Вечерело, и тени в Конохе быстро удлинялись. Ступая по ним, сливаясь с ними, Итачи вдыхал аромат родного селения — такой же приятный со всеми своими оттенками, как и всегда. Но всё же этим вечером по улицам деревни разлилась тревога.
— Вы видели, что творилось днём на скале Хокаге?.. — спрашивали друг у друга жители, сблизив головы.
— Такой бой, такой бой…
— И никто не торопится объяснить, что это было…
— И чем занята Хокаге?..
— Слышал, она вызвала к себе советников…
«Обсуждают последствия возвращения Первого и Мадары? — предположил Итачи. — Или случилось что-то ещё?» В любом случае, он не собирался встречаться с Цунаде до того, как получит указания от Яхико, поэтому оставил этот вопрос на потом, однако сделал себе мысленную заметку узнать больше о происходившем в последнее время в Конохе.
Итачи купил в кафе готовую еду — благо, остался неузнанным — и, свернув в безлюдный проулок, зачаровал её так, чтобы не остывала. Поколебавшись немного, зашёл также за данго — и вот оттуда-то уйти незамеченным не получилось. Стоило ему переступить порог, как девушка, сидевшая за одним из столов, резко обернулась.
Узнав её, Учиха легко сохранил невозмутимость.
— Здравствуй, Хана.
— Итачи, — Инузука произнесла его имя медленно, словно вспоминала, как оно звучит. — Я удивилась, учуяв твой запах.
— Я прислан в Коноху по делам.
Не став уточнять, Хана несколько секунд смотрела на него, не мигая, а затем кивнула на скамейку напротив. Итачи молча сел, поставив пакет с едой рядом.
— Добрый вечер, — к ним подошла официантка с дежурной улыбкой. — Чего желаете?
Пока Итачи делал заказ, Хана продолжала на него смотреть, но не пристально, а словно бы через пелену мыслей и воспоминаний. Когда официантка отошла, она и вправду произнесла:
— Мне почему-то вспомнилось, как мы ходили сюда детьми после сложных тестов в Академии. Это, наверное, единственное место, где я видела тебя в компании.
— Мне чужды шумные сборища, — произнёс Итачи. Разговаривать так с бывшей одноклассницей было странно, особенно осознавая, что ещё недавно, встреться они, неминуемо случился бы бой. Хотя теперь он и был официально оправдан и назван союзником, Хана, как и все другие, продолжала пребывать в неведении относительно последней миссии Итачи в качестве шиноби Конохи, а значит должна относиться к нему, как ко врагу.
— Да, точно, — немного невпопад сказала она и, сняв шарик с последней оставшейся на её тарелке палочки данго, принялась разглядывать его слишком уж внимательно.
Повисшую паузу Итачи прерывать не спешил — он просто не знал, о чём разговаривать с Ханой. К тому же, действительно, осадок оставался.
— Если честно, — негромко проговорила Хана, подняв на него взгляд, полный смущения, — такая неловкая ситуация — вроде бы и давно знакомы, но совсем чужаки. И сложно найти, о чём поговорить, ведь верны разным странам, лишнего сказать нельзя.
— В самом деле, — согласился Итачи. Подумав немного, он вдруг решил спросить: — Ты работаешь с собаками клана, как хотела?
Хана мимолётно, напряжённо улыбнулась.
— Да. Это отличная работа, которая в то же время и хобби, и отдых для души — занимаясь с собаками, я расслабляюсь. Лучше, чем медитация, на мой взгляд.
Итачи никак не прокомментировал это; мог бы заметить, что для заботы о клановых нинкен Хана должна быть хорошим ирьёнином, но это уже могло быть расценено как попытка добычи сведений о способностях.
Подошедшая официантка нарушила вновь повисшее молчание.
— Ваш заказ, — она поставила на стол аккуратные коробочки со сладостями.
Расплатившись, Итачи поднялся, взял в руки еду.
— До свидания, Хана.
— До свидания, Итачи, — она улыбнулась вновь, теперь чуть свободнее, но так больше ничего не сказала.
За ужином Итачи молчал, погружённый в свои мысли. Встреча с Ханой заставила его задуматься: в Конохе он остаётся чужим, несмотря ни на что, и отношение бывших знакомых, настороженное и опасливое, ему будет сложно изменить, если вообще возможно.
Да и стоит ли? Имеет ли он право на попытку?..
Мадара тоже думал, но совсем о другом.
— Полагаю, теперь моя чакра восстановится быстрее, — произнёс он, задумчиво глядя в пространство разным глазами: в левом был Шаринган, в правом — Риннеган.
— У вас есть связь со статуей Гедо? — уточнил Итачи.
— Ограниченная. Для полноценного её использования нужен контакт; я мог бы призвать её, но сейчас она у Нагато — он использует её чакру вместе со своей для подпитки фуинов, держащих Хашираму.
— То есть, вы чувствуете, что делает Нагато?
— Более того, при желании я смогу видеть, чем он занят. Смотреть глазом, оставшимся у него.
«И контролировать», — мысленно закончил Итачи. Он понимал, что связь Нагато и Мадары может однажды стать проблемой для организации.
Мадара, искоса наблюдавший за ним, хмыкнул.
— Не переживай, Итачи, — протянул он. — Я не стану использовать эту связь во вред Акацуки… Пока она не представляет угрозу, разумеется.
Итачи нахмурился, внутренне подобравшись.
— Вы читали мои мысли? — «Я не заметил проникновения в сознание…»
— Мне это не нужно. Всё-таки всё это время не только ты изучал меня, но и наоборот, — Мадара побуравил его взглядом ещё немного, а после добавил с иронией, за которой крылась досада: — Да уж, и о каком доверии к союзникам может идти речь, когда доверия нет даже внутри того, что осталось от клана?
Сердце предательски ёкнуло от таких слов. Итачи не знал, что оно ещё может.
— Так клан Учиха грозит вернуться в небытие, из которого он только высунул голову, — продолжил Мадара. — А я бы этого не хотел.
— Как и я, — тихо согласился Итачи.
— Тогда вспомни, где лежит твоя преданность на самом деле, — серьёзно сказал Мадара. — Хватит играть в шпиона с тройным дном и надрываться ради всего света. На самом деле значение имеет только клан. И Коноха.
Глава 4. Осмысление и новость
— Цунаде-сама.
Хокаге подняла голову от свитка и взглянула на АНБУ, замершего на одном колене перед её рабочим столом.
— Учиха Итачи вернулся в деревню. Судя по всему, не один; пока он отсутствовал на территории поместья клана, в окнах дома был виден силуэт, однако чакру нам не удалось засечь.
— Хорошо, — проговорила Цунаде; она знала, кому принадлежит силуэт с неуловимой сенсорами чакрой. — Отступите.
Глаза АНБУ в прорезях маски слегка расширились.
— Цунаде-сама?
— Отступите, — повторила приказ она. — Продолжайте следить за происходящим, но с расстояния. Пусть возле дома не будет никого.
— Есть.
«Не стоит провоцировать Мадару, — подумала Цунаде. — Кто знает, что придёт ему в голову, если он заметит слежку за поместьем клана… Хотя, я удивлюсь, если он ещё не заметил».
Поработав ещё немного, она отложила дела и откинулась на спинку кресла, растёрла виски. День был долог и тяжёл, принёс много проблем, и хотелось просто забыться, позволить себе хоть ненадолго забыть… Однако у Хокаге не было такого права. Кроме того, она знала, что точно не заснёт этой ночью.
«Тогда работа», — заключила Цунаде и поднялась. И так как бумаги надоели до чёртиков, а больше того, что уже сделала для расследования нападения на себя и убийства Хиаши, сделать сейчас она не может, стоит попробовать поговорить с союзником.
Шагая по улицам, Цунаде нарочно выбирала безлюдные — ей не хотелось сейчас общаться с жителями Конохи, потому что ощущала перед ними вину. Вину за то, что выпустила ситуацию из-под контроля, за то, что позволила дважды за день посторонним вторгнуться на территорию деревни и развязать здесь бой, за то, что позволила убить главу сильнейшего на данный момент клана, своего близкого советника. «Провал на провале, — думала Цунаде, пробираясь по закоулкам. — Если так дальше пойдёт, активизируется Данзо, и вот тогда…»
Трое АНБУ беззвучно следовали за ней — Цунаде их не видела и едва ощущала, но слышала приказ, который отдал Ибики после того, как завершилось собрание советников несколькими часами ранее. Оберегать Хокаге было их первостепенным долгом — теперь она, кажется, никогда больше не сможет остаться в полном одиночестве. «Разве что мы выследим этих выродков и уничтожим их». Цунаде сжала кулаки. Она прикончит их… ради безопасности Конохи. «Никакой мести, — сказала себе она. — Никаких личных счетов».
Глава деревни должна оставаться хладнокровной, что бы ни творилось вокруг, и думать исключительно о благе селения. «Но это сложно, — мысленно вздохнула Цунаде, переступив границу владений Учих. — Может, даже слишком…»
Сделав АНБУ знак оставаться на улице, не вступать в поместье, она вошла в дом и, секунду постояв в задумчивости, стала тихо разуваться, попутно осматриваясь. Вокруг было идеально чисто, но пахло необжитостью; откуда-то с верхнего этажа доносился слабый аромат еды, но была она приготовлена явно не в доме.
— Добрый вечер, Цунаде-сама.
— Здравствуй, Итачи, — оставив обувь, Цунаде шагнула на гладкий деревянный пол. — Уже, наверное, поздно, но есть разговор.
— Тогда пройдёмте наверх, — произнёс Итачи и сделал приглашающий жест в сторону лестницы. Он не выглядел удивлённым ни её появлением, ни желанием поговорить — конечно, после случившегося это напрашивалось. «Наверное, Яхико успел его проинструктировать, что говорить мне, — подумала Цунаде и на миг ощутила жгучее разочарование от того, что этот Учиха для официальной Конохи навсегда потерян. — В АНБУ не помешал бы человек с его талантами шиноби, стратегическим мышлением и умением разбираться в ситуации… Он мог бы превзойти Какаши, а тот в своё время добился многого, служа в спецотряде».
Впрочем, какой смысл сокрушаться о потерянных возможностях? Нужно искать новые.
В небольшой гостиной на втором этаже, куда Итачи её привёл, было больше жизни, чем в остальном доме: на невысоком столике ещё стояли коробки из-под еды из кафе с торчащими из них палочками, рядом пристроились чайник и две чашки. В стороне от стола у стены, прислонившись к ней спиной, сидел Мадара с какой-то книгой в руках — как и говорили АНБУ, его чакра не ощущалась совершенно. На приход Хокаге он никак не отреагировал. «Хотя наверняка засёк меня ещё на подходах».