— Виола, — тихий шёпот красиво вписался в блаженную тишину, окутавшую спальню.
Сонная нега пробралась ко мне под одеяло, ласковой рукой погладила по волосам и мягко поцеловала в губы.
— Не плачь. Всё будет хорошо.
Я и хотела бы поверить, да только с Феликсом всё так сложно. Даже во сне меня не отпускал вопрос, как мне быть. Желание поддаться соблазну и наплевать на все угрызения совести было очень велико. Мужчина, с которым я проснулась, несомненно являлся мечтой любой женщины. Я не исключение, вот только в моих грёзах я была им любима, а в реальности… То, что я так детально описывала на страницах своих романов, могло лечь в основу моей жизни с тем лишь исключением, что взаимной любви не будет. А неразделённая лучше переживалась в одиночестве. Но чтобы закончить всё, что между нами уже есть, нужно закончить историю Доминики и Макса. Ведь я не слепая и прекрасно понимала, что Феликс отождествлял себя с Максом, а во мне видел Доминику, коей я не была, даже отдалённо не похожа. Как же больно, когда твоя жизнь одно сплошное разочарование в себе.
Открыв глаза, дала себе немного полюбоваться смутным очертанием лица Феликса в сумраке спальни. Свет автоматически не включился, видимо, запрограммирован не тревожить сон хозяина. Я аккуратно выползла из-под тяжёлой мужской руки, чутко прислушавшись к дыханию. Похоже, не разбудила.
Чувствовала я себя вполне поправившейся, хотя горло пересохло и жутко хотелось пить, а ещё и другие нужды справить. Поэтому поспешила покинуть спальню и взглянуть правде в глаза, а точнее в своё отражение в зеркале.
Я была собой недовольна. Наверное, всё же лекарство сказалось, иначе как я могла поступиться своими принципами и радоваться обещанию Феликса сделать меня женщиной. Я зажмурилась, когда жаркие и откровенные слова всплыли в памяти. Феликс обещал, что я умру в сладкой пытке, прежде чем он жёстко станет меня трахать. Ну как я могла на такое согласиться? Я же непорочная девственница, а млела от глупых картинок в своей голове. Секс — это же не вся жизнь. На сексе отношений не построишь. Я жаждала высоких чувств, красивой сказки. И почему я уверена, что Феликс мог её превратить в жизнь? Почему? Откуда эта стойкая убеждённость и полное доверие? Возможно, он и сдержит слово, и выложится ради моего счастья. Вот только как же он сам? Почему я не думала о его чувствах, о том, как тяжело жить с нелюбимой? Я знала что это такое. Всю жизнь перед глазами пример моих родителей.
Они до сих пор жили друг с другом, потому что так легче, потому что привыкли и никаких душевных порывов, лишь серая скучная бытовуха. Нет, я уверена, что они уважали друг друга, может даже любили, только не так искренне и чисто. Мне всегда казалось, что между ними родственные отношения, без настоящей любви, той, о которой я бредила с самой юности.
Умывшись, тяжело оперлась о край раковины и мысленно взвешивала последний раз все «за» и «против», обозвав себя идиоткой. Я ведь пожалею и не раз, что отказалась от предложения Феликса. Понимала это и уже предвкушала душевные страдания. Такова моя жизнь — боль и разочарования.
Приготовить завтрак для Феликса больше не решилась. Выпив лекарство, налила себе большую кружку чая и села писать прощальное письмо. До двух дня у меня была прорва времени. Я выспалась и хотела успеть закончить все дела. Нужно всё объяснить Феликсу, чтобы не волновался. В конце концов, пора заканчивать историю любви… не мою историю любви.
Но всем моим планам не суждено было свершиться. Зря я открыла почту, чтобы проверить её. Ой зря! Первое попавшееся на глаза сообщение было от редактора журнала «Женские истории». Я и забыла, что пообещала ей рекламную поддержку сборника, в который чуть ли не шантажом вымолила включить рассказ Аланы! Что мне теперь делать? Как не упасть в грязь лицом и сдержать обещание, если на карте совершенно нет кредиток? А рекламные сайты за спасибо не работали.
На душе будто чёрная дыра образовалась, засосав меня в кромешный мрак.
Ну почему у меня всё как не у людей? На душе и так противно из-за предательства Аланы, а теперь еще и придётся расплачиваться за неё. Хьюз Салаван очень жёсткая дамочка и не даст мне сорваться с крючка. Раз обещала, я обязана исполнить свою часть договора. И ей плевать, что я просила не за себя, а за другого. Алана же точно не захочет даже поговорить со мной после того, как мой рассказ держался в топе рейтинга, обогнав её произведения. Даже в блоге молчала, злилась наверное.
Хоть бы спасибо мне сказала, а ведь я считала её подругой. В итоге опять осталась один на один с кучей проблем, и нет света в конце тоннеля.
Феликс
Манаукец проснулся как от толчка. Пустота рядом с собой и остывшие простыни показались ужасно неправильным состоянием. Резко выбравшись из кровати и бросив взгляд на экран коммуникатора, мужчина подавил в себе зарождающуюся панику. Почему она встала? Что опять случилось? А в том, что что-то случилось, даже сомневаться не стоило. Это же Виола!
Время двенадцать, в гостиной удивительно тихо. Оглядев диван и журнальный столик, заметил следы от кружки.
— Вот дырявый астероид.
Тихое ругательство стало благословением Создателя. Ринувшись на кухню, Феликс нашёл свою занозу сидящей за столом и уткнувшейся в нанототоп.
— Я труп, — расстроенно поделилась девчонка своими умозаключениями с планшетом, так как экран показывал чьё-то письмо-сообщение, а не лицо какого-нибудь собеседника.
Виолетта, как всегда, в своём репертуаре. Она воспринимала незначительные неурядицы слишком остро. А то, что проблема не настолько глобальна, Феликс не сомневался. Успел достаточно изучить свою любимую писаку.
Зато манаукец радостно отметил, что голос у неё появился, значит, Виола не забыла принять лекарство. Феликс уже было дело вздохнул с облегчением, да только девушка глухо застонала и зарылась руками в волосы.
— Как я могла забыть? — тихо вопрошала она себя с таким страданием в голосе, что Феликс не выдержал.
— Что на этот раз? — спросил он и подошёл ближе.
— Ты уже проснулся? — растерянно уточнила Виола, но тут же громко закричала: — Отдай! Феликс, нельзя читать чужие письма!
Манаукец выхватил нанототоп, чтобы прочитать, что за новость вызвала столько волнения у Виолы, прежде чем она успела закрыть сообщение.
— Да ты что? Закон новый вышел? Не читал, — насмешливо отозвался он, удержал вытянутой рукой Виолу на расстоянии, а сам глазами пробежался по строчкам очень эмоционального письма, чуть ли не с угрозами.
— Не понял, ты что же, знаешь кого-то из рекламных компаний?
Виола с укором зыркнула на альбиноса, села на стул и насупилась, словно птенчик. Но Феликсу было не до смеха, хотя улыбка так и просилась наружу.
— Да, я знакома с некоторыми рекламными компаниями. Это нужно по работе. Я же сетевой литературный продюсер.
— И ты теперь должна этому журналу бесплатную рекламную акцию?
Виола кивнула.
— Откуда у тебя деньги, и о какой такой услуге здесь говорится?
— Феликс, а можно ты не будешь…
Взгляд у Виолы стал весьма характерным. Кредиток не было, да и услуга явно сомнительная. Опять во что-то вляпалась!
— Нет нельзя. Мы же договорились, что ты ничего не скрываешь. И вот уже очередная тайна всплыла. Итак, что это за услуга такая, что позволяет этой даме так вести себя с тобой?
Виола грустно вздохнула, опустив взор на сцепленные на коленях руки, и выглядела так ранимо, что впору пожалеть, но Энтос привык бороться с этим желанием. Девочке нужна хорошая трёпка, а не жалость. Реальная забота, а не бессмысленные слова пустой поддержки.
— Виола, — строго позвал её Феликс и та сдалась.
— Я попросила её взять в сборник рассказ Аланы Фрэш.
— О, опять она! — Теперь пришёл черёд страдальчески закатывать глаза мужчине. — Виола, ты почему на ней так помешана?
— Она была моим автором, а я её продюсером. И я должна была её раскрутить! — Принялась защищать саму себя девушка и мужчина успокоился. Хотя причин для злости было предостаточно. Виола опять себя недооценивала, зато завысила оценку своей протеже, которая не просто ушла от неё, но еще и откровенно кинула!
— То есть ты её не только протащила в рейтинги, так ещё и унижалась перед редактором этого журнала, чтобы та взяла отвратительный рассказ в сборник? — холодным и ровным голосом уточнил он, чтобы Виола увидела всю ситуацию его глазами.
— Рассказ был не отвратительный, — не уступала девушка.
Феликс взорвался и обманчиво ласково заговорил:
— Ну да, прости, редактор высказалась более деликатно — низкопробный рассказ. Итак, ты это сделала! Заставила редактора взять её порнуху в сборник и теперь должна за свой счёт делать ей рекламу?
— Должна, — грустно и разочарованно вздохнула Виола, больше не споря с Феликсом.
Он потрепал малиновые заводные кудри девчонки и успокаивающе заверил:
— А вот и нет. У тебя домашний арест и никакого галанета.
Писака моргнула, а затем внезапно разозлилась.
— Феликс, хватит, это уже не игра, а работа! Да-да, именно работа. Поэтому сядь и не мешай.
Альбинос поднял нанототоп, до которого пыталась дотянуться Виола, выше, тяжко вздохнул, попытавшись аккуратно усадить беснующуюся землянку на стул. Эта девчонка просто притягивала к себе неприятности. И он обязан вмешаться, чтобы спасти её. А для этого нужен был лаконичный и чёткий ответ редактору.
— Сядь! — грозно рявкнул он на девушку и та просто упала на стул.
Альбинос обошёл стол, занял свободное место и принялся набирать текст сообщения.
— Феликс! — обиженно вскрикнула Виола, когда увидела с прозрачной обратной стороны нанототопа, что тот отвечал вместо неё. — Ты что делаешь?
— Исправляю твои ошибки. И знаешь, меня скоро тошнить будет от твоей неблагодарной Фрэш.
Манаукец описал редактору ситуацию Виолы скупыми рублеными фразами, пояснив, что Алана бросила своего лит-продюсера, и у той случился нервный срыв. И сейчас Виола находилась в больнице, поэтому редактор смело могла выбросить рассказ неблагодарной, лживой и лицемерной Аланы из сборника и не ждать от Виолы помощи в рекламе. Так как она только-только начала восстанавливаться и врачи не могли сказать точно, когда она окончательно выздоровеет.