Он уже потянулся к стоявшей на стуле сумке, однако сил всё-таки не хватило. Итачи рухнул обратно на пол, от его рта стала растекаться кровь; он смотрел на неё безучастно, отстранённо, словно бы она принадлежала не ему, а кому-то другому, незнакомому, чужому…
Не может. Просто не может. Это выше его сил.
Итачи глухо застонал, мысленно взывая о помощи. Его должны найти. Наруто, Сасори, кто-нибудь из волшебников, товарищи по Акацуки, Кисаме, хоть кто-нибудь…
«Кисаме…»
Он попытался позвать напарника, но с губ не сорвалось ни звука, они только чуть-чуть двигались, немо выговаривая столь знакомое, привычное сочетание.
Кисаме… Он ведь всегда приходил на помощь, всегда. Даже когда Итачи был совсем плох, Кисаме не пытался его добить, как водилось в среде нукенинов, а откачивал напарника, а потом, когда тот приходил в сознание, с извечным своим жутковатым оскалом говорил: «Рано вам ещё на тот свет, Итачи-сан».
Ещё рано. Он ведь столько ещё не успел. Не успел сразиться с братом, повзрослевшим, возмужавшим за прошедшие годы… Не успел рассказать Нагато правду о лже-Мадаре… Не успел разгадать мотивы помощи Сасори…
Или успел? Сейчас для Итачи всё слилось в сплошную полосу, границы между воспоминаниями и планами перестали существовать, только отдельные обрывки мыслей возникали в его постепенно затухающем сознании. Единственно чётким осталось лишь осознание того, что он точно не успел сделать главное: умереть так, как планировал ещё тогда, в тринадцать лет, когда шёл по кварталу клана с обнажённой катаной в руке…
Глаза стали медленно закрываться.
«Прости, Саске… Похоже, следующего раза всё-таки не будет…»
Глава 12. Подаренная жизнь
Конан стояла под проливным дождём, не имея сил даже пошевелиться. Прямо на её глазах, словно марионетки, которым обрезали ниточки, Пейны упали на землю, лицами прямо в вязкую грязь, взметнув на миг фонтаны брызг из луж.
Все, кроме Тендо. Он остался стоять, и мёртвенно-бледная кожа трупа порозовела, налилась цветом и жизнью. Из глаз его исчез рисунок в виде кругов на воде, и они стали карими, какими были когда-то давно.
— Яхико?.. — чуть слышно проговорила она, не смея поверить в то, что видела.
— Конан?.. — искреннее удивление на таком родном лице, лёгкое беспокойство в карих глазах. — Что… что случилось? Где мы? Где Нагато?..
— Яхико… — горячие слёзы потекли по щекам куноичи — впервые с того дня, как он умер. — Яхико… — она подошла к нему, обвила руками его шею, как любила делать раньше. — Яхико… — прошептала она, прижимаясь губами к его губам.
Шиноби ласково обнял её за тонкую талию, отвечая на поцелуй. Так они стояли, прижавшись друг к другу, под дождём, не в силах разделиться, не желая больше отпускать.
— На загробную жизнь это мало похоже, — в конце концов сказал Яхико, чуть отстраняясь и глядя по сторонам.
— Дурак ты, — сквозь слёзы улыбнулась Конан.
— Так я что, получается, не умер? — с ноткой удивления в голосе спросил он.
— Ты… — куноичи запнулась, не зная, как это сказать. — Ты был мёртв… много лет.
— Что?! — ошарашено воскликнул Яхико, во все глаза глядя на неё. — Конан, ты меня разыгрываешь? Хочешь сказать, я был мёртв, а тут внезапно ожил?
— Это всё Нагато, — со вздохом ответила она. — Он применил одну из техник Риннегана и воскресил тебя.
— Ничего себе, — присвистнул Яхико, но тут же посерьёзнел, догадавшись. — Что с ним?
— Не знаю, — честно сказала Конан, печально опуская глаза.
— Где он?
— В Амегакуре.
— Мы сейчас далеко от неё?
— Нет, совсем рядом.
— Тогда пошли скорее! — взяв куноичи за руку, Яхико решительно потянул её в сторону видневшегося вдали леса.
— Не туда, — невольно улыбнулась Конан.
— Хм… — он смущённо отвёл взгляд. — Тогда сама показывай.
Конан кивнула и повела его в сторону селения. Некоторое время они молчали, просто наслаждаясь тем, что могут вновь идти рядом. Впрочем, куноичи чувствовала, что Яхико что-то беспокоит.
— Слушай, Конан, — наконец, не выдержав, заговорил он, — про плащи, ладно, не спрашиваю, но почему я весь в пирсинге? И почему… — он поднял руку на уровень лица, внимательно её рассматривая, — у меня ногти накрашены?
— Это не пирсинг, а чакроприёмники, — терпеливо объяснила Конан. — А ногти… ну, у нас в организации так принято.
— В организации? — Яхико так оживился, что даже на время забыл о ногтях. — Значит, Акацуки до сих пор существует?
— Да, — кивнула Конан. — Но она сильно изменилась после того, как ты… — заставить себя закончить она не смогла.
— Так, — с деланным недовольством нахмурился он. — Стоило только умереть на год-другой, сразу в организации чёрти что! Вот Нагато у меня сейчас получит!..
Быстро пройдя по улочкам Аме, они вошли в самую высокую башню, в которой располагалась своего рода резиденция главы селения. Вместе с Яхико Конан поднялась на третий этаж и направилась к комнате, где обитал их друг. Вопреки обыкновению, тяжёлые металлические двери были настежь открыты; в полутёмном помещении Конан различила очертания статуи Гедо, от которой отходили три длинные тонкие трубки, крепившиеся к спине сидевшего в кресле Нагато, голова которого склонилась на грудь, вздымавшуюся совсем чуть-чуть. Других признаков жизни он не подавал.
— Быстро вы, — проскрипел за спинами вошедших голос; Кисаме, неподвижно стоявший до того в тени, шагнул к ним, убирая руку с эфеса закреплённой у него за спиной Самехады. — Ну что, уделали вы там Обито?
— Эм… — протянул Яхико, явно удивлённый вопросом и тем, что адресован он был именно ему.
— Обито сбежал, — поспешила сказать Конан.
— Что с Нагато? — спросил Яхико, склоняясь над другом. — Он как скелет и почти не дышит… Конан, помоги мне!
— Сейчас, — стараясь не обращать внимания на озадаченный взгляд Кисаме, она подошла к Яхико, и вдвоём они осторожно перенесли Нагато на кровать, стоявшую в дальнем углу комнаты. Яхико хотел было выдернуть трубки из его спины, но Конан остановила его — чувствовала, как по трубкам от статуи бежит чакра, поддерживающая жизнь в их друге.
— Может, мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — полюбопытствовал Кисаме. — Лидер-сама?
— Мы знакомы? — удивился Яхико, отрывая от осунувшегося лица Нагато взгляд и переводя его на Кисаме.
— А с ним что? — мечник повернулся к Конан. — Чем уже Лидера контузило?
— Ничем меня не контузило, — буркнул Яхико, с недоверием поглядывая на Хошигаке. — Мне, конечно, приятно, новенький, что ты знаешь, что я глава Акацуки, но вот я тебя вижу впервые.
— Новенький?! — Кисаме засмеялся, обнажив острые треугольные зубы. — Это становится интересно.
— В общем-то да, — Яхико покосился на подругу.
Конан тяжело вздохнула.
— Так, похоже, я должна вам обоим кое-что объяснить.
Подперев голову рукой, Наруто слушал доклад Дейдары об итогах слежки, с которой они с Хинатой только что вернулись. Сама Хината стояла в стороне, не вмешиваясь в повествование временного напарника, только изредка кивала, подтверждая его слова, когда маги смотрели на неё.
— Всё-таки послать вас было верным решением, — бодро рыкнул Аластор, чьё испещрённое шрамами лицо висело в кухонном очаге в обрамлении изумрудных языков пламени. — Вы двое за день успеваете разведать больше, чем любой наш агент за неделю.
— Ну а то, — хмыкнул Дейдара, складывая руки на груди и с гордым видом задирая нос. — Могли бы, кстати, ещё и допросик тому мужику учинить, мм.
— Известия о его причастности к деятельности Пожирателей Смерти вполне достаточно, — заверил нукенина Римус, сидевший за столом напротив Наруто и Сириуса. — Лучше не будем действовать столь явно, тем более с министерским работником.
— Как хотите, — пожал плечами Дейдара. — Ваши методы мне не понять, но если вдруг передумаете…
Аластор коротко кивнул и исчез; зелёные искры взметнулись, а затем огонь принял свой нормальный цвет. Римус взглядом дал Сириусу понять, что хочет поговорить с ним наедине, и маги вышли, оставив шиноби одних.
Дейдара широко зевнул, потянулся и повернулся к Хинате.
— Обед?
— Было бы неплохо, — кивнула девушка и подошла к нему. — Я помогу…
— Нет, — не допускающим возражения тоном отрезал Дейдара. — Ты сегодня перетрудила глаза, тебе надо отдохнуть, да.
— Уверен? — Хината и в самом деле выглядела уставшей, но не сдавалась. — Ты ведь и сам…
— Нормально, — вновь перебил её подрывник и, развернув её за плечи, легко подтолкнул к столу. — Не мешайся под ногами.
Хината, обернувшись, робко улыбнулась ему и села напротив Наруто.
— Надо же, какой заботливый! — Наруто лукаво подмигнул подруге. — Всё закадрить тебя пытается, а, Хината?
— Н-нет!.. — замахала руками девушка, заливаясь краской.
— А что, ревнуешь, мм? — ехидно осведомился подрывник, ставя на стол кубки и графин с водой.
— С чего бы? — вполне искренне поинтересовался Наруто.
Хината, до того смотревшая на него с каким-то совершенно непонятным парню выражением, вмиг сникла и отвела взгляд. Дейдара, с интересом следивший за ней, усмехнулся.
— Придурок ты, Узумаки Наруто, — объявил он и вернулся к разделочному столу.
— Сам ты придурок, даттебаё! — крикнул ему в спину Наруто, но подрывник проигнорировал оскорбление.
— А где остальные, Наруто-кун? — явно чтобы отвлечь его от Дейдары, спросила Хината, наливая себе воду из графина.
— Ну, из орденских в доме только Сириус и Римус, — отозвался парень, почесав затылок. — Своих и Гарри с Гермионой Молли увела в подвал разгребать те завалы, так что не потренироваться даже. А Сакура-чан с тех пор, как пришли, опять уже варит что-то на чердаке с этим Сасори, даттебаё.
Это его и в самом деле злило. Ну, может, не именно злило, но раздражало уж точно: то, как искренне обрадовалась Сакура возможности работать с кукловодом, которого, между прочим, на дух не переносила, удивляло Наруто и даже, пожалуй, заставляло немного ревновать.