— О как. С чего бы это? Они же сами придумали эти договора дурацкие! — прикрикнула возмущённо Машка.
Улыбнулась на её воинственность и сказала:
— Насчёт Сарбаева не знаю, а Сталь меня этим договором проверял.
Машка покачала головой.
— С такими проверками с ума сойти можно.
— И я о том, — кивнула ей.
— Ну они ведь не пытаются к тебе подкатывать? — аккуратно уточнила подруга.
Усмехнулась её вопросу.
— Нет, Маш. Не пытаются. Изначально были какие-то странные провокационные вопросы, и поведение с их стороны, но как оказалось, это тоже были проверки.
— Как ты ещё держишься? Я бы за эти дни им всю компанию сожгла дотла.
Хихикнула на её слова.
— Нет, Маш. Ничего бы ты не сожгла. Ты же самая миролюбивая женщина!
Машка гордо выкатила своё богатство и сказала:
— Я бы Ульку попросила. Она уж точно бы там устроила свистопляску.
— О да! Улька точно заставила бы всех по струнке ходить.
Мы с Машкой рассмеялись. Улька наша по жизни пробивная и даже наглая, но умная и хваткая. Мы с Машкой её обожаем.
— Она кстати, не сказала, когда освободится?
— Не-а. Сказала до завтра её точно не беспокоить. У неё свидание с новым кандидатом на руку и сердце.
— Ооо… Мне уже жаль этого кандидата, — сказала Машка с улыбкой. — Ульку с её характером мало кто вытерпит.
— Главное, чтобы любил, — заметила я.
Машка вздохнула снисходительно и сказала:
— А ты откуда можешь знать-то? Сама ведь замуж даже и не собираешься!
Пожала плечами, улыбнулась Машке загадочно и отправила в рот конфетку «Птичье молоко».
— Мне и одной хорошо, Маш.
— Да конечно! Одной ей хорошо. Рассказывай мне.
— Ой, Маш. Оставим эту тему. Лучше расскажи, что там твои мужчины?
Спустя десять дней…
Сарбаев Багратион Тамерланович
— Лизонька, ты не забыла на ужин позвать Диму?
— Дорогой, я сделала всё, как ты просил, — ответила с нежной улыбкой супруга.
Переживает за меня, заботится. В глазах любовь тихой волной плещется. А я скот такой, столько ей горя в своё время принёс.
Поймал её ладошку и прижал к губам.
Лиза тихо вздохнула и обняла меня.
— Прости меня, родная за всё… — взял её лицо в ладони и спросил: — Ты ведь знаешь, что я тебя люблю больше жизни?
— Знаю. И не надо о прощении. Что было, то было, Баграт, — улыбнулась мне эта мудрая женщина.
— Я сегодня хочу рассказать мальчикам о том, что они братья.
Лиза встрепенулась и прижала ладони к груди.
— Но зачем? Они итак похоронили свою дружбу. А эта новость только вызовет ещё большую вражду! Баграт…
— Я уже всё решил, Лиза. Всё равно в завещании они оба указаны в равных долях. И чтобы не возникло вопросов, они должны знать правду уже сейчас.
— Вопросов как раз сейчас и возникнет целый океан! — воскликнула она со слезами на глазах. — Баграт, умоляю тебя, ну не вороши ты прошлое! Дима всю жизнь считал Станислава своим отцом! И ты сейчас хочешь разрушить всё? А Тимур? О нём ты подумал? Как будет ему?
— Лиза, они не маленькие дети, а взрослые мужчины…
— Да как ты не понимаешь? Жизнь прошла, всё устоялось у Тимура, у Димитрия…
— Лиза, что устоялось? Оба живут как одинокие волки! Ни детей, ни жены! — выдохнул, успокаивая ускоренный бег сердца. Любое волнение и оно тут же колотится как ненормальное. — Они братья! И пусть спустя много лет, но они имеют право знать правду.
— Хорошо, Баграт. Делай как решил, только знай, что будешь потом сожалеть.
— И пусть. Но я знаю, что поступаю верно.
Лиза кивнула.
— Кстати, я горд за Тимура.
— За что?
Улыбнулся любимой супруге. Это она родила мне такого сына.
— Он не стал за моей спиной созывать совет директоров и убирать меня с управления компанией.
— Тимур хоть и вспыльчив, но он здравомыслящий мужчина.
Не стал говорить Лизе, что на Тимура повлиял Дима. Мой второй сын. Они оба так похожи и в то же время так сильно отличаются друг от друга, как огонь и лёд. Но находясь в тандеме, они могут и горы свернуть. Лишь бы помирились. Ещё бы и внуков дождаться. И тогда я гордо скажу судьбе, что прожил долгую и действительно счастливую жизнь.
— Семейный ужин в восемь, — напомнил сам себе. — Осталось три часа. Пойду немного полежу.
— Отдыхай, Баграт. Я разбужу тебя.
Сарбаев Багратион Тамерланович
— Я не понимаю, зачем на нашем семейном ужине присутствовать Сталю, — едко заметил Тимур. — СЕМЕЙНЫЙ ужин только для членов семьи.
Димитрий заиграл желваками, но смолчал.
Мой второй мальчик более сдержан и всегда контролирует свои эмоции, в отличие от вспыльчивого Тимура. Тимур характером пошёл в меня, а Дима — в свою мать, уравновешенную и мудрую женщину.
Тимур может только в более глубоком возрасте станет мудрее, терпимее и спокойнее. Очевидно, это наша фамильная черта — гореть огнём, то сжигая всё вокруг, то воскрешая.
— Димитрий относится к семье, Тимур, если ты забыл, — спокойно ответил сыну. — Вы даже росли вместе как братья.
— Прошлое пусть навсегда останется в прошлом, — сказала Тимур жёстко.
Эх, сынок, ты даже не представляешь, что прошлое не оставляет нас в покое до самого конца, хотим мы того или нет. От него нельзя избавиться, просто выкинув как ненужный мусор. Оно тяжёлым грузом лежит на плечах и с каждым прожитым годом становясь тяжелее и давит, пригибая к земле.
— Тимур, сегодня я прошу тебя оставить своё мнение при себе. Я так желаю. Тебе по силам выполнить мою прихоть? — мои слова были неприятны Тимуру и скорее даже жёстки, но по-другому его невозможно было приструнить.
Мои любимые сыновья, надеюсь, узнав правду, вы не возненавидите меня…
— Как скажешь, отец, — кивнул Тимур, буравя при этом ненавистным взглядом Диму.
— Тогда предлагаю пройти всем за стол, — сказала Лиза, напряжённо сжав мою руку.
— С удовольствием, Елизавета Сергеевна, — улыбнулся моей супруге Димитрий.
Тимур сдержал своё слово и за столом вёл себя благоразумно, лишний раз стараясь не смотреть на Диму.
Оба говорили, что рады моему скорому выздоровлению и при этом не вели разговоров о компании и работе, подтверждая, тем самым, что они не мальчишки, а умные и думающие мужчины.
Когда подали горячее, я решил немного разрядить обстановку, так как в воздухе, так и витало напряжение и раздражение.
— Я рад, что вы есть у меня, Тимур, Димитрий и моя любимая Елизавета.
Тимур на моих словах чуть скривился, Димитрий же сохранил непроницаемое лицо. Елизавета нервничала и постоянно вертела в руках то приборы, то бокал, то салфетку, комкая её в чуть подрагивающих руках.
— Я знаю, что моё время управлять компанией подошло к логическому завершению.
Все трое удивлённо на меня посмотрели, даже на мгновение замерев.
Улыбнулся им печально.
— Не скажу, что это решение пришло ко мне сразу. Не буду лукавить, но слова врачей я поначалу проигнорировать хотел и решил, что после того, как встану на ноги, тут же вернусь к делам…
— Что же изменило твоё решение, Баграт? — поинтересовался Димитрий.
— Не перебивай отца, — сказал ему Тимур.
— Если ты заметил, то я и не перебивал, — спокойно ответил Димитрий.
— Лучше тебе вообще молчать за этим столом…
— Прекратите! Оба! — прикрикнула на них моя супруга.
Я тяжело и протяжно вздохнул, и мне стало вдруг невыносимо грустно, и возникла мысль, а стоит ли мальчикам рассказывать правду? Может, пусть всё остаётся как есть?
Но вдруг, что-то изнутри трепыхнулось и воспротивилось моим мыслям. Нельзя молчать, иначе случится беда.
У меня всегда была развита интуиция и во многих делах она меня невероятно спасла. И сейчас, все мои инстинкты проснулись и набатом заскандировали, чтобы я рассказал правду.
Значит, решение правильное. Так тому и быть.
Я не стал комментировать небольшую перепалку, а ответил на вопрос Димы.
— Может, вам покажется это бредом, но скажу как есть — мне приснился сон. Он был настолько реалистичен, что я испытал сильнейший испуг. В том сне, у меня случился новый приступ… и он был не таким, как этот.
Я увидел как задрожали губы у супруги, сыновья нахмурились, а я продолжил:
— Я не умер, как может вы подумали. Нет, во сне всё случилось намного страшнее — я стал инвалидом. Парализованным грёбанным инвалидом! — на последнем слове немного повысил голос.
Редко ругаюсь, но тут не выдержал, так как до сих пор с содроганием вспоминаю тот страшный сон.
— Я ощущал себя в том немощном парализованном теле и не мог ничего… Я был живым трупом.
Тряхнул головой, прогоняя от себя жуткие воспоминая, стряхивая ужас пережитого ото сна.
— После понял, что это знак, а может мне позволили заглянуть в недалёкое будущее, которое станет уже реальностью, если приму неверное решение.
— Ты мне не рассказывал про этот сон, — с лёгкой укоризной сказала Елизавета.
— Ты же знаешь, я не люблю рассказывать о своих страхах. Тем более, не хотел тревожить и бередить твою душу, которая итак за меня постоянно беспокоится и переживает, — ответил ей со всей теплотой и нежностью.
— На то семья и дана, чтобы делиться своими страхами и переживаниями, — сказал Димитрий. Мой умный мальчик.
— Ключевое слово — семья, — заметил Тимур.
— Тим! — чуть повысил на него голос.
— Прости отец, не сдержался, — сказал Тимур.
Я приподнял бокал, в котором была вода, у сыновей и жены, бокалы были наполнены рубиновым вином. Увы, про многие мои привычки приходится забывать и отказываться, как например, от вина.
— Хочу в узком семейном кругу представить нового генерального директора — Сарбаева Тимура Багратионовича, — с улыбкой произнёс я. — Тимур, ты заслуживаешь по праву это место и я уверен, что ты будешь достойно и справедливо руководить компанией.
Елизавета широко улыбалась. Димитрий похлопал. Тимур был немного озадачен, но тоже улыбался.