зло прошипела:
– Fa schifo! Sporco! Отпусти меня, грязная английская свинья!
Тихо выругавшись, он выпрямился, и тут Вивиана отвела в сторону руку и с силой ударила его хлыстом по лицу.
Неожиданно что-то тяжелое со страшным стуком упало на пол. Раздался короткий пронзительный вопль. Куин повернулся и увидел лежащую на пороге с закатившимися глазами тетю Шарлотту. В коридоре, зажав рукой рот, стояла Эсме. Позади нее – две служанки с вытаращенными от удивления и испуга глазами.
Вивиана оттолкнула Куина и, путаясь в юбке, спотыкаясь о ковер, бросилась к Шарлотте. Эсме с побледневшим лицом опустилась на колени.
Куин хотел подойти к ним, но Вивиана закричала:
– Куин, ты глупец! Basta! Basta! Ты убил свою тетю! Эсме прижала пальцы к шее старой дамы.
– Пульс неровный, – констатировала она. – Но она жива.
Куин застыл в ужасе. Господи, что он натворил?! Эсме оглянулась на остолбеневших служанок:
– Закройте дверь! Уинвуд, пошлите кого-нибудь за доктором. Ради Бога, побыстрее!
Куин бросился к двери, но тут тетя Шарлотта издала жалобный стон.
– Нет... не надо доктора, – с трудом проговорила она.
– О, бедняжка! – прошептала Вивиана, поглаживая старую леди по лицу. – О, поп ci credo!
Куин растолкал служанок и бегом бросился в главный холл. Боже милосердный! Его жизнь кончена. Вероятно, слуги все видели. Эсме возненавидит его. Вивиана уже ненавидит. А теперь он убил тетю Шарлотту.
Следующие полчаса Куин прожил в страшном смятении, расхаживая взад и вперед по личной гостиной своей матери в ожидании самого худшего. Лакеи перенесли его тетушку в апартаменты матери, находившиеся поблизости, и здесь медленно один за другим собирались члены семьи, тихо и тревожно переговариваясь между собой. Казалось, дыхание смерти было все ощутимее, и Куин во всем винил себя.
Но тетя Шарлотта оказалась крепкой старушкой.
– Ничего не сломано, – объявил доктор Гулд, выходя наконец из спальни. – Но пульс по-прежнему неустойчивый. Я бы рекомендовал больной провести день в постели и принимать сердечную настойку. Завтра, я надеюсь, она окончательно придет в себя.
– О, слава Богу! – воскликнула мать Куина, прижимая к груди скомканный платок. – О, я боялась самого худшего!
Почтенные тетушки и дядюшки Куина углубились в обсуждение многочисленных недомоганий Шарлотты, включая преследовавшую ее всю жизнь слабость – она падала в обморок при виде даже капли крови, – а тут была кровь, мгновенно самым отвратительным образом выступившая от удара хлыста Вивианы. Куин потрогал рану на своей щеке и вдруг увидел свою сестру Элис. Она, мрачно хмурясь, смотрела на него из угла комнаты и нервно комкала в руках носовой платок.
– Помнишь, Хелен, как Шарлотта упала в обморок и вывалилась из коляски, когда мы переехали белку? – продолжал болтать один из дядюшек.
– О Господи, конечно! – ответила тетя Хелен. – Ей тогда наложили шесть швов!
Тут Эсме кашлянула, привлекая к себе внимание.
– Это тоже несчастный случай, – четко произнесла она. – В самом деле, Уинвуд, нельзя так подкрадываться к людям. Графиня инстинктивно резко повернулась, как бы это на ее месте сделал любой.
В комнате наступила мертвая тишина. Мать Куина, не отнимая платка ото рта, как-то странно посмотрела на Эсме.
– Да, ужасный несчастный случай! – наконец повторила она. – Нам повезло, что тетя Шарлотта не сломала бедро, Куин. Следующий раз будь осторожнее!
– Я прошу прощения, – сказал Куин, приблизительно в десятый раз. – Я чертовски сожалею, что так случилось.
– Полагаю, я могу уйти, – сообщил доктор. – Я загляну к леди Шарлотте завтра, на всякий случай.
Куин не сразу заметил, как его семейство начало потихоньку покидать комнату. Мать продолжала смотреть на него с молчаливым вопросом в глазах и выражением обиды на лице.
Теперь поползут слухи. Служанки явно что-то видели, а то, чего не видели, им дорисует воображение. Мать собиралась как следует отчитать Куина.
Но он был спасен от гнева матери, по крайней мере в данный момент. Элис, да благословит ее Бог, потащила ее вслед за другими из комнаты, что-то бормоча о том, что надо успеть посмотреть на детей до завтрака.
Куин повернулся к окну и посмотрел на цветник и видневшийся за ним лес. Туда же он так напряженно смотрел в это утро, ожидая появления Вивианы. Вивиана. Боже, что он наделал? О чем он думал? Проклятая женщина по-прежнему сводила его с ума!
Но она приехала в Англию не для того, чтобы мучить его. Он ее совершенно не интересовал, и Куин не знал, какое предположение его больше устраивает.
Утром она исчезла из его кабинета, как только он привел двух лакеев. Прежде чем уйти, она оглянулась и последний раз с жалостью посмотрела на тетю Шарлотту. Его же, Куина, не удостоила и взглядом.
Неожиданно чья-то рука коснулась плеча Куина и вернула его к действительности. Куин, вздрогнув, обернулся и увидел перед собой Эсме. Господи, а он не заметил, что она осталась. Вот почему Элис увела мать. Не из сочувствия к Куину, она сочувствовала женщине, которую он так унизил в присутствии других людей. Сплетни, вероятно, уже на пути к деревне.
Но Эсме выглядела удивительно спокойной.
– Боюсь, начнутся сплетни, милорд, – словно прочитав мысли Куина, заметила она. – Но, возможно, мы можем прекратить их. Мы должны настаивать на том, что это несчастный случай.
Не в силах смотреть невесте в глаза, Куин отвернулся к окну.
– Эсме, я могу объяснить.
– Не надо. Мне не хотелось бы обсуждать это.
– Я не виню вас, – шепотом продолжил Куин. – Я такой глупец, и еще хуже, я унизил вас. Вы сможете когда-нибудь простить меня?
– Дело не в моем прощении, – проговорила Эсме с заметным шотландским акцентом.
– Если вы так думаете, дорогая, то вы не умнее меня. Эсме глубоко вздохнула:
– Я должна объяснить, Уинвуд, что утром искала вас для того, чтобы сказать вам... сказать вам, что не могу выйти за вас замуж. Я совершила ошибку, приняв ваше предложение. Прошу извинить меня.
Куин с горечью рассмеялся:
– Меня не удивляет, что вы хотите отказать мне сейчас. В каком бы неприятном положении вы оказались! А я-то думал, что это я должен извиняться.
– Вы не слушаете меня, милорд, – твердым голосом продолжала Эсме. – Я приходила, чтобы сказать вам, что хочу расторгнуть помолвку. Сожалею, что помешала вам в... в том, чем вы занимались...
– Губил свою жизнь, – закончил Куин. – Вот – чем я занимался.
Эсме пожала плечами:
– В любом случае это не связано с моим решением. Я намеревалась сказать и вашей матери. Не хотела, чтобы она думала, что вы виноваты в моем решении.