Он выглядел уставшим. Глубокие складки пролегли вокруг чётко очерченного рта, глаза смотрели на меня внимательно, но без огня. В них застыла печаль и что-то ещё… нежность? Нет, наверное, мне показалось.
— Доброй ночи, — произнёс он, небрежно скидывая с себя безумно дорогую обувь и стягивая смятый пиджак. — Прости, что так поздно… Я обещал, что приеду…
— Если вы приехали только из-за своего слова, то не стоило. Могли бы написать или позвонить, что не можете… — пробурчала я и вдруг, широко зевнула, издав невольно стон.
Сталь вновь меня одарил странным взглядом, окинув мою фигуру с ног до головы. И только тогда поняла, что полы халата не закрывают меня, что стою перед ним практически в одной пижаме — коротких шортах для беременных и майке на бретелях.
Ткань настолько тонкая и воздушная, что не скрывает ни изгибов, не выпуклостей.
Он громко сглотнул и я заметила как дёрнулись у него пальцы на сильных руках.
Запахнула халат и скрестила руки на груди, словно закрывая себя от его взгляда.
Мы прошли в гостиную. Я забралась с ногами в своё любимое кресло, а Сталь сел на диван, раскинув руки по подголовнику.
— Не в этом дело. Я обещал тебе, понимаешь? Там в кабинете, мы наговорили тебе много всего… И ты уехала, наверное, в ужасном состоянии. Нам просто необходимо поговорить с тобой ещё раз, обстоятельно и спокойно. Решить, что будем делать дальше и…
Пожала одним плечом и перебила его на полуслове.
— Я знаю, что буду делать дальше — рожать. И хочу сказать сразу — никаких абортов и прерываний беременности делать не стану. Ни за какие деньги, даже если запугать решите…
— Настя, — выдохнул он устало моё имя. — Никто тебя заставлять делать эти ужасные вещи не будет. Тимур… он всегда сначала говорит, но поверь, сейчас он уже другого мнения…
— Это хорошо, — тоже сказала устало. — Но можно мы поговорим обо всём завтра. Я сильно хочу спать.
Голос у меня звучал как-то слабо и жалко.
Вот-вот расплачусь.
Хочется, чтобы меня обняли, взяли все заботы на себя и сказали, что всё будет хорошо…
Опять эти проклятые гормоны.
— Можно посмотреть на живот? — неожиданно попросил Сталь.
Сначала удивилась его просьбе, но потом подумала несколько секунд и решила, а почему собственно, нет?
Встала с кресла, развязала пояс халата и немного подняла майку, открывая обзор на мой уже округлившийся, но всё ещё не сильно большой животик. Сейчас он выглядел так, словно я на шестом месяце. Это если бы я носила одного малыша, а так как их было двое…
Димитрий положил свою горячую и сухую ладонь на мой живот и ласково его погладил.
— Удивительно понимать, что вот здесь, уже живёт новый человек, точнее двое маленьких людей… — сказал он тихим голосом. — Это настоящее чудо, Настя, понимаешь?
Он поднял на меня свои небесного цвета глаза и сказал, продолжая держать ладонь на животе:
— Я хочу, чтобы знала. Ты можешь во всём положиться на меня. И неважно, мои это дети или Тимура. Если есть какие-то просьбы, желания… Говори мне, хорошо? Только не молчи…
И вдруг, я ощутила некую щекотку внутри себя, словно бабочки запорхали и касаются меня своими крылышками.
Это дети… Это мои дети!
Положила свои ладошки рядом с рукой Димитрия и зажмурилась от счастья.
— Они шевелятся, — улыбнулась ему широко.
— Я ничего не чувствую. Может, тебе показалось? Толкаться они начнут, если мне память не изменяет, на неделе восемнадцатой или двадцатой.
— Но я их чувствую, — стояла на своём. — Чувствую…
Димитрий вдруг притянул меня к себе ближе и поцеловал в пупок.
— Если это так, то значит я отец… Значит, они узнали меня, — улыбнулся он и снова посмотрел прямо мне в глаза, подняв вверх голову. — Ты услышала меня?
— Да. Услышала. Могу во всём на вас положиться, — повторила его слова.
— На тебя, — исправил он. — Не нужно мне выкать, договорились?
Кивнула и снова зевнула, чуть не вывихнув себе челюсть.
— Прости, что разбудил. Ты права, разговор лучше переложить на завтра. Я приеду к тебе… — он посмотрел на свои часы и нахмурился.
Я невольно тоже обернулась на настенные часы и округлила в удивлении глаза — три часа ночи.
— В девять буду у тебя, — сказал он уверенно.
А мне не захотелось его отпускать. Ведь приехал, дал слово и сдержал его. Вопреки своей усталости, всё равно поехал не к себе домой, а ко мне.
А ведь другой любой мужчина, скорее всего, позвонил бы и сказал, что не может приехать, что уже очень поздно…
Любой другой, но не Сталь.
Я действительно хочу, чтобы мои дети были от него — он надёжный.
Всё-таки проработала с ним четыре месяца и успела немного узнать этого мужчину и могу уверенно сказать — с ним я буду как за каменной стеной, а мои дети получат только всё самое лучшее.
А для меня на данном жизненном этапе, это важнее всего, чтобы мои детки ни в чём не нуждались.
Значит, Димитрий мужчина мечты?
Нет, совсем нет.
Влюбилась в него?
Ммм… Нет. Вряд ли.
Скорее всего, это благодарность, что он относится ко мне с уважением и даже неким трепетом, не смотря на неловкую ситуацию, что произошла с нами весной и сейчас, он ведёт себя достойно.
Но я ни разу не замечала, чтобы он с кем-то ещё был таким. Может, это он ко мне испытывает нежные чувства?
Подумала и удивилась своим бредовым мыслям. Думаю, что он просто сам по себе такой…
Да и вообще, устала я сильно и спать хочу, а то сейчас надумаю разных глупостей и ещё не дай бог, сама же в них и поверю, а на деле всё окажется совсем не таким…
— Оставайся у меня, — предложила ему. — У меня диван раскладывается. А чистое постельное бельё тебе дам.
Он улыбнулся.
— Диван очень удобный. Правда-правда… И кофе у меня есть, с утра сварить смогу… — продолжала я его уговаривать (правда опустила тот момент, что утром я не кофе буду варить, а белый фаянс обнимать).
— Если я не стесню тебя… — сказал он.
Почесала макушку.
— Да нет. Кстати, у меня даже есть новая зубная щётка…
— Это самое главное, — серьёзно сказал Сталь и принялся расстёгивать рубашку. — Позвоню водителю и отпущу его. Если честно, сам жутко хочу спать.
— Тогда держи.
Принесла ему чистое, приятно пахнущее и идеально выглаженное постельное бельё и подумала, что меня совсем не пугает, что Сталь остаётся у меня ночевать.
Такое ощущение было, словно я его сто лет знаю.
— Приятных снов, — пожелала ему и скрылась в своей спальне.
Странно, я думала, он откажется.
Засыпала с улыбкой на губах и в данный момент, вместе со своими малышами не чувствовала себя одинокой.
Сталь
Разделся, стараясь сильно не шуметь, застелил диван постельным бельём, которое вызвало у меня улыбку.
Буду спать на простыне с ангелочками.
Выключил свет, что лился от настенного светильника и без сил растянулся на диване, который действительно, оказался удобным, но чуть-чуть маловатым для моего роста.
Улыбка не покидала моих губ.
До конца не верю, что Анастасия беременна и я молю бога, чтобы дети оказались моими.
До сего момента не задумывался о том, каким я буду отцом, потому что не видел ни в одной женщине мать своих детей.
А сейчас… Сейчас я понял лишь одно — мои дети будут гордиться мной, точно также как я горжусь своим отцом, Станиславом.
Он всегда верил в меня — искренне и по-отцовски.
Это был человек, ради которого я без раздумий мог подставиться под пулю, потому что мой отец всегда учил меня быть мужчиной с большой буквы — быть опорой своей семье и надёжной крепостью для своих детей. Он учил меня чести и уважению. Он вкладывал в меня самого себя, простой человек, но с огромным красочным внутренним миром, прекрасно понимающий как важна семья.
В детстве я думал, что эти разговоры глупы и ни к чему в итоге не приведут, я тогда мало что понимал. Но ведь именно благодаря своему отцу я стал тем, кем стал. Это он научил меня труду, прилежности, честолюбию и внимательности. Он научил меня довольно многим вещам, которые я лишь с возрастом и со временем понял и осознал до конца.
Он всегда говорил, что настоящий мужчина — это сильный человек, это мужчина, который не плачет, но и не стыдится своих слёз, не жалуется, но делится своими страхами с любимой женщиной, не предаёт и не лицемерит, оттого у него немного настоящих друзей, но зато они надёжные и верные.
Он говорил, что я должен принимать взвешенные решения и жить с их последствиями. Должен всегда брать на себя ответственность за свои совершённые действия и слова.
Что говорить… Таким был мой отец — настоящим мужчиной.
И я в очередной раз прекрасно осознаю, насколько же он был прав.
Я стану опорой для Насти и малышей. Я возьму на себя ответственность за то, что свершилось, потому что — это чудо, потому что эти дети не могут быть проблемой (как решил Тимур). Эти маленькие существа — что-то новое для меня, рождающие в груди едва проклюнувшийся росток нежности и любви к этим созданиям.
Наверное, именно также меня ждал и мой отец — любил меня, когда я находился ещё в утробе матери.
Если я уже что-то чувствую к ним и к этой женщине, то значит…
Открыл глаза и всё понял.
Пришло моё время начать новую жизнь — стать отцом и возможно мужем?
Но согласится ли Настя?
И немаловажно всё-таки выяснить, чьи же дети…
Но уже сейчас я сам себе даю нерушимое слово, даю обещание, что Анастасия и дети не будут ни в чём нуждаться, не будут испытывать страха перед завтрашним днём. Независимо от того, что произойдёт в будущем, я буду для них опорой.
И предпочту лучше умереть, чем нарушить это обещание.
Я буду отцом.
Глава 6
Утром никакой кофе я не варила, а глубокомысленно «общалась» с фаянсовым другом.
Здравствуй, утро, токсикоз.
Димитрий, очевидно так вымотался вчера, что спал как настоящий котёнок, несмотря на то, что через час ему нужно быть на работе. А ещё он смешно укрылся с головой одеялом, а голые пятки остались снаружи.