— Тренируюсь, — спокойно ответил Саске, гася Аматерасу. Едва последние языки пламени исчезли, мир вдруг поплыл и исказился, и Учиха едва удержался от того, чтобы поморщиться и прикрыть кровоточащий левый глаз рукой.
— У тебя уже хорошо получается контролировать его, — заметил вошедший следом за товарищем Джуго.
Суйгецу нетерпеливо дёрнул головой.
— Да, да, — проворчал он, крепко сжимая какой-то свиток. — Слушай, Саске, я тут немного порылся в комнате Орочимару. Нашёл кое-что крайне любопытное.
Он передал командиру отряда свою находку. Развернув тугой свиток, Саске принялся за чтение.
— Это же…
— Ага, — Суйгецу оскалил острые зубы в улыбке. — Подумай только, если то, что здесь написано, сработает… Да мы весь мир сможем на колени поставить!..
Не слушая дальше грандиозные планы мечника, вглядываясь в пергамент, Саске прищурился. Мир ему был без надобности, но для находки товарища он знал и другое применение.
Анко лежала, плотно закрыв глаза, хотя и пришла в себя уже около получаса назад. Сказывалась старая привычка: стоит как можно лучше оценить обстановку и заранее обдумать варианты дальнейших действий, раз уж попала в плен.
Справа от Анко кто-то был; шиноби ходил туда-сюда от пленницы к стене (как предположила джонин, там находился стол), тихо звеня какими-то стеклянными ёмкостями. Шаги были лёгкие, а действия, хотя и методичные, всё же не были лишены некоторой суетливости — Анко заключила, что в помещении с ней находится та красноволосая куноичи, которая была с Саске возле забегаловки.
Полученные в бою раны саднили, но Анко не позволяла себе отвлекаться на подобные мелочи. Куда важнее, а, главное, тревожнее, было то, что она совсем не ощущала в себе чакру: её поток был нарушен, причём явно намеренно. Лишь Проклятая Печать слабо пульсировала, словно сам бывший учитель нашёптывал Анко сладкие речи о свободе, которую она сможет обрести, поддавшись внедрённой в её тело силе.
«Не бывать этому, — подумала она, изнутри прикусывая щёку. — Я поклялась даже под угрозой смерти не использовать эту дрянь».
Угроза смерти определённо существовала. Выходя на бой против Саске, Анко была почти уверена, что сможет воспользоваться случаем и сбежать. Смешно сказать, она недооценила мальчишку — да и кто знал, что он даст подручным сражаться против неё, а сам выждет момент и, подкравшись, применит Цукиёми? Хорошо хоть, его владению этим дзюцу пока ещё далеко до уровня его брата: после техники Итачи Какаши две недели без сознания в госпитале валялся, а Анко, судя по нескольким фразам, которыми перекинулись красноволосая куноичи и принёсший пленницу парень, — всего дня полтора.
Самой неприятной частью ситуации было то, что Анко в упор не понимала, почему всё ещё жива. Информацию, которая была ему нужна, Саске выудил из неё прямо на месте сражения; особенно тщательно он расспрашивал её про всё, что касалось летнего исчезновения шиноби, в том числе и его брата. Насколько Анко понимала, Саске не собирался сдавать её торговцам головами, но и отпускать пленницу у него не было намерения. Никаких, ровным счётом никаких объективных причин оставлять её в живых у Учихи не было — и всё же она была до сих пор жива.
Дверь открылась бесшумно, лишь слабое колебание воздуха в подземном, как предполагала Анко, помещении выдало это движение. Затем раздались шаги: твёрдые, размеренные, чёткие. Шаги уверенного в себе хозяина положения.
— Она уже очнулась, Карин? — голос у Саске был деланно холодный.
— Да, — отозвалась куноичи, вновь звеня своими флаконами, — но не показывает этого.
«Медик и сенсор, — поняла Митараши. — Накачала меня препаратами, чтобы прервать поток чакры, но по моим попыткам вновь активировать его догадалась, что я не сплю».
Не став ломать комедию дальше, Анко открыла глаза. Молодой Учиха стоял в дверях, холодно на неё глядя; за его спиной маячил Хозуки Суйгецу, младший брат погибшего несколько лет назад мечника Семёрки Тумана, и огромный рыжий детина, Джуго, кажется, — первоисточник пресловутой Проклятой Печати, если сведения Анко верны.
— Что тебе от меня нужно? — просто, без обиняков, просила она, садясь на жёсткой деревянной кушетке.
— От тебя мне не нужно ничего, — отозвался Саске ледяным тоном.
— Так отпусти, — пожала плечами Анко. — Или убей, чего тянуть?
— Эй, Саске, а может, и вправду убьём её? — поинтересовался Суйгецу, недовольно скрещивая руки на груди. — Не нравится она мне, смотрит прямо как…
Анко прищурилась.
— Как твой старый хозяин? — свистяще прошептала она, чуть подаваясь вперёд.
— Орочимару мне не хозяин! — разозлился Суйгецу.
— Да ну, правда, что ли?
— Слушай, ты!..
— Довольно, — Саске даже голос не повысил, но мечник всё равно резко осёкся и замолчал. — Загнанная в угол змея шипит, но укусить ястреба не сможет.
— Зато может подсказать ему хорошее место, где свить гнездо, — подхватила его игру словами Анко. — Хокаге-сама готова принять тебя обратно в Коноху, Саске. Ты неглупый мальчик и наверняка понимаешь, что возвращение в деревню далеко не худший вариант для тебя, особенно теперь, когда почти все начали на тебя охоту. Ты прекрасно знаешь, что шиноби Конохи всегда стоят горой друг за друга…
— Ложь.
От тона, которым он это сказал, Анко на миг опешила.
— Что?
— Ложь, — мрачно повторил Саске, и ненависти, вложенной в одно это слово, стань она силой, хватило бы, чтобы убить отряд АНБУ. — Ты утверждаешь, что в деревне все совместными усилиями защищают друг друга? Ложь. Приятная иллюзия, создаваемая Хокаге начиная с Первого.
Анко нахмурилась.
— Почему ты говоришь так?
— Потому что, — произнёс Саске, стискивая кулаки, — будь всё так, как говоришь ты, мой клан не был бы уничтожен, а мой старший брат не стал бы по приказу Третьего убийцей и предателем в глазах деревни.
— По приказу Третьего? — проговорила Анко, отчаянно стараясь вникнуть в смысл его слов. — Что ты такое несёшь?
— Неудивительно, что рядовым шиноби вроде тебя так ничего и не сказали, — фыркнул Саске почти со злобой. — Об этом вообще знали только Третий и его советники, а то кто знает, как бы отреагировал народ на известие о том, что это Хокаге приказал вырезать клан Учиха?
— Приказ вырезать Учих? — Анко отрицательно замотала головой. — Нет, этого просто быть не может!..
— Может, — процедил Саске; перехватив её взгляд, он активировал Шаринган — и в сознании Анко замелькали картины той страшной бойни, воспоминания самого Саске, местами перемежавшиеся с чьими-то ещё — исполнителя, но явно не тринадцатилетнего АНБУ, а более высокого, более взрослого мужчины, видящего мир лишь одним глазом сквозь круглую прорезь маски…
Наконец Саске отвёл взгляд, и Анко, дёрнувшись, резко согнулась пополам, прижимая к губам ладонь, борясь с подступающей рвотой. Эта иллюзия воздействовала немногим хуже Цукиёми, и ещё не до конца оправившемуся после прошлого боя организму было сложно переносить это; вдобавок, Печать снова заныла, на этот раз сильнее, чем когда-либо.
— Убеждена? — Саске уже вернул себе прежнее хладнокровие, явно не желая проявлять избыток эмоций перед товарищами.
У Анко не было ответа. Она глубоко дышала, стараясь успокоиться, отстраниться от боли, подавить тот животный ужас, который возникал в ней, тренированном джонине, при виде этих страшных картин. А Саске по-прежнему стоял перед ней, глядя пристально, выжидающе, словно больше всего на свете желал, чтобы Анко сдалась, признала зло Конохи, сказала «да».
— Нет, — проговорила она чуть слышно, но со всей убеждённостью, на которую была способна. — Третий был добрым и мирным человеком, он никогда бы не пошёл на такое.
Лицо Саске исказила гримаса отвращения и тихой ярости, мгновенно, впрочем, пропавшая.
— Всё равно, — произнёс он, подходя ещё ближе. — В конце концов, мне нет дела до твоего мнения, — он кивнул товарищам — и Джуго тут же схватил Анко, негрубо, но очень крепко.
— Что ты хочешь сделать? — спросила она, буравя парня взглядом.
Саске не ответил и сложил печати, а затем коснулся Джуина на её шее. Тут же Печать обожгло страшной болью, и Анко зажмурилась и до крови закусила губу, чтобы не закричать. Помещение заполнили странные звуки: шипение, скрежет, прерывистое дыхание — а затем раздался судорожный вздох Карин, восклицание Суйгецу, в котором испуг причудливым образом смешивался с восторгом, — и Анко открыла глаза.
Прямо между ней и отошедшим чуть назад Саске стоял, хищно улыбаясь, Орочимару.
Глава 22. Лис и феникс
— Давай быстрее!
— Не подгоняй меня!
— А ты не тормози!
— Это не так просто, надо вспомнить, как это делается!
— Вспоминай резче, даттебаё!
— Если такой умный, сам и делай, да!
— Я не знаю, как это делается!
— Тогда заткнись и жди!
— А ты поторопись: вдруг нас кто-нибудь заметит!
— И что? Мы же ничего такого не делаем, мм!
— Это только потому, что ты тормозишь!
— Не начинай сначала!
Наруто насупился и замолчал, недовольно глядя на подрывника. Дейдара сидел рядом с ним на подоконнике в коридоре третьего этажа и отчаянно морщил лоб, стараясь припомнить слова необходимого заклятия. По всей видимости, ему это наконец удалось — и Дейдара с самым довольным выражением лица соскочил на пол и решительно подошёл к стоявшему на постаменте напротив окна рыцарскому доспеху.
Наруто присоединился к нему, с интересом наблюдая за действиями Дейдары. Тот направил свою волшебную палочку на доспех и сделал замысловатое движение рукой; из конца палочки выскользнуло что-то, похожее на струйку розового дыма, и медленно просочилось сквозь прорези забрала внутрь шлема. Доспех дёрнул руками, его забрало открылось с тихим скрежетом и почти сразу закрылось опять, а затем он вновь замер.
— Походу сработало, мм, — проинформировал подрывник, опуская палочку.
— А когда будет точно известно? — уточнил Наруто, подходя к рыцарю на постаменте почти вплотную и придирчиво разглядывая его шлем.