— Саске-кун прав, лишние трупы нам ни к чему, — произнёс Змей, буравя спину Учихи не совсем понятным взглядом. — Тех, которые уже есть, вполне хватит.
— Спасибо, что заступились, сенсей, — громко и крайне язвительно сказала Анко, как оказалось, слышавшая их разговор. — Очень мило с вашей стороны.
Орочимару не ответил. Все они прекрасно понимали, что кроме как скалиться и огрызаться Анко ничего не оставалось — небольшая белая змейка обвивалась вокруг руки джонина, впившись клыками в её запястье, высасывая чакру, поддерживая её уровень на минимальном, безопасном для жизни, вместе с тем не давая куноичи сбежать.
— За нами есть хвост? — спросил командир отряда пару минут спустя.
— Нет, Саске, — отозвалась Карин, тщательно исследовав окрестности на предмет наличия посторонней чакры.
— В этой местности шиноби Конохи редко бывают, — заметил Орочимару. — Нас здесь никто не потревожит.
Согласно кивнув, Саске остановился, достал из-за пазухи и раскрыл одну из карт, взятых у Некобы несколько месяцев назад.
— В девяти километрах к северо-западу расположено ущелье, — сказал он. — Там много пещер, в которых можно укрыться.
Судя по раздражению, сверкнувшему в глазах Анко, место для укрытия Саске выбрал и в самом деле хорошее. Впрочем, от каких-либо комментариев джонин воздержалась; в последнее время она больше молчала, постоянно думая о чём-то своём. Поверила ли она в то, что поведал ей Саске о Конохе и своём брате? Сложно сказать — Анко продолжала держаться настороженно и враждебно. Разумеется, переживания врага не волновали Карин, но вместе с тем этот непредвиденный эксперимент над личностью всем сердцем преданного своей деревне шиноби казался ей весьма занимательным.
Ущелья путники, никуда не торопившиеся, достигли пару часов спустя. В его практически отвесных каменных стенах и в самом деле обнаружилось много расщелин, и к обеду шиноби уже разбили свой временный лагерь в одной из пещер, достаточно просторной и сухой.
— Ну что, Саске-кун, действуем по плану? — спросил Орочимару.
— Да, — произнёс Саске, сидевший на каменном полу, в который раз просматривая свиток, на содержании которого строился весь его план. — Постарайтесь вернуться к утру.
— Хорошо, — Змей перевёл взгляд своих пугающих янтарных глаз на Карин. — Идём, Карин.
— Ага, — бесцветно откликнулась она и следом за бывшим начальником вышла наружу.
Когда в том старом убежище Саске, использовав Проклятую Печать на шее Анко, возродил Орочимару, Карин стало очень не по себе. Не то чтобы она прямо так уж боялась Змея, вовсе нет, просто в его чакре была неприятная зловещая нотка, заставлявшая сенсора нервничать и каждую минуту ожидать подвоха. Впрочем, что удивительно, Орочимару пока явно не намеревался убивать их или предавать: во-первых, он просто знал, что с Учихой ему не тягаться, а во-вторых, в нём появился определённый интерес, когда Саске объяснил, зачем поднял его из мёртвых.
— Весьма амбициозно, Саске-кун, — прошипел тогда Орочимару, оскалившись словно бы в предвкушении, — но ты можешь себе это позволить.
Солнце уже давно опустилось за горизонт, когда путники вышли из леса на вершину холма, с которого им открылся хороший вид на ночную Коноху.
— Теперь осторожнее, — вполголоса предупредил Орочимару, ниже надвигая капюшон плаща. — Скоро барьер.
Карин ограничилась кивком. Когда обсуждали, кто отправится в Скрытый Лист за одной из необходимых для исполнения плана вещей, было решено, что она и Орочимару лучше всего для этого подходят — Змей, по его собственным словам, знал кое-какую старую лазейку в защитном барьере деревни, а Карин была в силу своих неординарных способностей одной из тех немногих, кто мог пробраться сквозь эту преграду незамеченной.
Как и ожидалось, проникновение прошло успешно. Быстро миновав практически безлюдные в этот поздний час улицы окраин, скрывая свою чакру, отступники вскоре достигли стоявшего на самой окраине селения в отдалении от прочих строений полуразрушенного храма.
— Храм масок клана Узумаки, — провозгласил Орочимару. — То, что нам нужно, находится внутри.
Вслед за ним Карин переступила порог. На некогда прикрывавшем его сверху, а теперь рухнувшем козырьке была изображена спираль-водоворот — символ клана Узумаки. Главный зал оказался небольшим, единственной примечательной частью святилища была стена, противоположная входу: на ней висело около тридцати похожих друг на друга, но всё-таки чуточку разных масок, изображавших Шинигами. Задумчиво порассматривав их с минуту, Орочимару в конце концов снял со стены одну.
— Эта, — констатировал он, бережно пряча маску в складках плаща. — Возвращаемся.
«Ксо, и вот надо было ради этого столько тащиться сюда и проникать в Коноху!» — мысленно проворчала Карин, хотя и понимала: надо.
В лагерь они вернулись через час после рассвета. На подступах к ущелью Карин заметила несколько мелких птичек, быстро упорхнувших при виде шиноби, поэтому ничуть не удивилась, что в пещере их уже ждали.
— Ну, и как? — полюбопытствовал Суйгецу, обращаясь непонятно к кому: с Орочимару мечник разговаривать всё ещё побаивался, помня эксперименты над собой, а общение с Карин, по собственным словам, плохо переносил.
— Вы раздобыли её? — Саске не удержался и подошёл-таки поближе.
— Вот, — Орочимару продемонстрировал всем маску.
— И с её помощью вы надеетесь снять печать Бога Смерти? — даже Анко не смогла остаться в стороне, слишком заинтересованная происходящим.
— Не надеюсь — сниму, — отозвался Змей, скидывая плащ. — Джуго, Суйгецу, подготовьте всё.
— Хорошо, — кивнул Джуго. Вместе с Хозуки они извлекли из особых запечатывающих свитков пять трупов и разложили их перед Орочимару.
— Теперь все отойдите, — велел Саннин и надел маску.
Его тело тут же забилось в конвульсиях, охваченное столбом невероятно мощной чакры, вызвавшей у Карин дрожь в коленях — слишком дикой, слишком свирепой была эта энергия.
Бившийся в судорогах Орочимару вдруг неестественно резко выпрямился; его руки сами собой раскинулись в стороны, длинные чёрные волосы затрепетали, словно бы их нещадно рвали порывы ветра. Дикая чакра сгустилась за спиной Змея, приняла очертания огромного, безумно ухмыляющегося Шинигами с сиреневой кожей и красными рогами. В правой руке хранитель загробного мира крепко сжимал ритуальный кусунгобу, которым вспорол себе живот; точно такой же разрез пересёк тело Орочимару, и из раны фонтаном брызнула кровь.
В то же мгновение из живота Бога Смерти вырвались на свободу пять ярко светящихся сгустков чакры. Самый маленький из них скользнул к Змею и влился в его руки.
— Я их чувствую!.. — хрипло проговорил Орочимару, и только глухой не услышал бы в его голосе радость. — После стольких лет!.. Теперь я могу призвать этих четверых.
Дрожа уже всем телом — буйство мощнейшей энергии выводило сенсорную систему из равновесия, — Карин кое-как поправила очки и перевела взгляд на зависшие перед Саннином скопления чакры. Шинигами исчез, а Орочимару припал на одно колено, тяжело дыша и выплёвывая кровь, и ударил открытой ладонью о пол.
— Эдо Тенсей но Дзюцу!
Дальше происходило нечто невероятное. Сгустки энергии опустились в лежавшие на полу тела, и те начали преобразовываться прямо на глазах. Изо рта Саннина вырвалась белая змея с его лицом — ритуальная форма Орочимару для техники Переселения Душ, как знала Карин, — и проворно скользнула в пятый труп, почти мгновенно ставший как две капли воды похожим на обычное тело Саннина.
— Вот они, — проговорил Орочимару, неспешно поднимаясь на ноги, не сводя горящего взгляда с четвёрки воскрешённых, — те, кто знают всё.
— Это — Первый Хокаге? — спросил Суйгецу, указывая на высокого смуглого мужчину с длинными и прямыми тёмными волосами. — Тот, кого все считают Богом шиноби?..
— Орочимару, — холодно произнёс другой призванный — альбинос с кроваво-красными глазами и взъерошенной серебристо-белой гривой. — Ты снова посмел призвать нас?
— Похоже, он смог разрушить печать Шики Фуджин, — третий говоривший был стар и невысок, в отличие от остальных. — Освободив наши души, он призвал нас при помощи Эдо Тенсей.
— Не может быть, — молодой светлокожий мужчина с растрёпанными пшеничного цвета волосами казался искренне изумлённым. — Как вам удалось разрушить печать, Орочимару-сан?
— Не стоит недооценивать меня, Минато, — усмехнулся Змей. — После того, как Третий запечатал мои руки, лишив меня тем самым возможности использовать техники, я много времени провёл за свитками, изучая фуиндзюцу клана Узумаки.
— Значит, вы всё-таки нашли те свитки, — вздохнул блондин.
Тут Первый Хокаге, подозрительно прищурившись, наклонился в его сторону.
— А ты вообще кто? — осведомился он глубоким, звучным голосом.
— Ах, да, вы же не знаете… Я — Четвёртый Хокаге, Намиказе Минато.
— Четвёртый?! — восторженно воскликнул Сенджу Хаширама. — Скажи мне, как там деревня?
— Простите, — Минато виновато улыбнулся и почесал затылок. — Я не знаю, как сейчас обстоят дела.
— Если он здесь, значит уже мёртв, — процедил Второй Хокаге, складывая руки на груди, защищённой выкрашенным в холодный синий цвет доспехом. — Включи мозги, брат.
— Тобирама! — старший Сенджу насупился, но тут же спросил, конкретно ни к кому не обращаясь: — Кто тогда сейчас Пятый Хокаге?
— Ваша внучка, — ответил ему Орочимару.
Хаширама как-то мгновенно сник.
— Цуна? — пробормотал он. — Деревня ещё цела?
— Что-то слабо вы в неё верите, — заметил Минато.
— Да нет, не в этом дело, — пожал плечами Хаширама. — Просто она была моей первой внучкой, и я её, можно сказать, немного разбаловал, — теперь он уже смеялся, явно вспомнив нечто забавное.
Глядя на него, Карин не верила своим глазам: как может этот человек быть знаменитым Первым Хокаге, сильнейшим шиноби всех времён, тем, кто основал Коноху и стал прародителем всей системы Скрытых Селений?!
Когда его старший брат отсмеялся, слово вновь взял Сенджу Тобирама.