Вивиана подошла к постели и встала по другую сторону кровати. Она молча наблюдала за Куином. Его лицо выражало необыкновенную нежность. Он смотрел на спящую Сери-лию. Отец и дочь. Вместе. Dio, как изменилась жизнь! Она надеялась, что к лучшему. По крайней мере для Серилии.
– Слишком поздно, – шепотом произнесла Вивиана, когда синьора Росси принесла рубашку. – Серилия уснула.
Снова передернув плечами, няня отложила рубашку в сторону, подошла к девочке и приложила руку к ее лбу.
– Это хороший сон, графиня. Нет жара.
Вивиана облегченно вздохнула и согласно кивнула. Серилия действительно спала спокойно.
– Не будете ли вы так добры, не посидите ли немного с ней, Tata? – попросила Вивиана, называя няню так, как называли ее дети. – Мне нужно кое-что сделать.
Старушка махнула рукой:
– Идите, идите. Вы отдыхайте. Вы спите.
Но Вивиана, несмотря на то что почти не спала в течение двух последних дней, решила остаться. Она собралась с духом и обратилась к Куину:
– Милорд, могу я с вами поговорить?
– Конечно, – с готовностью согласился граф. Они вышли за дверь.
– Ты ей сказал? – шепотом спросила Вивиана.
– Сказал, – ответил Куин. – Но я сказал только то, чего нельзя было откладывать.
Вивиана как-то странно посмотрела на него.
– Как она это восприняла?
– По-моему, она довольна. Но я не обольщаюсь. Потом будут трудные вопросы. К нам обоим.
Вивиана очень опасалась, что трудные вопросы потребуют немедленных ответов. Да и у нее самой были вопросы. Она повела Куина в семейную гостиную. В этот день камин не разжигали. Прошла целая жизнь с тех пор, как в этой комнате Куин обвинил ее в обмане. Вивиана прошла в глубь комнаты. Она пыталась собраться с мыслями.
– Вивиана, я... – проговорил Куин, но неожиданно осекся.
Вивиана выбрала наступательную позицию и, повернувшись, посмотрела ему в лицо:
– Благодарю тебя за то, что был добр вчера. И сегодня.
– Пустяки.
Вивиана склонила голову набок и возразила:
– Это не пустяки. И я рада... я думаю... что ты поговорил с Серилией. Но я также хочу сказать, Куинтин, что я много думала о... о твоих требованиях, которые ты предъявил мне два дня назад.
– Как и я, Виви, – тихо проговорил Куин. Вивиана жестом остановила его:
– И я должна сказать тебе, Куин, раз и навсегда, что я не могу этого сделать. Честно говоря, я не хочу этого делать. Но ты это уже понял, не правда ли? Ты понял, что я буду стоять насмерть. Полагаю, ты с нетерпением ждешь этой схватки.
Куин грустно улыбнулся:
– Сначала, Виви, я думал только о Серилии. Или по крайней мере я в это верил.
Вивиана, измученная и душой, и телом, устало опустилась на диван.
– Я не могу оставить мою дочь, Куин. Не могу расстаться с Серилией... но я не думаю, что смогу заставить себя остаться здесь. Боль прошлых лет еще не утихла во мне. Но я никогда не лишала Серилию ее права, принадлежащего ей по рождению, Куинтин. Я нанимала ей самых лучших английских гувернанток, учила ее языку и делала все, что могла. Сожалею, но я не могу сделать большего. Куин сел рядом с ней на диван.
– Мне очень жаль, Вивиана, что ты не доверилась мне тогда, что все эти годы ты не верила, что я захочу все исправить. Прости, что заставил тебя страдать.
Вивиана хотела была что-то возразить, но Куин приложил палец к ее губам.
– Мне хотелось бы, Виви, убедить тебя в том, что я сделал бы все, что требовалось, для ребенка, которого ты носила, – проговорил он. – Но у тебя были сомнения, и я понимаю почему. Однако ты должна знать, Виви, что я всегда любил тебя. И я был очень близок к тому, чтобы сказать тебе это в тот ужасный день. Близок к тому, Виви, чтобы попросить тебя выйти за меня замуж.
Вивиана отчаянно замотала головой:
– О, Куин, пожалуйста, не надо!
Куин стиснул кулаки, пытаясь справиться с волнением:
– Нет, пора сказать правду. Я всегда любил тебя, Вивиана, и никогда не переставал любить. Но я не верил, что ты любишь меня. Ты же никогда не говорила мне об этом. И когда я наконец набрался храбрости спросить, ты призналась, что не любишь меня. Это ранило меня в самое сердце. У меня не было уверенности в себе – не было ничего, кроме самодовольного вида и юношеской наглости.
– Ты был великолепным наглецом, – со слабой улыбкой заметила Вивиана. – И имел чрезвычайно самодовольный вид.
Боль отразилась в глазах Куина.
– Это было мое падение.
Вивиана наклонилась к нему и, положив руку на плечо, прошептала:
– И я любила тебя, Куин. Любила. Но гордость не позволяла мне в этом признаться.
– Но почему, Виви?! – воскликнул Куин. – Почему?! Вивиана отвела глаза в сторону.
– Я чувствовала себя так, словно меня купили и оплачивали мои услуги, – тихо проговорила она. – И я знала, что английские джентльмены не женятся на своих содержанках. Когда они им надоедают, они находят других. Поэтому единственное, что можно сделать, – это сохранить гордость и мужественно выстоять, когда наступит конец.
– Ты бы никогда мне не надоела, Вивиана, – с чувством произнес Куин. – И никогда не было бы конца.
Вивиана медленно покачала головой:
– Я в это не верю.
– И ты не веришь, что я люблю тебя, – заключил Куин. – Так я докажу тебе. Я сделаю тебе самый дорогой подарок. Я...
– Не надо мне подарка, – перебила его Вивиана. Куин снова приложил палец к ее губам и тихо произнес:
– Я подарю тебе нашего ребенка, Виви. И право жить, как ты жила, право растить Серилию так, как ты считаешь нужным.
Вивиана с грустью смотрела на Куина. Он взял ее за руку и поднес к своим губам.
– Но пожалуйста, Виви, – продолжал Куин, – позволь мне видеть Серилию, не устраивая скандала. Ей нужен отец – ее настоящий отец. Отец, любящий ее и желающий быть с нею. Когда-нибудь, Виви, Серилия захочет выйти замуж и иметь собственную семью. И ей поможет мысль о том, что она дитя двух людей, которые очень любили друг друга. Я бы хотел... Вивиана, я бы хотел, чтобы моя дочь верила в любовь.
Вивиане показалось, что стены комнаты закачались. Она пришла сюда сражаться за своего ребенка. А теперь вот так просто все закончилось. И все же беспокойство не покидало ее.
– Ты... ты даешь мне право поступать так, как я захочу? – спросила она, желая удостовериться, что правильно поняла услышанное.
Куин все еще держал ее за руку.
– Я даю тебе право, Виви, поступать так, как ты сочтешь нужным для нашей дочери, – ответил он. – Как я верю в любовь, так я верю в твою рассудительность.
Вивиана горько усмехнулась:
– Dio mio! He понимаю почему! Ведь это я отдала Серилию в руки Джианпьеро.
Куин ободряюще пожал Вивиане руку:
– Ты думала, что так будет лучше всего. Виви, ты была наивна и неопытна, как и я. Только умела это скрывать, что я понял слишком поздно.
– О, я ничего не знала! – призналась Вивиана. – Я играла с огнем, Куин, когда стала твоей любовницей, и не понимала этого.
– Ах, я сожалею и об этом. Сожалею, что считал тебя такой опытной, а ты не была такой. Сожалею, что толкал тебя на то, чего ты не хотела.
Вивиана протянула руку и с нежностью погладила Куина по щеке.
– Но это неправда, что я не хотела тебя, Куин, – прошептала она. – И я покинула тебя, саго, не потому, что не любила.
– Когда ты бросила меня, я не знал, что и думать, – признался Куин. – Я был молод и терзался из-за тебя. Преследовал, добивался тебя. Виви, это было какое-то наваждение. Я искренне верил, что я знаю жизнь и знаю, чего ожидают от мужчины такие искушенные, как ты, женщины. Потребовались годы, чтобы я понял то, как заблуждался.
– Ах, саго, – прошептала Вивиана, – мы были слишком молоды. Слишком молоды.
Куин медленно покачал головой.
– Я считал тебя опытной и искушенной, Вивиана, потому что сам не был таким, – признался он. – Все эти месяцы, проведенные вместе, я жил в страхе, что в любую минуту ты бросишь меня ради кого-то старше меня, или богаче, или с более высоким положением в обществе. Хуже всего, я думал, что ты стыдишься быть моей любовницей – в чем, как оказалось, я не ошибался. Но совсем по другой причине, чем я предполагал.
Вивиана на мгновение закрыла глаза.
– Сколько же боли мы причинили друг другу. Как глупо: мы заставляли друг друга страдать, а я, вероятно, поступила еще хуже. Из-за меня пострадала Серилия. И теперь я сделаю все, Куинтин, чтобы у нее была счастливая жизнь.
Куин взял руку Вивианы, перевернул ее и поцеловал в раскрытую ладонь, как это обычно он делал когда-то.
– У меня есть еще пара вопросов, Виви, – продолжил он. – Первый – это просьба, с которой я хочу обратиться к тебе.
Вивиана кивнула. Было заметно, что она едва сдерживает слезы.
– Certamente, – все же смогла выговорить она. – Я сделаю все, что в моих силах.
– Если ты должна уехать, то я хотел бы вместе с тобой вернуться в Венецию.
Вивиана не могла поверить, что Куин говорит это всерьез.
– В... в Венецию? – удивленно переспросила она. – О, саго! Это... о, это так... lontanissimi. Так далеко от Англии.
– Я еще немного помню из уроков по географии, Виви, где находится Венеция, – попытался пошутить Куин.
Вивиана почувствовала, как вспыхнуло ее лицо.
– Прости меня, – сказала она. – Конечно, ты знаешь. Куин прислонился к подлокотнику дивана и пристально смотрел на нее.
– А там я сниму дом... виллу. Но не имение. Что-нибудь небольшое. Как ты это называешь?
– A casa, – ответила Вивиана. – Или appartamento.
– Значит, casa, – улыбнулся Куин. – И там я бы хотел проводить немного времени с Серилией, чтобы получше узнать ее. И также с Фелис и Николо. Позволь детям смотреть на меня как на любящего дядю, или крестного отца, или... Ну, выбери сама любое приличное название. Я только хочу видеться с ними. Но я не буду вмешиваться в твою жизнь, Виви, если ты этого не пожелаешь.
Вивиана еще гуще покраснела.
– Я этого не говорила, Куинтин, – прошептала она. – Я не говорила, что твое присутствие нежелательно.