Анко задумалась. Убить его сейчас было бы, безусловно, логичнее, но, с другой стороны, погоня её команде была совершенно ни к чему. К тому же, он не видел её товарищей и не знает, кто они…
— Знаешь, может, я и соглашусь, — наконец, протянула Анко. — Мне нужно торопиться, и возиться с твоей бандой мне лень. Но есть два условия.
— Какие? — пытаясь скрыть облегчение в голосе, спросил Горо.
— Во-первых, моё имя ты не упомянешь, — стала загибать пальцы она. — Всем скажешь, что тебя похитил ради денег Акадо Ёрои.
— Акадо Ёрои? — переспросил Горо, вскинув брови. — Это же один из подручных Орочимару.
— Его тело найдут неподалёку от этого места, — безразлично продолжила Анко, игнорируя его, — если что, его убили оставшиеся верными Орочимару люди в отместку за предательство. Тебя они не заметили, им нужен был только Ёрои.
— Значит, и до него добралась? — Горо скривился. — Ну а второе условие?
— Придумаешь что-нибудь, чтобы хозяин гостиницы не искал меня и вторую девчонку. А если не сделаешь этого, обещаю, я непременно шепну Ибики твоё имя — уверена, ему понравится идея захватить столь ценный источник информации о теневом мире.
При упоминании Ибики мужчина, пренебрежительно хмыкавший, тут же осёкся и потупил взгляд; даже более храбрые преступники не горели желанием связываться с главой отдела допросов АНБУ Конохи, а Ямагучи Горо к храбрецам однозначно не принадлежал. «Всё-таки есть свои плюсы в слухе, что я сплю с Ибики», — про себя заключила Анко и сказала:
— Что-то ты притих. Мы договорились?
— Договорились, чтоб тебя, — сквозь зубы процедил он.
— Вот и славно, — Анко извлекла из кармана флакончик со снотворным. — А теперь пора тебе спать.
Горо посмотрел на неё с огромным недоверием, но выбора не оставалось, поэтому он послушно выпил снадобье и почти сразу же провалился в сон. Оставив его, где был, Анко вернулась на центр поляны.
— Маки?
Одиноко сидевшая, обняв колени, девушка подняла голову.
— Да?
— Ты выросла в Югакуре?
— Ага.
— Не знаешь, случаем, шиноби на пару лет младше меня, блондина, вечно матерящегося?
— Погоди… — Маки задумалась, а затем, резко побледнев, медленно кивнула. — Хидан.
— Расскажи про него, — попросила Анко, устраиваясь рядом с ней; Токума, стоявший неподалёку, тоже подошёл ближе, чтобы послушать.
— После того, как Югакуре сделала ставку на туризм и горячие источники, штат шиноби стали резко сокращать; всё-таки содержать армию — дело недешёвое, сама понимаешь. Конечно, были те, кому это не нравилось, и Хидан среди них… — Маки обняла себя за плечи. — Знаешь, он всегда был нехорошим. Очень жестоким. Ну а когда всё это началось… — она задрожала всем телом и опустила глаза.
— Мне очень нужно это знать, — как можно более убедительно сказала Анко, опустив руку ей на плечо. — Пожалуйста, продолжай.
— Он… — Маки уткнулась лицом в колени и заплакала. — Он сказал, что нужно покарать тех, кто предал старые традиции…
— И покарал, я так понимаю.
— Да, — всхлипнула девушка. — Он делал это всю ночь, его никто не мог остановить… Потом он ушёл… все были так рады…
— Ну всё, всё, — Анко ласково погладила её по голове. — Больше не думай об этом. И не беспокойся — мы обязательно поймаем этого урода.
Маки подняла на неё глаза, в которых блестели слёзы.
— Не связывайся с ним, прошу тебя, — горячо прошептала она. — Он очень страшный человек.
— Ничего, я тоже могу быть страшной, когда нужно, — со всей возможной беспечностью махнула рукой Анко, хотя ей самой было вовсе не до смеха.
— Вы ведь — шиноби Конохи, да? — спросила Маки, присмотревшись к символу на её протекторе.
— Да, — подтвердила куноичи, поднимаясь, — и, поверь, мы не спускаем преступлений таким людям, как Хидан.
— Этот Хидан — один из Акацук? — спросил Токума, когда шиноби отошли за пределы слышимости Маки.
— Ага, — Анко прислонилась спиной к стволу дерева. — Он и его напарник Какудзу — завсегдатаи подпольных моргов.
— Добывают деньги для Акацуки?
— Скорее всего.
Некоторое время они молчали.
— А вы с Мутой нашли что-нибудь интересное, пока нас не было?
— Существенного ничего, — откликнулся он.
— А несущественного?
Токума отошёл к вещам, но вскоре вернулся, неся в руках небольшую позолоченную статуэтку, и подал её девушке.
— Трёхногая жаба? — Анко повертела фигурку в руках так и эдак и озадаченно посмотрела на Хьюгу. — Я понимаю, немного удачи в нашем деле не повредит, но статуэтка-то на кой?
— Она не совсем обычная, капитан, — спокойно пояснил Токума. — Я обнаружил её, когда осматривал вчера окрестности. Дело в том, что в ней содержится какая-то энергия.
— Чакра?
— Нет.
Вот теперь ей стало по-настоящему интересно.
— И что же?
— Не имею понятия, — Токума активировал Бьякуган. — Никогда раньше не видел подобного. Эта энергия чем-то напоминает чакру, но однозначно ею не является.
— Хм… — задумчиво протянула Анко. — Надо бы отправить её в Коноху, пусть там разбираются.
— Согласен.
— Ну что, тогда, похоже, мы возвращаемся…
— Капитан Анко! — к товарищам подбежал Ранка.
— Что случилось?
— Ёрои… убит.
Куноичи резко оттолкнулась от дерева.
— Как? Когда?
— Только что, — доложил Ранка. — Я допрашивал его, а затем мы с Мутой отошли чуть в сторону, чтобы кое-что обсудить. Мы отсутствовали всего минуты две, но змея добралась до него и разорвала горло…
— Змея? — Анко нахмурилась и тут же зашипела не хуже рептилии: — Кабуто, чёрт его дери!..
— Он не мог уйти далеко, — Токума вновь активировал додзюцу. — Не понимаю: его нигде поблизости нет.
— Не сомневаюсь, что его здесь нет, — процедила Анко. — Кабуто умеет работать исподтишка.
— Что делать с телом, капитан? — спросил Ранка.
— Оставьте, где лежит, — сказала она, беря свой гнев под контроль. — Он по-любому должен был умереть, так что всё равно.
— А как быть с Горо? — поинтересовался Токума.
— Мы с ним уже обо всём договорились, — отозвалась Анко.
— Вы верите ему? — вскинул бровь Токума.
— Я верю его страху, — серьёзно сказала Анко. — Необходимо избавиться ото всех следов нашего присутствия здесь, а затем — в путь.
К полудню следующего дня отряд достиг небольшого провинциального городка.
— Ну вот, — сказала Анко, — как и обещали, теперь ты в безопасности.
— Спасибо, — негромко проговорила Маки; она до сих пор не могла оправиться от потрясений прошедшей ночи, но старалась держаться спокойно.
— Да не за что.
Но девушка покачала головой.
— Есть за что, — уверенно сказала она. — Ты действительно очень помогла мне, Юми, я этого не забуду.
— Я сама заварила кашу, — пожала плечами Анко, — пришлось расхлёбывать.
Маки улыбнулась и, шагнув ближе, крепко обняла её.
— Спасибо, — прошептала она на ухо куноичи.
— Только не возвращайся к прежнему занятию, — так же тихо попросила Анко.
— Не вернусь, — пообещала Маки. — Теперь у меня начнётся новая жизнь, — она быстро поцеловала куноичи в щёку и, отстранившись, повернулась к остальным шиноби. — Спасибо и вам тоже большое. Пожалуйста, берегите Юми.
— Не беспокойся, мы её в обиду не дадим, — заверил Ранка.
— Я сама себя в обиду не дам, — хмыкнула Анко. — Держи, — она отдала девушке кошелёк и цепочку, которые забрала из вещей Горо. — Твой последний гонорар.
Маки улыбнулась и, помахав всем на прощанье, заторопилась по дороге в город. Едва она отошла достаточно далеко, с лица Анко слетело весёлое выражение.
— Когда техника начнёт действовать? — серьёзно спросила она, не оборачиваясь.
— Полагаю, уже начала, — ответил Ранка. — Не беспокойтесь, капитан; девушка не вспомнит, что когда-либо видела нас.
— Отлично. Выдвигаемся, — коротко приказала Анко, и шиноби следом за ней исчезли под пологом леса.
Глава 6. Эпидемия сентиментальности у монстров
Когда Итачи открыл глаза, было ещё темно. Отведённые ему комнаты — «покои», как выражалась Минерва МакГонагалл — располагались в восточной части замка, и он одним из первых мог ежедневно наблюдать восход солнца. Однако сейчас ни единого луча света не проникало в его спальню, и Итачи с неудовольствием заключил, что до рассвета ещё далеко. Из этого следовал другой, куда более неприятный вывод: снотворное, приготовленное для него Сасори, переставало помогать.
Смирившись с мыслью, что заснуть ему больше не удастся, Итачи отодвинул полог и, взяв с прикроватного столика волшебную палочку, взмахнул ею. Тут же наполовину сожжённые свечи, оставшиеся с вечера, вспыхнули, и над оплывшим белым воском затрепетали яркие язычки пламени. Итачи довольно кивнул сам себе; невербальная магия — искусство творить чары, не произнося заклинания вслух, — давалась ему пока ещё через раз, но с простейшими бытовыми заклинаниями проблем уже не возникало. Итачи как раз прикидывал в уме, на чём бы ему ещё попрактиковаться, как вдруг услышал тихий шорох, доносившийся из рабочего кабинета. «Неужели опять эльфы?» — слегка нахмурившись, подумал он, поднимаясь с кровати и быстро и бесшумно одеваясь.
Как оказалось, домовых эльфов в Хогвартсе было много — они занимались готовкой и уборкой в замке. Большую часть дня домовики проводили на кухне, но по ночам ходили по бесчисленным комнатам, классам и коридорам школы, наводя в них порядок, меняя свечи, убирая сор — маленькие тихие тени, незаметные для обитателей Хогвартса. Казалось бы, такое решение устраивает всех… но только не Акацук. Эльфы, как существа, великолепно знающие замок и, помимо того, единственные, кто мог трансгрессировать в его пределах, могли быть замечательными шпионами — и были ими, как уже поняли Итачи и Сасори. Всё-таки глупо было бы со стороны Альбуса упускать столь удобную возможность незаметно следить за всем, что происходило в его школе, а глупым директора ни один из шиноби не считал.
Впрочем, мириться со слежкой Акацуки тоже не собирались; причём если Итачи поначалу хотя бы пытался (и довольно успешно) делать вид, что ничего не замечает, то Сасори в очередной раз продемонстрировал всю хрупкость своего терпения. Уже на вторую ночь пребывания в замке он поймал в своей комнате одного из домовиков, пошёл с ним к Альбусу и прямо заявил директору, что вовсе не испытывает восторга оттого, что кто-то бродит по его апартаментам. После того случая Альбус (порядком удивлённый, надо сказать), пообещал Акацукам, что больше домовиков в их комнатах без их ведома не будет, и до сих пор держал своё слово. А теперь…